Станислав Калиничев - У «Волчьего логова» [Документальная повесть]

— Бегите! — махнул он рукой хлопцам, когда они оказались рядом. Оба Андрея, пригнувшись, бросились по огороду к меже и дальше вдоль нее. Рыбак прихрамывал, но бежал быстро, от своего тезки не отставал.

И лишь когда они побежали, Игорь выглянул из-за угла сарайчика. На крыше соседней хаты сидели двое и палили по чердаку, который покинули партизаны. Со стороны улицы стояли несколько полицаев и десятка полтора гитлеровцев. Самые смелые из них вошли во двор меж двумя хатами. Они были рядом — в десяти шагах от Игоря.

И сразу выстрелы стихли, поднялся галдеж. Все закричали и стали показывать в сторону огорода. Стоявшие во дворе гитлеровцы повернулись и, не замечая Игоря, смотрели на огород. Очевидно, только теперь они заметили убегающих. Игорь сделал шаг вперед, чтобы удобнее стрелять, и почти в упор дал из автомата длинную очередь. Немцы попадали. Стоявших за забором на улице как ветром сдуло. Вскинул было винтовку один из сидящих на соседской крыше — Игорь опередил его короткой очередью. Тот с крыши упал, а второй успел перебраться через конек на ту сторону.

Только тут Игорь услыхал выстрел со стороны огорода. Значит, отбежав, хлопцы залегли и готовы прикрыть огнем его отступление. Не теряя ни мгновения, бросился к меже, пересек ее, сделал еще пять-шесть шагов и упал. Быстро вскочив, пробежал еще немного и снова упал. Ноги его не слушались.

Гитлеровцы поумнели. Шли за ним по одному, перебежками. Игорь приготовился и, только поднялась очередная фигура, дал короткую очередь. Услыхал крик. Поднялся — и бежать. Петлял, падал. Перепрыгнул канаву, обсаженную вербами.

Еще с огородов он заметил какие-то кустики и бросился туда. Когда наконец кусты надежно скрыли его, отполз метров десять в сторону, потом снова поменял направление и увидал, что кустики тут кончаются, а дальше идет вспаханное поле. Пополз в другую сторону — и все понял. Перед ним торчал угол разрушенной хаты, or него тянулись остатки фундамента. То, что он принял за рощицу, было всего-навсего старой усадьбой, одиноким хутором.

Игорь в два прыжка пересек дворик и упал. Он не ошибся. Вместо погреба осталось углубление, заполненное водой.

Но почему не стреляют? Его это тревожило. И тут почувствовал, что на него кто-то смотрит. Оглянулся — прямо над ним, прицелившись в него из винтовки, стоял молодой фашист, мальчишка лет восемнадцати.

У Игоря автомат был в левой. Он взял под себя правую руку, как будто собрался опереться на нее и встать, вытащил из-за пояса пистолет и через плечо, не глядя, выстрелил. Тут же раздался винтовочный выстрел, и Игоря что-то больно ударило по спине. Это на него упал гитлеровец. Игорь откатился в сторону и, стараясь не глядеть на убитого, осторожно сполз в яму погреба.

Воды было по пояс.

Игорь напряг слух. Он знал, что зеленый островок, в котором сидит, невелик. Пригнулся, чтобы его не заметили. Холодная вода поползла по груди к горлу. В кожаном патронташе на поясе у него про запас было насыпано десятка три патронов. Восемь патронов в обойме и девятый — в патроннике. Все вроде бы сделал. Холодно. Солнце высоко — еще до вечера далеко. А шинель осталась на чердаке.

Игорь утешал себя, а сам с тоской смотрел на солнце. Холод как ножом резал тело. Он переминался с ноги на ногу, грязь засасывала сапоги. Опирался локтями на сухой бережок, подгибал коленки и несколько секунд висел в воде. Холодно. «И фашисты почему-то молчат. Окружили — это наверняка, а вот в кусты идти боятся. Выжидают. Да, собственно, куда им, сволочам, спешить, — со злостью размышлял он, — по очереди, пока светло, сходят пообедают — пунктуальные. Потом… А что они будут делать потом?» Игорь задумался и решил, что немцы, очевидно, не знают, в каком примерно углу усадьбы он находится. «Ага, — подумал он, — черта с два я себя выдам». А было так холодно, что, кажется, сама мысль могла закоченеть. Сверху светило майское солнце.

И тут он услыхал подозрительный шелест. Осторожно выглянул. Пригибая головы и оглядываясь на все стороны, вдоль остатков фундамента крадучись шли двое. Игорь выстрелил в первого.

И зашумели, затрещали кусты. «Полицаев послали, — подумал он, — сами побоялись. А второй хорош. Надо было в него стрелять. Бросил своего. Убежал».

Через несколько минут раздался стон. Игорь выглянул. Подстреленный им полицай лежал на боку и хватал одной рукой ветви кустов. Потом повернулся вниз лицом и утих.

Чтобы стука его зубов не услыхали в засаде, Игорь сунул в рот пальцы. Зубы били по пальцам. Он чувствовал во рту соленый вкус крови из собственных пальцев. Лег на спину и стал двигать ногами, а холодная дрожь подбрасывала его, трясла.

И когда дрожь стала не столь жестокой, сунул за пояс пистолет, повесил на шею автомат и пополз, низко пригибая голову. Больно жалила лицо молодая крапива. Было такое ощущение, будто лицо в крови.

Когда дополз до конца усадьбы, показалось, что в канаве, через которую он прыгал, сидят двое. Один похож на Андрея Рыбака. Силуэт пилотки, большой нос…

— Андрей… — позвал негромко.

В ответ громыхнули несколько выстрелов. Игорь метнулся в кусты и снова ползком — в другую сторону. Забрался в самый угол усадьбы. На две стороны видать поле. Посидел немного. Надо уходить, но боязно покидать эти кустики, эту заросшую бурьяном мертвую усадьбу. А тут, как назло, взошла луна.

Игорь решил ползти прямо в сторону луны. Стоит ему удалиться отсюда метров на пятьдесят — и уже на прицел его не возьмешь. Луна будет засвечивать.

Распластавшись на земле, Игорь медленно полз. Он затаил дыхание, но не делал ни одного резкого движения, только сердце стучало сильно. Первые десять метров он полз минут пятнадцать. Может быть, через час он был метрах в пятидесяти, а потом быстрее, быстрее. Земля была не вспахана, колола руки стерня, а он все прибавлял скорости. Вот уже чувствует землю голыми коленями — брюки протерлись, вот уже и локти горят…

Он полз долго. Уже с него градом катился пот. Вот и дорога из Острожка на Рогинцы. Ее пересекает дорога на Антонополь. Игорь узнал это место по могильным крестам. В этом месте, упираясь в перекресток, находилось кладбище. Огромное дерево вознеслось над чьей-то могилой. Игорь отполз в его тень, тогда лишь поднялся, перешел дорогу и тяжело уселся на надгробную плиту.

Можно было перевести дух.

Пришлось сделать большой крюк и переходить речку вброд — по грудь в воде. Вот и Пиковская дача. Небольшой лесок. Но оставаться в нем нельзя. Надо идти и идти, как можно дальше от Рогинец, от кладбища, от Пиковской плотины, где он оставил следы.

Село Жигаловка. Небольшое, затерянное в степи. Игорь чувствует, что дальше идти нет сил, что скоро рассвет и он не сможет укрыться на день в Янове. А до Янова всего несколько километров, там добрый десяток хат — свои.