Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

20-23 июня 1944 года на всей территории Белоруссии, находившейся в оккупации, партизанские соединения нанесли решающий удар по вражеским коммуникациям. Грохотали мощные взрывы толовых зарядов и мин на железных дорогах, рушились мосты. И когда 23 июня 1944 года началось наступление Красной Армии, немцы оказались лишенными железнодорожного транспорта, что не давало им возможности перебрасывать войсковые резервы и технику к фронту и эвакуировать свои потрепанные части на запад.

Наша партизанская бригада наносила удары по вражеским коммуникациям на участке Барановичи - Минск железнодорожной магистрали Лида - Молодечно.

В это же время мы с Кирилловым приняли шифровку, где был приказ Центра: всей бригаде в полном составе сняться с насиженного места и передислоцироваться на территорию Польши, где совместно с польскими патриотами развернуть активную борьбу против фашистских оккупантов.

Начались сборы. Жалко было оставлять удобные, хорошо обжитые землянки, базу бригады, где была налажена наша работа. Но все понимали, что скоро сюда придет Красная Армия, а наша задача - снова действовать в тылу врага. На другой день огромный обоз потянулся 43 Налибокской пущи по проселочным дорогам. Поход-ными колоннами шли отряды, строго соблюдая интервалы и высылая разведку и прикрытие.

Из деревень выбегали местные жители и провожали нас. У многих на глазах были слезы.

- Уходите, оставляете нас!

Жители боялись, что немцы и полицаи, узнав о нашем уходе, начнут карательную экспедицию против них. Нападут на деревню, расстреляют жителей, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков, сожгут ее дотла, а потом объявят в местных газетенках и листовках, что уничтожено крупное партизанское гнездо.

В сумерках мы пересекли железную дорогу Лида - Молодечно. Переход был совершен в открытую. Командование бригады имело разведданные, свидетельствующие о том, что охрана дороги смертельно напугана партизанами и не решится открыть огонь из дзотов.

Я в это время получил приказ идти с головным отрядом. Командовал отрядом Вася Гриненко, с которым я не так давно познакомился, и мы стали друзьями. Вася до войны учился в институте, затем он поступил в военное училище, а когда грянула война, молодой офицер-артиллерист со своей батареей в числе первых принял страшный удар вражеских механизированных полчищ. Потом ранение и плен. Мрачный Боровецкий монастырь, ставший могилой многих тысяч советских военнопленных. С группой смельчаков Гриненко вырвался из плена и с 1942 года сражался в бригаде прославленных комбригов Прудникова и Морозова, пройдя путь от рядового до командира отряда. Вася был начитан и любил поговорить о литературе и истории. Мы часто с ним подолгу беседовали,- порой горячо спорили. Вот и в этот день я шел с ним рядом, стараясь не отставать от рослого, бравого партизанского командира, и мы вполголоса переговаривались.

Была теплая короткая июньская ночь. Колонна вдруг остановилась. По колонне передали:

- Впереди противник!

Гриненко приказал развернуться к бою, а сам вышел вперед, чтобы выяснить обстановку. Я последовал за ним.

Впереди было широкое поле. На одном из холмов виднелись в предутреннем рассвете вражеские солдаты. Они что-то кричали по-русски. Очевидно, среди них были власовцы. Отряд лежа изготовился к бою, а Вася и еще двое бойцов-узбеков пошли к кричавшим.

- Эй, партизаны, не стреляйте!

- Кто вы такие? - раздался сильный, голос Гриненко.

- Мы бывшие власовцы, хотим сдаться в плен.

- Поднимите руки и идите сюда!

Они что-то медлили и переговаривались между собой. Некоторые из партизан (в отряде было много молодых парнишек) приподнялись и встали, и в это время страшный пулеметный огонь ударил сразу одновременно из нескольких мест. А вслед за ним заухали средние минометы.

От неожиданного удара и массированного огня отряд, имея убитых и раненых, стал откатываться к лесу. Из-за холмиков засверкали огненные трассы автоматов противника. Гитлеровцы передвигались короткими перебежками. И тут загремел голос Васи Гриненко:

- Ни шагу назад - всем в цепь! Кто побежит - пристрелю на месте.

Некоторых перетрусивших молодых партизан Вася хватал за руку и силой возвращал в цепь.

Вскоре отряд, оправившись после первого удара, ответил дружным огнем. Немцы сразу же все залегли, началась длительная перестрелка.

. Когда взошло солнце, стало ясно, что прорваться на этом участке невозможно. К тому же на шоссе наши разведчики обнаружили колонну вражеских «тигров» и «пантер», которые шли для поддержки своей пехоты. В это же время в кустарнике был задержан вражеский солдат, одетый в брезентовый лягушатник. Он сразу же поднял руки и закричал:

- Франсе, франсе, Россия, карошо, карошо!

Оказалось, что он француз, недавно мобилизованный в германскую армию. Во время боя он бежал к русским, чтобы предупредить, что здесь сосредоточены огромные силы пехоты и танков и что эти силы - резерв фронта.

Пришлось отходить и искать другие пути прохода, так как вести бой с фронтовым резервом мы не могли, уж слишком неравны были силы.

К исходу дня бригада стянулась в глубь густого леса на отдых.

Ночью, разбившись на отдельные боевые группы, наша бригада снова предприняла ряд попыток прорваться на запад. Снова то там, то тут вспыхивали бои. В одном из таких боев пал смертью храбрых командир одного из отрядов Оганесян. Он возглавил группу прорыва. Когда немцы открыли огонь, Оганесян поднял своих людей в атаку и опрокинул противника. Пуля его настигла, когда прорыв был уже осуществлен. Еще несколько дней назад этот любимец партизан показывал нам на турнике свою ловкость, сверкая ослепительной улыбкой на смуглом лице. И вот теперь он лежал на траве, прикрытый плащ-палаткой, вытянувшись, как бы застыв по стойке «смирно». Он был кадровый офицер и мечтал снова вернуться в действующую армию. Всего несколько дней не дожил он до радостной встречи с частями Красной Армии.

Все явственней слышался нарастающий грохот орудий с востока. Фронт приближался. Наши на многих участках фронта прорвали глубоко эшелонированную немецкую линию обороны и с каждым часом расширяли места прорыва. И вот наконец рухнула вражеская оборона, и гитлеровцы покатились на запад.

Нашей задачей стало - бить захватчиков, удирающих с нашей священной земли.

Гул орудий все нарастал. Земля вздрагивала от тяжелых разрывов, в промежутках между ними не прекращалась ружейная и автоматная стрельба, к которой мы уже все привыкли и не обращали на нее внимания. По дорогам катились разбитые немецкие воинские части и их тыловые службы. На них огненным смерчем обрушились ИЛы, поражая с бреющего полета.