Сергей Голяков - Выхожу на связь [Очерки о разведчиках]

Радиосигналы неслись через шелестящий, населенный тысячами звуков эфир… в далекую Москву.

…Тире — точка, тире — точка…

Пройдет несколько часов, а может быть, и меньше — и расшифрованные цифры лягут на стол человека, которого они знают только под загадочным именем «Директор»…

«Коро — Директору.

Источник — Мориц.

План II вступил в силу три недели назад. Возможен выход на линию Архангельск — Москва — Астрахань до конца ноября. Все снабжение отныне ориентируется на этот план».

«Коро — Директору.

Источник — Густав.

Потери немецких танков на восточном фронте равны на сегодняшний день в количественном отношении боевой технике 11 дивизий».

Передача окончена. Ганс выключил аппарат, сложил его в небольшую сумку-чехол и снял очки.

Глаза побаливали. Последние ночи спать пришлось немного. Вместе со своим товарищем Куртом Шульце, тоже радистом, они ремонтировали другой передатчик, вышедший из строя.

Запасные части удалось изготовить сравнительно легко в цехе фирмы «Леве Радио-гезельшафт», где Ганс работал техником, но пришлось повозиться с дефицитными лампами… Надо было найти такие, чтобы подошли к их аппарату.

Ганс Коппи не был новичком в подполье. С юных лет участвовал он в революционной борьбе. 16-летним пареньком, еще в 1932 году, был арестован и осужден «за деятельность в пользу Коммунистической партии Германии». Но тюрьма не «исправила» его, он снова продолжал борьбу…

…Тире — точка, точка — тире…

Важные данные, собранные его товарищами, дадут возможность советскому военному командованию правильно разгадать замыслы врага, нанести ему сокрушающие удары.

И то, что он, немецкий рабочий-коммунист, делает сегодня, сейчас и будет делать завтра, послезавтра, до конца, — это и есть пролетарский интернационализм на деле.

На Востоке, в жестоких сражениях с гитлеровскими полчищами, решается не только судьба Советского Союза, но и судьба всей Европы, идет борьба за будущее новой Германии, где хозяевами будут немецкие рабочие и крестьяне. И они, антифашисты, здесь тоже внесут свой вклад в грядущую победу. Ганс уверен в этом.

Откуда только ему не приходилось за последние месяцы вести радиопередачи! С тех пор как они покинули свой дом, Ганс Коппи вел передачи из разных уголков Берлина, из квартиры графини Эрики фон Брокдорф, из рентгеновского кабинета известного врача, из дачного домика старого знакомого — торговца.

Сегодня, как почти всегда, Ганс вместе с Тильдой. Жена отдельно от него приехала сюда электричкой, к берегу Ван-зее, и в своей объемистой хозяйственной сумке привезла передатчик, который он установил в небольшом, тесном помещении рубки их яхты.

Кто в этот воскресный день обратит внимание на старую, видавшую виды парусную лодку? Сейчас здесь, на Ван-зее, много таких. Берлинцы любят отдыхать на озерах.

«Коро» вызывает «Директора». Только Ганс Коппи и еще несколько человек знают, что под кличкой Коро скрывается Харро Шульце-Бойзен, руководитель антифашистской группы.

В эфир уходят сигналы. Бесчисленные ряды точек — тире будут приняты, расшифрованы, чтобы дать важные сведения далеким советским друзьям. Они бегут через эфир, наполненный музыкой, хвастливыми лозунгами нацистского фюрера, сквозь вспышки электрических разрядов и ударные волны разрывов бомб, туда, откуда разносится по миру уверенный голос русского диктора, читающего лаконичные сводки Совинформбюро.

За последнее время с помощью своих единомышленников Харро Шульце-Бойзену удалось собрать важнейшие сведения о планах верховного командования германской армии, данные о производительности немецкой самолетостроительной промышленности и заводах синтетического горючего. Антифашисты передали в Москву сведения о бомбардировочной авиации, перебрасываемой с острова Крит на восточный фронт, тактико-технические данные о новом самолете «Мессершмитт», сообщили о планах германского командования, касающихся весеннего наступления на Северный Кавказ.

Они передавали данные о местах и времени высадки десантно-диверсионных групп в советском тылу, о расположении немецких аэродромов и баз снабжения; сообщали о намечаемых нападениях на морские конвои, шедшие из Англии в Мурманск; информировали о внешнеполитических акциях германского министерства иностранных дел, о появлении трений между высшими военными кругами и национал-социалистским руководством. Им удалось узнать о сверхсекретном объекте в Пейнемюнде, где под руководством Вернера фон Брауна создавалось «оружие возмездия» — ракеты Фау, о разработке новых видов оружия и боевой техники…

После долгих поисков гитлеровцы напали на след организации, передававшей по радио важнейшие данные врагу. Им удалось узнать, кто скрывался под именем Коро. До этого гестапо не имело права доступа в министерство авиации, контроль за его сотрудниками осуществляла военная контрразведка (абвер). Для ареста обер-лейтенанта Харро Шульце-Бойзена гестапо получило разрешение Гитлера, который подписал специальный указ.

Через несколько дней была арестована жена Харро Шульце-Бойзена — Либертас.

7 сентября на одном из курортов гестаповцы арестовали Арвида Харнака и его жену Мильдред.

12 сентября — Йона Зига, Адама Кукгофа, Йона Грауденца, Ганса и Гильду Копни, Хорста Гейльмана и многих других, в том числе коммунистов — авторов подпольных изданий «Роте Фане», «Иннере Фронт»: Вильгельма Гуддорфа, Вальтера Гуземана, Мартина Вейзе.

В течение нескольких месяцев гестаповцы схватили свыше шестисот человек в Берлине, Гамбурге, Рурской области, в Голландии, Бельгии и Франции.

Начальник VI (иностранного) отдела главного управления имперской безопасности группенфюрер СC Вальтер Шелленберг писал впоследствии: «В итоге сотни людей оказались втянутыми в этот водоворот и попали за тюремную решетку. Некоторые из них, возможно, были только сочувствующими, но во время войны мы придерживались жестокого принципа: „пойманы вместе — повешены вместе“.

Чтобы вырвать нужные им признания у арестованных, гестаповцы избивали их, зажимали в тиски пальцы рук и ног, подвешивали вниз головой, подвергали облучению ультрафиолетовыми лучами.

Один из активных членов организации, руководитель нейкельнской группы „Иннере Фронт“ Йон Зиг после пятидневных непрерывных пыток покончил с собой в тюремной камере.

В результате жестоких истязаний 55 человек кончили жизнь самоубийством.

Большинство арестованных держались стойко. Харро Шульце-Бойзен подвергся зверским пыткам, от которых в течение многих дней не мог передвигаться, но ничто не могло заставить его говорить. Его мужество и выдержка приводили в удивление даже гестаповских палачей. Один из них признался его жене Либертас: