Александр Соколов - Пацифист. Берта

Со стороны аэродрома послышался вдруг рокот мотора. Степка навострил уши. Конечно, это мог быть и «кукурузник»-химик, который опрыскивал поля, отчего у деда Трофима подохли почти все пчелы. Ну а вдруг не этот?

Он вынырнул из-за тополей, и был это темно-зеленый Ан-2 с бортовым номером «07».

- Парашютисты! - завопил Степка.

Самолет полетел над селом, прошел, казалось, над самым срубом так, что хорошо были видны звезды на крыльях и хвосте, и взмыл ввысь. С каждым витком он поднимался все выше и выше.

Что ж говорить о Степке? Не дыша и не моргая, он следил, как в фюзеляже обозначился черный проем, потом мелькнуло крохотное тело, отделилось от самолета, за ним, словно шлейф, потянулся на фале чехол, и вспыхнул бело-оранжевый цветок в голубом небе. Следом еще один, потом еще. Самолет улетел, а небесные цветы, колыхаясь на ветру, поплыли медленно к земле. От куполов тянулось вниз к черным фигуркам белое мереживо строп, парашютисты взмахивали руками, расставляли и сдвигали ноги, управляя движением парашюта, и не верилось, что это летели люди, настолько крохотными они были и далекими. Но вот уже показались их лица, руками они манипулировали, подтягивая и отпуская рулевые стропы, и купола то накренялись против ветра, то снова выпрямлялись, подставляя нужное окно - разрез в куполе - под поток воздуха.

- Тату! Я - на аэродром!

Ребятни на аэродроме уже собралось много. Приземлившиеся парашютисты шли к месту сбора, несли перед собой намотанные на руки купола парашютов. Почти все они приземлились на вспаханный, мягким круг с белыми крест-накрест полотнищами в центре. Немного в стороне стоял зеленый автобус, на высоком шесте взметнулся полосатый шелковый чулок-флюгер, показывающий направление ветра, а под ним на треноге - маленький анемометр.

Тем временем Ан-2 развернулся в небе, и снова небосвод расцвел яркими куполами. Руководитель прыжков, подполковник, стоял у стереотрубы на треноге, смотрел в окуляр вниз, а видел небо - так устроена была труба.

- Так-так, хорошо, хорошо, - приговаривал полковник. - Отлично, Майоров!

Первый парашютист, резко выставив ноги вперед и подтянувшись на стропах, приземлился в самом центре белого креста на вспаханном круге. И не упал, лишь отошел несколько шагов в сторону, а над ним обмяк купол парашюта, медленно и мягко осел на землю.

Подполковник и ожидающие своей очереди парашютисты зааплодировали.

- Мастерски!

- Великолепно!

- Открыл сезон как надо!

А парашютист помахал рукой зрителям, потом заторопился выйти из круга - следом за ним приземлялись другие парашютисты.

Для Степки они были словно боги, спустившиеся на землю.

- А-а, старый знакомый, - заметил его Майоров,- Как жизнь? В небо хочешь?

- Хочу! - не задумываясь, крикнул Степка.

Что творилось в душе у Степки, когда Майоров говорил с подполковником! И ведь уговорил! Юркнул Степка мышью в нутро самолета. И вот взвыл мотор. Земель-кали тополя вдоль поля, капониры, ряды казарм и солдаты, тренирующиеся на перекладинах. И когда вдруг все исчезло, провалилось куда-то вниз, Степка понял, что теперь они летят.

Самолет лег на крыло, и мальчишка увидел в иллюминаторе Петривцы, все сразу от края до края. Пруд увидел, школу, узнал клуб, центральную улицу, а потом свою, имени Щорса. Самолет подлетел ближе, и он отыскал свой дом, покрытый красным железом, двор увидел, грушу посреди двора, старый сарай и да» же будку Рябчика. А сбоку красного дома увидел квадрат сруба и на нем отца! Даже крикнуть захотелось, чтобы поднял он голову, посмотрел, куда забрался его Степка, знак бы ему какой подать, так ведь хоть кричи, не услышит. Отец так и не поднял головы, тюкал своим топором, склонившись низко. Эх ты, тато, тато… Ходишь по земле и не видишь, как прекрасно в небе, как можно в облака закутаться, а ты ведь выше крыши и не бывал…

Когда лейтенант впервые пришел на танцы, Оксана вышла танцевать с Лешкой-однокашником, чтобы обратить на себя внимание. И лейтенант конечно же заметил ее. Не один раз за вечер пытался пригласить ее, но Оксана на секунду раньше принимала приглашение то Мишки Сороки, то Петра Лукьянчука, то опять Лешкины, который все время крутился вокруг нее.

Лейтенант, конечно, огорчался, приглашал других девочек, но наконец ему повезло. Оксана выразительно взглянула на лейтенанта, слегка кивнула головой Исделала реверанс.

- Меня зовут Юрием, - сказал он, танцуя с ней.

- Ого! Как Гагарина!

Он улыбнулся:

- Точно! К тому же я Юрий Алексеевич. Мой отец был летчиком морской авиации и сам мечтал полететь в космос.

- А вы что же, по его стопам пошли? Тоже хотите космонавтом стать?

Лейтенант покачал головой:

- Увы, уже не стану.

Оксана впервые видела человека, который о космонавтике как о профессии говорил серьезно, Не так,

как ее братишка Степка. У того еще детские разговоры.

Танец закончился. Капустин поблагодарил. Оксана ответила по-украински:

- Будь ласка.

Лешка стоял у стены мрачнее тучи. Весь танец зыркал на них из-под нахмуренных бровей, играл желваками на веснушчатом лице, а когда улыбающаяся Оксана подошла к нему, буркнул:

- Знюхалась. Вин тэбэ обдурыть!

От этой ревности Оксане вдруг стало немного жалко своего друга детства.

- Лешенька, - она провела ладонью по его щеке, но он отбросил ее руку, - а що трапылось? Ну потанцювали, ну и шо?

- А ось морду йому набьемо, от будэ тоби шо!

Леша кивнул стоявшим в сторонке Мишке Сороке

и Петру Лукьянчуку, и они вышли из зала. У Оксаны екнуло сердце. Лешка-то, ладно, драться не умеет, а те двое - уж не дай бог! Кулаки как кувалды.

Не зря волновалась Оксана.

- Я провожу вас, - сказал ей лейтенант.

- Хорошо, - сказала она, а Капустин, ожидавший другого ответа, почувствовал, как теплота растекается по груди - то ли от свитера, то ли от душного зала.

Они вышли на улицу и не успели даже заговорить друг с другом, как из тени деревьев у замерзшего пруда вышли двое. Оксана тут же схватила Капустина за рукав дубленки.

- Бежим!

Но он мягко взял ее за руку и остановился.

Двое подошли ближе, остановились. Мишка Сорока держал в зубах сигарету, бросил невнятно:

- Дай огня, командир.

Прием старый как мир, еще бы спросил: «Скоко время?» Капустин чиркнул зажигалкой, Мишка смело наклонил голову, прикуривая. Вот бы сейчас дать ему по затылку, а коленом снизу, как учили. Но сдержал себя - это не решение конфликта.

- Я уже взрослая! - рассерженно крикнула по-русски Оксана. - Передай Дятлу, чтобы на глаза мои больше не показывался! - Последние слова она прокричала в темноту деревьев, наверняка зная, что Лешка где-то там спрятался, кусает холодные пальцы. - С кем хочу, с тем и гуляю!

И тут она шагнула вперед, смело напирая на Мишку, и тот от неожиданности отступил, наткнувшись на Лукьянчука.