Владимир Баскаков - Танкисты [Повесть]
- Название:Танкисты [Повесть]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ДОСААФ
- Год:1987
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Баскаков - Танкисты [Повесть] краткое содержание
Повесть состоит из пяти частей, по существу — самостоятельных произведений, связанных сквозными героями, среди которых командир корпуса генерал Шубников, командир танковой роты Мальцев, разведчик старшина Батьянов, корреспондент корпусной газеты Боев, политработник Кузьмин.
Для массового читателя.
Танкисты [Повесть] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Шубников уважал этого бритоголового заслуженного кавалериста, бывалого генерала и смелого человека, и не считал для себя обидным подчиняться равному по званию и по должности — таково армейское правило: общевойсковой командир считался при равном положении старшим перед танкистом или артиллеристом. Но, хотя Шубников и сам смолоду был кавалеристом, все же, положа руку на сердце, он полагал, что конные корпуса уже сделали все, что могли сделать, что их история, славная, красивая, позади, а не впереди, их должны заменить и, по существу, заменили танковые и механизированные соединения. Но как человек военный понимал, что здесь, в Белоруссии, в густых лесах, конница может действовать успешнее, чем где-либо, — она пройдет даже по бездорожью, сможет, если надо, просочиться через болота, в тылы, скрытно захватить переправы и серьезно помочь танкам и пехоте. Правда, он опасался, что на марше — дорог здесь мало — обозы могут затруднить быстрое передвижение танков, столь важное в этой стремительной и смелой операции. Но это, видимо, понимал и кавалерист, хотя они и не говорили за чаем на эту тему. Прощаясь, он весело сказал Шубникову:
— Не волнуйся, Николай Егорыч, дороги мы с тобой поделим, не запутаемся. Места знакомые. Я тоже здесь служил.
«Виллис» Шубникова въехал в лес, перегороженный наскоро сделанным из неструганой сосны шлагбаумом. Часовой проверил документы («Молодец, инструкцию знает», — подумал Шубников) и пропустил машину генерала на лесную просеку.
У штабного автобуса «виллис» остановился.
К Шубникову подошел корпусной прокурор подполковник Голуб и, поздоровавшись за руку, сказал:
— Чепе, Николай Егорыч.
— В чем дело?
— Дело серьезное.
Шубников остался сидеть в машине, рядом с которой теперь стояли уже не только Голуб, но и начштаба Бородин и замполит Кузьмин.
— Пропал офицер с тыловой сводкой. Вез на мотоцикле в армию — и пропал, — сказал Бородин.
— Сбежал, — спокойно уточнил Голуб, снял фуражку и обтер бритый череп чистым носовым платком.
— Давай не торопиться, Голуб, это еще не установлено, — сказал Кузьмин.
— Не установлено, что и не сбежал, — спокойно ответил Голуб.
— Фамилия? — спросил генерал.
— Вот. — Подполковник Голуб протянул Шубникову папку, и тот прочитал уже отпечатанный на машинке текст: «Мальцев Николай Петрович, 1921 года рождения, уроженец города Гомеля, образование — Саратовское танковое училище, старший лейтенант, комсомолец, в Советской Армии с марта 1941 года, служил на Западном и Калининском фронтах, наград не имеет. Тяжело ранен в окружении, в районе города Белый».
— Погодите, он из Гомеля, куда же ему бежать?
— У него в Гомеле никого нет, — ответил подполковник Голуб, — мать уехала в Слуцк, к сестре. Все проверено.
— Так мы там будем, в Слуцке, через неделю, зачем ему бежать?
— Всякое бывает, товарищ генерал, — ответил Голуб, — и не такие штуки выкаблучивают. Он на Калининском фронте в окружении был…
— Ну, знаешь, Голуб, и я в том котле сидел… — Лицо генерала налилось кровью, он вышел из машины. — В общем, — добавил он, обращаясь уже только к Бородину, — надо докладывать в штабарм. Где Рыженко? Это ведь его работник?
