Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

— Все в укрытие! Следы замести еловыми ветками!

Укрытием служила выбранная в восьмидесяти метрах от насыпи воронка. На один ее край подрывники воткнули несколько срезанных веток, чтобы было безопасно наблюдать. «Рыбалка» началась…

Едва засветлело на востоке, послышался нарастающий стук колес. Но он был слабым, не похожим на шум приближающегося поезда. Что бы это означало? Не желая подвергать риску всю группу, Никитин скомандовал:

— Петров, останешься со мной. Крылов, с остальными выдвигайся вон к той высотке с соснами, — и показал в сторону начинавшегося леса. — Оружие держать наготове!

Ребята ящерицами уползли к лесу. Командир остался с помощником. Их недоумение скоро рассеялось — мимо проскочила небольшая мотодрезина. Наверное, для проверки линии. Тут и сказалось преимущество «удочки»: был бы заряд с нажимным взрывателем — лететь бы этой пустой дрезине в воздух. А с «удочкой» ее можно и пропустить — нечего тратить взрывчатку на такой несерьезный транспорт!

Ночная мгла постепенно рассеивалась. Натруженно пыхтя, шел к Волоту тяжелый, с двумя паровозами состав. И вдруг совсем низко, под серыми облаками, медленно плывущими на запад, показался самолет.

— Истребитель! — по силуэту определил Никитин.

— Впервые вижу этакое над поездом, — удивился Петров.

«Мессершмитт» облетывал эшелон кругами, прошелся вдоль полотна.

— Видать, объект особой важности. Под таким конвоем, помню, к Старой Руссе везли танки. Да однажды ехали на фронт выпускники «Блюторденсбурга» — замка ордена крови, как назвал Гиммлер высшую имперскую школу офицеров СС. — Николай Никитин крепче сжал шнур. — Считай, нам повезло, Саша!

Он привстал на одно колено, с силой дернул шнур. Ахнул и каким-то причудливо стонущим эхом разнесся по низине взрыв. К грохоту взрыва прибавилось шипение пара, вырвавшегося из котлов паровозов, повалившихся под откос. За собой они потянули вагоны и платформы. «Мессершмитт» ринулся к облакам, словно его, как мячик, кто-то подбросил вверх своей невидимой рукой. Затем развернулся и начал бешено поливать огнем из пулемета пространство вдоль железнодорожного полотна.

Партизаны были уже далеко от места взрыва. Удача бодрила уставших, измученных походом и бессонной ночью людей, придавала силы. Никитин и Петров старались выбрать путь покороче. Партизаны подошли к селу Волчьему. «Если там нет фашистов или полицейских, зайдем на пару минут», — решил Николай Никитин: от начальника особого отдела он имел задание — на обратном пути собрать сведения о старосте этого села.

Полицаев в деревне не оказалось. На улице вообще никого не было видно. Только с противоположного конца села кто-то выезжал верхом на лошади.

В окне одного из домов шевельнулась занавеска. Никитин подошел к окну, постучал. Окно открылось.

— Кто это? — спросил Никитин, показывая рукой на всадника.

Крестьянин выглянул:

— Это староста. Должно быть, поехал докладывать своему шефу о вашем появлении. Говорят, что какие-то партизаны сделали большое крушение и получен приказ: о каждом незнакомом человеке сообщать в комендатуру. Сейчас дороги контролируются конными патрулями, которые часто заезжают в деревню. Вон, посмотрите, что там написано, — он указал рукой на прикрепленные к стене одного из домов клочки бумаги.

Партизаны подошли поближе и стали читать.

Правда, большинство букв от сырости расплылось, но все же можно было разобрать все слова:

«ВОЗЗВАНИЕ

Население сим приглашается оказать содействие в поимке или обезвреживании партизанских командиров. За сведения, ведущие к поимке каждого из них, назначены следующие вознаграждения по выбору:

6 коров или

6 гектаров пашни или же

по половине этих обоих.

В придачу ко всему этому еще:

30 пачек махорки и

10 литров водки.

Кто доставит партизанского командира или комиссара мертвым, получит половину указанного вознаграждения.

Если одноценные указания нескольких лиц приведут к поимке, то вознаграждение может быть разделено между этими лицами.

Сведения принимают все воинские части и учреждения».

— На безрыбье и рак рыба, — ухмыльнулся Николай, складывая бумагу в планшет. — В бригаде покажем сей «документ».

— Раз, два, три, четыре, пять, — начиная с себя, весело пересчитал Петров и подытожил: — Значит, тридцать коров, пятьдесят литров водки и разное там прочее. А не маловато ли за такие буйные головы?

— Факт, маловато! Короче говоря, не согласны. Это же чистая обдираловка! И куда смотрит фюрер?! — язвили ребята.

Через пять дней группа Николая Никитина была дома.

А потом пошло и пошло… Группы подрывников были созданы в каждом отряде. Изучалось в группах минноподрывное дело, способы минирования различных дорог и объектов, правила обращения с взрывчаткой, бикфордовым и детонирующим шнурами, взрывателями ударного действия, химическими, с часовым механизмом… Вскоре группа Осипенкова, в которую вошли Юханов, Ковенцов, Егапов и Прокофьев, между станциями Морино и Болот подорвала вражеский эшелон с боеприпасами. Группа Яковенко — теперь он сам был старшим после проведения диверсии в составе группы Петра Ивановича Ефимова — около станции Вязье напала на ремонтно-восстановительный поезд фашистов, перебила его охрану, уничтожила оборудование поезда и вдобавок взорвала находящийся поблизости мост. Через несколько дней группа Лысенко пустила под откос эшелон с живой силой и техникой — семь пассажирских и столько же товарных вагонов, а также семь платформ с тягачами и автомашинами. Еще одна группа — Егоров, Зуев, Роднов и Терентьев — провела на железной дороге удачную диверсию с эшелоном гитлеровцев, после которой, по сообщению агентурных разведчиков, фашистам пришлось устраивать новое кладбище с тремястами березовыми крестами.

Подрывники в своих «походах за эшелонами» нередко становились и разведчиками. Им удавалось добывать ценные разведданные. В районе станции Вязье партизаны обнаружили вражеский аэродром. Провели тщательную разведку и установили, сколько на аэродроме самолетов, каких типов, где расположены дома летного состава и казармы обслуживающего персонала, бензохранилища, склады бомб. Все это нанесли на схему, доставили в штаб. Поскольку на самом аэродроме диверсию провести не удалось — слишком усиленной была его охрана и особо сложной система сигнализации, — добытые разведывательные данные были переданы на Большую землю.

Война на рельсах.

Однажды подрывникам повезло вдвойне. На железнодорожном участке Дно — Старая Русса они пустили под откос воинский эшелон из двадцати четырех вагонов. Можно было бы спешить в отряд, но неподалеку стоял на лугу немецкий самолет «хейнкель», с черно-желтыми крестами на фюзеляже и крыльях, со свастикой на хвостовом оперении. Его заметили еще вчера, когда подходили к «железке». Ребята решили подобраться к нему во что бы то ни стало.