Альманах «Подвиг» - Подвиг, 1969 № 03 [альманах]

— Ну ладно. Оставим глупости. Не правда ли, капитан Меллори? — Белые зубы немца так и сияли в тусклом свете электрической открытой лампочки. — Ведь у нас впереди еще целая ночь.

Меллори посмотрел на него и отвернулся. В караульном помещении было душно, но он почувствовал, как неприятный холодок пробежал по телу. Стоящий перед ним немец весь был пропитан злобой. Меллори видел это.

— Но-но-но, теперь-то мы стали неразговорчивы, а, мой друг? — Он что-то замурлыкал под нос, потом резко вскинул голову, улыбка стала еще шире. — Где взрывчатка, капитан Меллори?

— Взрывчатка? — Меллори вопросительно поднял бровь. — Не знаю, о чем вы говорите.

— Так. Значит, не помните?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Так, — Шкода снова что-то замурлыкал и подошел к Миллеру. — Ну, а вы, друг мой?

— Конечно, я помню, — весело сказал Миллер. — Капитан ошибся.

— Вот и умница, — проворковал Шкода. Но Меллори мог поклясться, что в голосе немца звучали нотки разочарования. — Продолжайте, друг мой.

— Капитан Меллори не замечает деталей, — растягивая слова, сказал Миллер. — В тот день я был с ним. Он оскорбил благородную птицу. Это был гриф, а не марабу...

На секунду улыбка исчезла с лица Шкоды. Потом снова появилась. Мертво-застывшая, безжизненная, будто нарисованная.

— Они очень и очень остроумные люди. Не правда ли, Турциг? Как сказали бы англичане, прямо комедианты из мюзик-холла. Пусть посмеются, пока могут. Пока петля палача не затянется.., — Он посмотрел на Кейси Брауна, — Может быть, вы?,.

— Почему бы вам не запрыгнуть на самого себя с разбегу?

— Запрыгнуть на самого себя? Я что-то не понимаю идиомы. Но сомневаюсь, что это комплимент. — Шкода выбрал сигарету из плоского портсигара, задумчиво постучал ею по ногтю большого пальца. — Хм, нельзя сказать, что они собираются с нами сотрудничать, лейтенант Турциг.

— Этих людей не заставишь говорить, герр гауптман, — в голосе Турцига слышалась твердая уверенность.

— Возможно, и так, возможно, и так, — в тоне Шкоды не было превосходства. — Как бы то ни было, я получу информацию, которая нужна. Буквально через пять минут. — Он подошел к столу, нажал кнопку, вставил сигарету в нефритовый мундштук и облокотился на стол. В его движениях были надменность и небрежная презрительность. Даже в том, как он скрестил ноги в сияющих сапогах.

Неожиданно открылась боковая дверь, и, подталкиваемые стволами винтовок, в комнату вошли двое. У Меллори перехватило дыхание, ногти яростно впились в ладони. Лука и Панаис. Лука и Панаис, связанные, истекающие кровью. У Луки — рана под глазом. У Панаиса пробит череп. Значит, их тоже схватили, несмотря на его предостережения! Оба в жилетах. Лука без своей богато расшитой куртки и алого кушака — станта. Не было на нем и того маленького арсенала оружия, который он носил. Выглядел он странно — патетично и скорбно. Странно потому, что лицо его покраснело от гнева, а усы топорщились яростнее обычного. Меллори равнодушным взглядом окинул маленького человечка. Лицо Луки тоже не выразило ничего.

— Ну же, капитан Меллори, — укоризненно сказал Шкода, — у вас и двух слов не нашлось, чтобы поприветствовать своих старых друзей. Нет? Или вы слишком удивлены? — ласково предположил он. — Или вы не ожидали такой скорой встречи? А, капитан Меллори?

— Дешевый трюк! — презрительно ответил Меллори, — Я никогда не встречал этих людей,— его взгляд скрестился со взглядом Панаиса. В главах грека была черная ненависть, яростное недоброжелательство. И в этом было что-то отвратительное.

