Рышард Лисковацкий - Жизнь вечная

Ноябрь 1978 — сентябрь 1979.

Взяли их в пятницу. Дело не в суевериях, но все-таки в пятницу. Ровно в полдень, в самый разгар их работы. И уже не было никаких надежд выкрутиться. Все лежало на виду и просто лезло в глаза. Было этого столько, что хватило бы не на два, а на двадцать смертных приговоров. Бумага, краска, ручной печатный станок, радиоприемник, записанные Петром последние радиопередачи, двести готовых листовок, три гранаты и пистолет системы «вальтер» с пятью патронами.

А ведь место было отличное, надежное на девяносто процентов. Прямо над их головами, на первом этаже, была гладильня. Туда приходили женщины с окрестных улиц. Печатный станок запускали, когда наверху грохотал гладильный пресс, а газеты и листовки выносили в корзинах, под чистым бельем. И вот тогда, в пятницу, им не повезло — все случилось так внезапно, что не успели ни оказать сопротивление, ни даже по-настоящему испугаться.

Ровно в полдень… Роман положил на пол еще мокрые от краски листовки, а Петр отошел от станка и вынул из кармана спецовки два куска хлеба, слепленные маргарином. Именно тогда раздался условный стук. Кто-то стучал в дверь условленным паролем, и они подумали, что это Ванда, обещавшая прийти в двенадцать за листовками.

Едва Петр открыл дверь, как уже лежал на полу. Получил рукояткой пистолета по голове, потерял сознание и уже не видел первого акта трагедии. Когда ему плеснули водой в лицо и пинком помогли подняться, он сразу увидел Романа. Роман стоял у стены, его серое лицо почти не выделялось на ее фоне.

Тех было четверо и один в форме. Они шарили по всему подвалу, и глаза их блестели от радости. Еще бы, как быстро и удачно все завершилось, а вся история могла иметь совсем другой конец: на белом табурете лежали три гранаты и еще пистолет типа «вальтер».

И вот один из них, самый высокий, в облегающем кожаном пальто, берет с пола листовку и читает:

«Не помогут науськивания БХ [8] «Батальоны хлопске» (Крестьянские батальоны) — подпольная военная организация Крестьянской партии в 1941—1945 гг. на ППР [9] Польская рабочая партия — политическая организация польского пролетариата, создана в 1942 году, в 1948 году объединилась с Польской социалистической парией, образовав ПОРП. — мы знаем, что крестьян Красноставского, Красницкого и особенно Пулавского повятов запугивают, будто Армия Людова…»

Восемь месяцев они работали в этом подвале, надежном на девяносто процентов. Особенно трудно было в декабре и январе: наступили сильные морозы, а тут ни печки, ни электричества, чтобы как-то согреться. Грели руки над карбидной лампой и каждые полчаса делали зарядку, то есть двадцать приседаний, а то и тридцать, если хватало сил. Хуже всего приходилось Роману: два года назад, в лесу, он был ранен в ногу, и хотя все вроде бы зажило, но временами…

«…и особенно Пулавского повятов запугивают, будто Армия Людова идет их бить. «Устраивайте засады на ППР». Скоро крестьяне поймут, что это подлые махинации врагов Польши. Эти господа хотят нарушить единство крестьян пугалом советской угрозы, проложить себе дорогу к власти в Польше. Не выйдет!»

Тот, в мундире, начал просматривать заметки Петра, но, видно, не зная польского, отдал тетрадь штатскому. Штатский стал переводить слово за словом на немецкий, и, однако, временами казалось, что слушавшие не понимают.

«Миколайчик в Вашингтоне. Карпатские уланы и 15-й полк Познаньских улан сражаются за Пассо-Корно и Монте-Кассино. Наступление Красной Армии на Карельском перешейке. Две дивизии в котле. Множество пленных. Войска I Белорусского фронта освобождают Витебск».

Уже перед самым выходом один из гитлеровцев включил старенький «филипс», и сразу зазвучала величественная, могучая музыка Бетховена. Можно ли было придумать лучшее сопровождение? Наверное, Бетховен подействовал и на немцев: они заговорили тише и до выхода из подвала ни разу не ударили ни старого Романа, ни молодого Петра.

— Держись, — сказал Роман шепотом, когда их вталкивали в машину, а Петр подумал: «Какая уж разница? Теперь ничего не изменишь. Только пуля в лоб, только темная могила».

Ехали медленно: улицы узкие, да еще забиты крестьянскими подводами. Пятница была в К. базарным днем. Даже во время оккупации. Если машина свернет на Кошаровую, значит, везут их прямо в гестапо, значит, спешат и уже сегодня будут допрашивать. Роман думает: «Еще бы полчаса и конец работе и меня бы там не было но если не меня то взяли бы Виктора и «Длинного» а если бы пришли в пять минут первого то и Ванда попалась бы… но почему она не пришла ведь должна была прийти ровно в полдень может заметила что-то подозрительное может кто-то ее предупредил… но кто предал, только шесть человек знали пароль, только восемь человек знали о типографии… Ванда и Виктор и «Длинный» это уже трое я и Петр это пятеро Хмель шестой и еще Алек и «Шеф» так кто же тогда… и знают ли они что в типографии засада ведь наверняка уже устроили засаду я долго не выдержу да наверное с нами и не станут долго возиться ведь у них все в лапах и типография тоже… пропади оно все пропадом… эта типография да еще Петр поспешил открыть знал что придет Ванда и уже дрожал от счастья так кто же предал Алек нет готов поручиться и не Виктор и не «Длинный» там наверняка засада и с нами не будут цацкаться а я-то мечтал когда все кончится срублю себе домик над рекой и буду… такую типографию загребли столько сил столько денег пошло прахом шестеро знали пароль только бы не сломаться только бы выдержать ведь с нами не будут долго а Петр…»

А Петр думает: «Еще полчаса и я бы этого избежал даже Ванда была бы уже в безопасности какой там случай пришли когда мы как раз ждали своих поэтому так легко у них и получилось… что с Вандой как хорошо что она опоздала а может и ее взяли теперь конец до чего несправедливо ведь мне только девятнадцать и уже конец Виктор счастливый у него есть о чем рассказать а он наколотил швабов больше чем пальцев на руках… что с Вандой а я уж никому ничего не расскажу да и что я успел узнать за мои девятнадцать лет… вот Роман пожил немало ему будет легче ведь умирать тоже можно по-разному я хотел в лес а мне говорили что фронт везде можно везде воевать и в типографии тоже… действительно можно везде воевать… что с Вандой и зачем только такие девушки берутся за дело ведь это рано или поздно кончается могилой если бы «Шеф» захотел нас отбить но он ведь сразу станет прикидывать есть ли какой-либо шанс Роман им нужен но что с Вандой если ее не взяли то она пойдет к моей маме ну и наплачутся… я хотел в лес Роман уперся и вот как получилось все взяли все захватили теперь будут нам ребра пересчитывать ведь если взяли типографию то теперь потребуют фамилии или хотя бы… что с Вандой Роману легче будет умирать… еще полчаса и я бы…»