Ади Шарипов - Партизаны-казахстанцы

— Откуда здесь монголка? — спросил через переводчика один длинный белобрысый офицер.

— Я сказала правду: жена офицера. Мужа потеряла в первый же день войны и с тех пор ничего не знаю о нем.

К счастью, это и помогло — не тронули меня. Боялись ли они прихода партизан, или другие дела у них были, ушли они быстро, пригрозив: «Если окажешься женой партизана, убьем!» Не забыли они прихватить со двора всех кур и все съестное, что было в доме. После этого Лида отвела меня к своей старшей сестре, где я и дожидалась юношу-киргиза, связного отряда. Вскоре он явился и сообщил, что отряд Жилбека возвратился из Клетнян.

Однажды хозяйский мальчик сообщил, что нам с Майей надо срочно уходить. Кажется, фашисты узнали о моей причастности к партизанам. Опять задача — куда идти? Не знала я, где сейчас Лида. В этот день связной киргиз обещал увести нас в отряд, но в назначенный час он не явился. Пришлось идти куда глаза глядят. Пришла в соседнее село — ни в один дом не пускают. Тогда решилась постучаться к старосте, сказав, что из Сергеевки. О чем думал староста, не знаю, но впустил переночевать. Назавтра пришла в Лидин дом, оказалось, родителей ее увезли, а брата расстреляли. Лида ушла в отряд. Заночевала у золовки Лиды. Если бы я вчера осталась у них, и меня бы забрали. Выяснилось, что немецкие доносчики дали о нас полные сведения. Чтобы скрыть мои следы, сестра Лиды отвела меня в село Алешенко, где были надежные люди отряда Данченко. Идаят был уже здесь и наказал, чтобы мы ждали его. Хозяин дома очень нервничает, но раз партизаны поручили, пришлось укрыть меня. Ночью приходили двое из отряда. Они сообщили Жилбеку обо мне. Он этой же ночью пришел к нам, но забрать не смог. Посоветовал дойти до села Лузгановка.

Днем немцы собрали жителей села и зачитали приказ о том, что те, кто укроет партизан или членов их семей, будут строго наказаны. Хозяину дома пришлось спрятать меня за печью. Вскоре сюда пришли три гитлеровца и устроили пьянку. Лежу и дрожу от страха; вдруг Майка захнычет, тогда пропали мы. От этой мысли мне стало дурно. Но именно в такие тяжелые минуты моя дочурка не выдавала меня ничем. До того, как сесть за стол, немцы обшарили в доме каждый метр, но за печку не заглядывали. Видимо, не думали, что там может быть человек. Один из них приказал хозяйке: «Неси обед!»

Как только немцы ушли, я направилась в Лузгановку. И здесь большинство домов сожжено. Переночевала с горем Пополам, а наутро побрела до деревни Денгуговки.

Здесь встретила партизанского связного Алексея, он и привел нас с дочерью в наши землянки. Алексея, уже человека в годах, я знаю давно. В начале войны некоторое время жила у него, а затем фашисты сожгли его дом. Алексей ушел в леса. Позже он построил себе новый домик, хорошо знал близлежащие села, был уважаемым партизанами, очень надежным и незаменимым человеком.

Через некоторое время Жилбек отвел нас в штаб Каменецкого партизанского отряда, а сам опять ушел в леса. В то время они вели жестокие бои с карательными отрядами, нападали на них по ночам, захватывая продовольствие и оружие, пускали под откос железнодорожные составы с живой силой и техникой. Ни днем ни ночью не было покоя отряду.

В июне фашисты сожгли Каменец. Нам с Майей негде стало жить. Тогда люди из отряда увели нас в лагерь. К этому времени Маечка уже подросла, и мы могли передвигаться вместе с отрядом. Я твердо решила, что буду переносить все лишения вместе с отрядом. А партизанам жилось несладко: на земле не давали покоя лазутчики, шпионы, предатели, над головой гудели вражеские самолеты. Каждый день, каждый час проходил в напряжении. Иногда прилетали наши самолеты и сбрасывали нам продукты, а иногда и приземлялись, чтобы забрать больных и раненых. Командир отряда хотел отправить на Большую землю и нас с Майей, но в последний момент немцы помешали нам принять самолет. С каждым днем приближалась Советская Армия, увеличивалось число партизанских отрядов. В груди росло щемящее радостное чувство — скоро вернемся на родину. Интересно, что Майя уже стала что-то лепетать по-своему и первое слово, которое она произнесла ясно, было «самолет». Именно это слово было у всех на устах…

Все лето мы провели с партизанами. Когда отряд менял лагерь, командир Мальцев предоставлял нам с Майей своего вороного.

Отряды бригады совершали большие операции против вражеских гарнизонов, карательных отрядов и полицаев. Это уже было время краха немецко-фашистских армий. Советская Армия приближалась к западным границам.

В октябре 1943 года мы вышли на Большую землю. Партизанская бригада соединилась с частями нашей арм и и. Тогда произошел один забавный случай. Всех партизан, в том числе Жилбека и меня фронтовики сфотографировали, а между нами в коляске сидела Майя. Увидев на снимке Майю, генерал приказал сшить для девочки военную форму. Выглядело это, конечно, смешно, и наша Маечка, которой не было еще и года, стала «бойцом».

Многое мы пережили за два с половиной года партизанской жизни, сохранив жизнь крошечному существу, стойко выдержав трудности.

Жилбек приехал на родину вместе с нами в отпуск, затем уехал обратно и уже с победой возвратился домой.

Перевел М. Тиморшин.

У всех нас есть свой уголок земли, где мы родились и выросли. И где бы мы потом ни были, куда бы ни забросила нас судьба, кем бы мы ни стали, всегда с любовью вспоминаем родину наших отцов!

Друзья-ровесники, мы вели неторопливый разговор. Все мы собрались из разных мест, все были издалека и все с тоской вспоминали о покинутых горах, реках, степях, лесах. Всем хотелось излить тоску и рассказать друзьям о неповторимой красоте своего края.

Один из нас был безнадежно влюблен в берега Иртыша, другой в Каркаралинск, третий в землю Баян, четвертые мечтали о степях Кустаная и Джетысу. Одни, волнуясь, говорили о зелени родных лесов, другие о суровой красоте выжженной солнцем пустыни. Конечно, каждому дорог свой край, и все края по-своему хороши и неповторимы. Поэтому каждый из нас внимательно слушал собеседника.

— Тот, кто не видел Алтая, потерял много, но тот, кто видел — не забудет никогда, — произнес один.

И разговор зашел об Алтае. Алтай!.. Земля, как и человек, имеет свою историю с той лишь разницей, что у земли она более ранняя. Алтай — это горы, высокие и низкие, большие и малые! Низкие горы — это все, что осталось от высоких гор. Неумолимое время сломило им хребет и почти сравняло с землей. Вот почему мы говорим «старые горы» и «молодые горы».