— Конечно, нет, — устало вздохнул Шкода. — О, конечно же, нет! Человеческая память так коротка, не правда ли, капитан Меллори? — Вздох его был явно притворным. Шкода наслаждался, как кошка, играющая с мышью. — И все-таки попробуем еще раз. — Он подошел к скамье, на которой лежал Стивенс, сорвал одеяло и, прежде чем кто-либо смог догадаться о его намерениях, ударил ребром ладони по искалеченной ноге. Тело Стивенса содрогнулось в конвульсии, но сам он даже не застонал. Он был в полном сознании и улыбался Шкоде... Кровь сочилась по Подбородку из прикушенной нижней губы.

— Вы не должны были так поступать, гауптман Шкода, — произнес Меллори почти шепотом, прозвучавшим неестественно громко в гробовом молчании комнаты. — Вы умрете за это, гауптман Шкода.

— Так... Да, я умру. — Немец снова ударил по сломанной ноге Стивенса и снова без результата. — Теперь мне придется умереть дважды, а, капитан Меллори? Этот молодой человек очень мужествен. Но у англичан мягкие сердца, не так ли, мой дорогой капитан? — Его рука плавно соскользнула вниз и обхватила ногу раненого за перевязанную лодыжку. — В вашем распоряжении ровно пять секунд. Вы должны сказать мне правду, Меллори. Иначе мне придется переставить шины... Gott im Himmel! 5 МАКЛИН О. ПУШКИ ОСТРОВА НАВАРОН Он шел как во сне. Как человек, не верящий, что совершил такое, во что до конца никогда не верил, Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся. Врага, которого все время искал... Размеры пушек потрясали. Невероятно толстые в обхвате стволы. Невероятно длинные. Концы орудий терялись где-то далеко в ночи... Олистер Маклин Вот ты снова в гуще той работы, которую сам избрал для себя, несмотря на то, что можешь погибнуть в любую минуту, хотя бы за следующим углом. Ты полностью поглощен ею и никогда не освободишься от мыслей о ней, за исключением тех немногих минут, когда только что нанес противнику сильный удар, от которого он свалился... Адам Холл Что происходит с этим здоровым болваном?!

Андреа сделал несколько шагов вперед. Он стоял в ярде от Шкоды, неверно покачиваясь на ногах.

— Выпустите! — Грек часто и отрывисто дышал, голова свесилась на грудь. Одной рукой он схватился за живот, а другой держался за горло. —

Я не могу этого вынести! Воздуху! Воздуху! Мне нужен воздух!

— Ах нет, мой дорогой Папагос! Ты останешься здесь и будешь наслаждаться... Капрал! Быстро! — Глаза Андреа закатились, были видны только белки. — Этот болван собирается потерять сознание! Уберите его, пока он не свалился!

Меллори скользнул глазами по двум часовым, поспешившим вперед, по лицу Луки, полному невообразимого презрения. Взглянул на Миллера и Брауна. Веко янки едва заметно мигнуло, голова Брауна слегка качнулась в сторону. Двое часовых с винтовками за плечами подошли сзади к Андреа. Меллори скользнул взглядом влево. Ближайший к нему часовой стоял менее чем в шести футах, погруженный в необычное зрелище полуобморочного и стонущего гиганта. Автомат немца слегка покачивался на боку. «Можно ударить в пах раньше, чем он успеет им воспользоваться...»

Меллори завороженно наблюдал, как руки Андреа скользили по плечам поддерживающих его солдат, как они обхватили их тела... Грек держал часовых в руках. Мышцы огромного плеча резко сократились, а Меллори молниеносно бросил свое тело назад, в сторону часового. Плечом, с яростной силой ударил немца в живот, прямо в солнечное сплетение. Конвульсивное «ах», удар о деревянную стену, и Меллори сразу смекнул, что некоторое время часовой будет абсолютно неподвижен. И, уже падая на пол, Меллори услышал глухой звук стукнувшихся друг о друга голов... Он успел увидеть и четвертого часового, еле шевелившегося под тяжестью тел Миллера и Брауна. Андреа в это время выхватил автомат у часового справа. Сжав шмайсер огромными руками, грек наставил оружие на Шкоду. Бесчувственное тело часового еще не упало наземь, а гауптман был под прицелом.