Ади Шарипов - Партизаны-казахстанцы

Высокие стены. Просторно.

В сенях чьей-то заботливой рукой сложены нарубленные дрова. Как-то не верится, что все это наяву. Вот уже сколько дней мы не ели горячей пищи, а тут настоящая русская печь. Стоит ли говорить о радости партизан? Уставшие ребята располагаются на нарах. Оружие ставят рядом — у изголовий.

Обсуждаем план действий на завтра.

— Вы очень устали, вам надо отдохнуть. А я соберу хворосту, приготовлю чего горячего, — хозяйственным тоном говорит дед Никола.

Мы с Шупахиным переглядываемся.

— Как ты изменился! — удивился Шупахин, будто впервые рассматривая меня. — Тебе надо выспаться.

— Ты бы лучше на себя посмотрел, — улыбнулся я. — Жаль, что зеркала нет, а то бы я тебе показал, на кого ты похож. Бородач-ягнятник.

— Да, Шупахин сильно осунулся за эти дни, оброс бородой, от бессоницы ввалились глаза.

— Вася, тебе нужно отдохнуть.

— Эх, Наумет, сейчас не до отдыха.

Мы еще не использовали, как надо, тактику партизанской войны. Как нужны нам сейчас люди…

Раздались глухие далекие взрывы… Мы выскочили из избы и вскинули бинокли.

С десяток фашистских бомбардировщиков кружили над лесом. Бомбят бывшую стоянку нашего лагеря. Великаны-деревья вспыхивают как солома. Искры снопом. Ветер разносит клочья пламени. Повезло нам…

— Не жалеют свои бомбочки, — усмехнулся Шупахин. — Теперь-то ты понял, что нельзя отдыхать? Где мы сейчас были бы со своим отдыхом, — страшно подумать.

— Это ты верно.

Короткий условный свист дяди Николы.

Мы поспешили в свою избушку. Около нее стояло несколько человек.

— Миша?!

— Вернулся!

— Так точно, товарищ командир. Еле нашел вас, спасибо деду Николе. А вот наши новые товарищи. Знакомьтесь: врач Мария Григорьевна, два Вани: Ваня большой и Ваня маленький. Отбились птенчики от своей части.

Партизаны смеются: ничего себе птенчики, когда Миша им еле-еле по грудь.

— Хорошо, хорошо! Не смущайтесь, располагайтесь, как у себя дома, товарищи, — радовался гостям Шупахин.

— Идите ужинать, — пригласил их к столу дед Никола.

— Партизанский суп из фашистских круп, — подмигнул ему Ваня большой.

Все смеются.

За столом Миша рассказывает о встрече со знаменитой партизанкой — Лизой Чайкиной. Мы много слышали об этой девушке и были приятно ошеломлены, когда Миша сообщил, что Лиза завтра будет у нас.

— Придет договариваться насчет совместной операции, — сказал он.

Ваня большой и Ваня маленький пока сидели скромно, но по их смеющимся глазам можно было догадаться, что это веселые ребята, шутники и заводилы.

— Что это вы сотворили с нашим Мишей, — спросил я, — он совсем изменился.

— Ничего, просто побрили, — ответил Ваня маленький.

Мы посмотрели на Мишу. И как это сразу не заметили? Где же его золотистый пушок!

— Да! Интересная новость, — оглядел Миша нас торжествующе. — Вчера ночью на шоссе пятьсот неизвестных патриотов уничтожили полк вооруженных до зубов гитлеровцев.

— Может неизвестных патриотов было не пятьсот, а тридцать семь, а гитлеровцев — не полк, а батальон, — улыбнулся Шупахин.

— Так это, может, вы устроили засаду? — спросил Миша.

— А ты как думаешь?

Миша оглядел знакомые, будничные лица товарищей.

В руках у них ложки, все молча уткнулись в свои миски и как будто ничего не слышат. Неужели они? Нет, не может быть… их слишком мало. Миша, опасаясь подвоха, слабо выдавил:

— Что-то не верится…

— Плохой из тебя провидец, засаду устроили все-таки мы, — сказал Шупахин.

— Вот здорово! — изумился Миша.

— Это только цветочки, ягодки будут впереди, — пообещал Шупахин.

…Так прошел еще один день нашей партизанской жизни. Он был прожит не зря.

На другой день погода выдалась ненастная. Небо в свинцовых тучах. Опавшие листья взлетают желтыми стаями и кружат, кружат на ветру. Лес безмолвствует.

До рези в глазах всматриваемся вперед.

— Идут, — указал рукой Миша на приближающиеся в тумане силуэты людей.

Чайкинцы или враги? — думаем мы.

Вот уже можно различить отдельные лица.

— Стоп! — сказал я и вскинул автомат. Они остановились. От группы отделился худощавый, стройный подросток в маскхалате.

— Где ты стоишь? Выходи! — прозвенел мелодичный голос.

— Кто вы?

— Я Лиза Чайкина, ищу отряд Шупахина.

Так состоялась наша встреча с Лизой. Она познакомилась со всеми партизанами, для каждого она находила хорошие, простые слова. Дошла очередь и до меня.

— Ты казах? — спросила она.

А — Да, — ответил я.

— Откуда родом?

— Из Гурьевской области.

— А, потомок Исатая и Махамбета.

Я удивился: откуда она их знает?

Лиза продолжала.

— Мне нравится ваша поэзия, особенно Абай. Я получила большое удовольствие, когда прочла его книжку стихов.

Мы разместились в просторной избе.

— Положение следующее, — начала Лиза. — Взбешенные потерей батальона фашисты в селе Макаренко сгоняют людей для увоза в Германию. Необходимо сегодня же ночью их освободить, иначе будет поздно. Я уже послала в село разведчика. Поскольку нас мало, мы обратились к вам за помощью. Что скажете вы? — Лиза вопросительно посмотрела на меня и Шупахина.

— Моя группа выступит хоть сейчас, — промолвил я.

Шупахин одобрительно кивнул головой.

— Действуй.

Я отобрал семнадцать человек и ночью, вместе с партизанами Лизы Чайкиной вышел на задание.

По дороге меня догнал запыхавшийся Миша.

— Земляк, — еле переводя дух, обратился он ко мне. — Отдай свои и мои документы.

Только сейчас я вспомнил, что до сих пор не вернул ему документы.

Теперь пришла очередь Миши провожать меня на задание. Попрощавшись с ним, я нагнал свою группу.

Ночь такая темная, что и в двух шагах ни зги не видно. Отряд идет по извилистой узкой тропинке. Мороз. Изо рта при каждом выдохе клубится сизая струйка пара. Возле большого трухлявого пня Лиза остановилась и заухала филином. Из темноты вынырнули четыре человека. Разведчики. Получив сведения, Лиза разбила нас на четыре группы и объяснила задачу.

Первая группа во главе с ней уничтожит крупный вражеский пост, охраняющий арестованных. Моей группе поднять в воздух фашистский штаб, третьей поджечь немецкий склад с боеприпасами и медикаментами, четвертой залечь у обочины дороги со станковыми пулеметами и встретить гитлеровцев свинцовым дождем, если побегут назад.

Все ясно. Мы молча разделились. Каждую группу вел один из четырех разведчиков. Мы вошли в село слева.

Немецкий штаб находился в самом центре села в здании бывшей школы. К школе мы подобрались садами и огородами. У входа взад-вперед печатают шаг часовые.

— Двое, — прошептал Ваня большой. — Разрешите.

Я молча пожал ему руку. Ваня кивнул своему напарнику, и оба исчезли в темноте. Сработали чисто. Часовые не успели промолвить ни звука. В одно мгновение мы очутились у парадного.