— Рыженко на станции снабжения принимает эшелоны с горючим, — ответил Бородин. — Офицера этого я к нему направил, до появления вакансий, — он после ранения, командир роты.
— Звони начальнику штаба армии. Штука неприятная.
— Я тоже сообщу в поарм, — сказал Кузьмин, — но думаю, что сводка немцам не поможет. Если, разумеется, Рыженко не написал там лишнего. Да и парня, я считаю, выкрали. Но нам с тобой все-таки попадет.
— Да, штука неприятная. Но машина на ходу, не остановишь.
Шубников грузно полез по лесенке в салон автобуса.
— Отдохну малость, — добавил он, открывая дверцу, обитую кожей, — через полчаса разбуди меня, Бородин, поедем вместе по бригадам, а потом на рекогносцировку.
Дверка салона закрылась.
Подполковник Голуб сложил бумаги в папку, тщательно завязал черные тесемки бантиком и пошел к машине.
Полковник Кузьмин сел в свою машину. Они разъехались в разные стороны.
Бородин остался один. Он вытащил из кармана мятую пачку «Беломора» и закурил.
На шею упала капля — и Мальцев вздрогнул. Он поднял голову, и еще несколько капель упали на лоб и щеку.
Мальцев хотел поймать капли пересохшим ртом, но это не удавалось. Он весь напрягся, желая ослабить ремни, больно стянувшие руки, но ремни были толстые, крепкие и лишь сильнее впивались в него.
Как же это произошло? Он помнил все, минуту за минутой. И когда мотоцикл свернул с шоссе на проселок, разбрызгивая лужи, Мальцеву показалось, что впереди, за деревьями, кто-то стоит, и он даже хотел крикнуть водителю, чтобы тот включил на минуту свет, но именно в этот миг вспыхнула очередь, водитель упал грудью на руль, а мотоцикл сразу рвануло влево. Мальцев поймал одной рукой резиновый поручень руля мотоцикла и сбросил газ, но из коляски он не мог затормозить.
Потом он потерял сознание: наверное, когда, выбитый из коляски, ударился о землю. Он очнулся, услышал немецкую речь, рев мотора и сразу же вспомнил о пакете. Мальцев потянулся к сумке — она неловко задралась за спину, но чужие руки, сильные, как клещи, впились в запястье. Сумку рванули, и она оказалась в руках у немца, который ногой прижимал его шею к земле. А тот, который сжал запястье левой руки, набросил на правую руку ременную петлю. Потом его потащили, связанного, с кляпом во рту, по болоту. Тащили долго. Он слышал какую-то стрельбу, отблеск ракет. И вот он здесь, в этом затхлом сарае с прорехой в крыше, лежит на спине и ловит губами дождевые капли. Болит все тело, руки, но тиски, сжимавшие вот уже год его голову, почему-то разжались — голова не болела.
Черт его знает, если бы не написал он в анкете, что до армии учился в торговом техникуме, наверняка не попал бы в корпусные тылы и не было бы вот этой нелепой и страшной встречи на дороге, этого вонючего сарая и кожаных пут на затекших руках.
Все шло так хорошо. Худенький корреспондент не подвел, доложил куда следует, и его отозвали. В самый далекий край памяти ушел торговый техникум, куда он поступил после восьмого класса и учился-то там всего год. Правда, родной город, мать, сестренок он вспоминал всегда — и на Калининском фронте, и в дни трудных боев в окружении, и на станции, где расшивал пробки. Мама, сестры — он так и не смог увидеть их, хотя эшелоны корпуса разгружались именно в Гомеле, в городе детства, но разгружались ночью, и танки, и мотопехота, и артиллерия быстро уходили подальше от железнодорожных путей в глухой лесной район. А он поспешил в штаб корпуса, чтобы представиться начальству и получить свою роту.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: