Иван Падерин - На главном направлении [Повести и очерки]

17 сентября к «Царицынскому подземелью», где находился штаб армии, проникли немецкие автоматчики. Входы и выходы из подземелья оказались под прицельным огнем гитлеровских автоматчиков. Большинство отделов штаба было отправлено за Волгу, а командный пункт и Военный совет с оперативным отделом переместились в заводской район, в балку, разделяющую заводы «Баррикады» и тракторный.

Днем раньше эвакуировались за Волгу городской комитет обороны и оперативная группа обкома партии.

В ночь на 18 сентября на усиление обороны основных объектов города через Волгу были переправлены 92-я отдельная стрелковая бригада морских пехотинцев Северного флота и 137-я танковая бригада. Батальоны североморцев были брошены на выручку сводного полка 35-й гвардейской дивизии, оказавшихся отрезанными от главных сил армии между балкой Купоросная и рекой Царица. Перед танковой бригадой стояла задача — отражать атаки противника в районе Мамаева кургана.

На усиление обороны заводского района начали переправляться через Волгу и полки 193-й стрелковой дивизии генерала Ф. Н. Смехотворова.

Значительно усилилась прочность обороны между центром города и заводским районом 22 сентября, когда сюда прибыли полки сибиряков 284-й стрелковой дивизии полковника Н. Ф. Батюка. В составе этой дивизии были морские пехотинцы Тихоокеанского флота — 2500 дальневосточников. Высадившись на сталинградский берег, полки Батюка с ходу атаковали противника, вышибли его с территории завода металлических изделий, мясокомбината и частью сил вошли на Мамаев курган, закрепившись на его северных скатах, включая несколько улиц рабочего поселка Красный Октябрь.

Началось сражение на улицах города, в рабочих поселках, перед стенами заводов, рабочие коллективы которых продолжали ковать оружие и участвовать в отражении штурмовых ударов гитлеровских дивизий.

В самый разгар жестоких схваток в землянке у подножия Мамаева кургана под прикрытием железнодорожной насыпи соединились две солдатки с детьми. Одна из них — уже знакомая нам А. М. Черкасова со своими девочками, другая— Ольга Васильевна Долгополова с тремя детьми — дочкой и сыновьями. Через них прокатилась уже не одна волна атакующих и контратакующих цепей наших бойцов. Справа и слева, под грохот взрывов бомб и снарядов, скрежетали гусеницы наших и вражеских танков, но землянка, вырытая в овражке, по дну которого сочился тонкий ручей родниковой воды, оставалась нетронутой. Будто сама судьба отводила от солдатских жен прямые попадания снарядов, бомб и мин. И они поверили в неуязвимость своего укрытия под однорядным накатом старых шпал. Верховодила в этом крохотном «гарнизоне» сталинградцев Александра Максимовна, а ее верным помощником стал двенадцатилетний Вова Долгополов. Они доставляли хлеб, рыбные консервы, мешочки обгорелой крупы и куски подплавленного сахара: на путях товарной станции Сталинград-1 вражеские бомбы раскидали целый эшелон вагонов с продуктами. Уходили они из землянки ночью, возвращались утром и, передохнув два-три часа, отправлялись на передний край, к командирам действующих здесь артиллеристов и танкистов. Какие задачи ставили командиры, «гарнизону» землянки не было известно. Лишь изредка Александра Максимовна поясняла своей подруге, что Паулюс бросает на штурм Сталинграда второй эшелон своих войск, что в южной части города, в Кировском районе, удалось остановить врага, что в боях за Лысую гору гитлеровцы израсходовали целую дивизию и теперь не полезут туда и будут искать новые пути для прорыва в Бекетовку, к Волге.

— Будем жить здесь, пока живется. Отступать все равно некуда. До переправы не доберемся. Да и за Волгой все дороги под бомбами…

Они жили и сражались. По сигналу Черкасовой наши бойцы схватили подозрительного человека с железным ящиком. Им оказался вражеский лазутчик с рацией. Он был в форме красноармейца с эмблемами связиста на петлицах. Проник сюда по тем овражкам и тропкам, за которыми внимательно наблюдали Александра Максимовна и Володя Долгополов.

Землянка находилась недалеко от наблюдательного пункта генерала В. И. Чуйкова. Отсюда просматривались подступы к заводскому району города. 25 сентября, еще до рассвета, Чуйков пришел на НП вместе с командующим артиллерии генералом Пожарским. Минувшей ночью разведчики донесли, что перед заводским районом противник сосредоточил крупные силы, в том числе до ста танков. Предстояло отражать очередной штурмовой удар пехоты и танков армии Паулюса, но где, на каком направлении он будет наносить отвлекающие удары, а где основные— разгадать было трудно.

Наступил рассвет. В рабочем поселке Красный Октябрь гремели взрывы снарядов и мин. В небе появились пикировщики. Противник готовился к очередной атаке. Где же, на каком участке?

В окулярах стереотрубы показались танки. Они крались по долине от авиагородка к заводскому поселку. Их было около дюжины. Шли под покровом дыма и тумана- Через несколько секунд загремели залпы артиллерийских батарей, расположенных за Волгой.

Снаряды ложились то ближе, то дальше. Танки уже на нейтральной полосе. Еще один залп. Перелет, но головной танк задымился.

— Кто это его подбил?! — Чуйков припал к стереотрубе, вглядываясь в нейтральную полосу.

Туда же нацелил свой бинокль Пожарский. В мелком кустарнике копошился кто-то…

— Он, что ли, подбил танк?

Прошла еще минута, и перед кустарником воспламенился еще один танк. Стрелявший из кустов бил точно, без промаха. Верткий, сноровистый артиллерист сам и снаряды подтаскивал, и пушкой управлял…

Потеряв два танка в самом начале атаки, гитлеровцы вынуждены были провести перегруппировку и к полудню возобновили наступление на поселок Северный заводского района. Там оборонялись батальоны 10-й дивизии НКВД, один полк 193-й дивизии и отряды вооруженных рабочих заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ. И там к вечеру все атаки были отбиты. Хорошее начало боевому дню 25 сентября положил артиллерист, окопавшийся со своим орудием на нейтральной полосе.

В сумерках отважного артиллериста разыскали связные. И вот он в блиндаже Чуйкова. Смуглый, скуластый, глаза умные, лукавые.

— Ты меня звал?

— Звал, — ответил Чуйков.

— Нехорошо, однако, человек мой погибай и моя позиция германцу выдал. Понятно?

— Понятно. Готов извиниться, друг, только скажи: кто ты, из какой части?

— Рядовой Гавриил Протодьяконов, якут. Год рождения девятьсот семнадцатый. На фронт пошла в начале войны. Моя часть мало-мало разбит. Назад катилась…

— А ты почему отстал?

— Однако нельзя так говорить, товарищ начальник. Моя не отставал. Пушка шибко хороший, нельзя бросай… Одна лошадка убит, другой убит. Куда пешком девать? Землю копай и стреляй.