Александр Пересвет - Вира Кровью

Да, его, капитана Кравченко, Бледнов вскоре выдвинул на должность руководителя разведподразделения с совмещением должности инструктора по боевой подготовке. Да, подготовка велась по-настоящему: диверсионно-разведывательная, разведывательно-штурмовая, артнаблюдателей и корректировщиков и так далее. Потому как не банда была у Бледнова А. А., а вполне по уставу организованная войсковая часть.

Да, поэтому, в частности, капитан Кравченко не знал про то, что делалось в других, особенно тыловых службах группы Бэтмена. Вы что, товарищи, не знаете, как оно в армии? Есть области ответственности, и в чужую ты никогда не лезешь. Питанием, обмундированием, боеприпасами обеспечивали — с этим было налажено, надо отдать должное тем, кто ведал тылом. Денежного довольствия не было. Несколько месяцев, до осени — точно. Ребята рассказывали. Сам Кравченко не получал ни разу. А в октябре перевёлся в корпус, и только со слов знает, что дальше это дело наладилось.

Опять параллельно вспомнились слова Сан Саныча, что бойцы, которые пять месяцев воевали без копейки, без какой-либо материальной мотивации — это золотой фонд русского мира.

Пафосно, но верно. Сказал бы только лучше — империи. Что есть русский мир — разъяснять надо, ибо всё же элементом национализма от этого понятия тянет. Но в принципе верно. Практически все, кого знал Алексей, пришли и приехали на эту войну не за деньги и тем более не за награды, которых у республики, почитай, и нет. Это вон Донецк наделал и Георгиевских крестов, и орденов, и звёзд Героя — а тут всё скромненько. Нет, люди приходили и воевали — и умирали, как ни горько, — просто за то, чтобы не пропустить нацизм дальше. В тот самый Русский мир, который всё равно есть, каким бы эфемерным ни казался.

А раз столько людей, как вон тот же бесхитростный Еланчик, просто не смогли усидеть дома рядом с жёнами и детьми и добровольно пошли в огонь, — значит, не эфемерность их вела. Но чёткое осознание долга своего, что на совести лёг. А вот перед чем долг — вот это пускай идеологи и журналисты придумают. Или вон те же писатели, которых нацики айдаровские выкрасть пытались…

Приказывал ли Бледнов уничтожать ДРГ противника, как они определялись, как их отличали от простых мирных граждан? Тоже странный вопрос. По наличию оружия. Что с ними делали? Задерживали. Если сопротивлялись, уничтожали. А что, на войне иначе должно быть? А, вы в городе имеете в виду. Вот тут не скажу — я город не патрулировал, меня на фронте вечно применяли.

Подвалы? Знал, конечно. Про них все знали. Тогда у всех серьёзных подразделений ополчения были подвалы. И я бы сказал так: именно благодаря вот такой гибкой, если хотите, народной форме правосудия в Луганске удалось удержать ситуацию от падения в криминальную вакханалию. Рухнула официальная законность, но её стали поддерживать само ополченцы…

Заметил предостерегающий взгляд Томича. Понятно: как раз перед встречей с прокурорскими тот рассказал, что Рауф лично поехал к Сонному с довольно серьёзными обвинениями, среди которых как раз подобная самодеятельная законность. Нет, ну то, что под нею понимается у казачков, все знают, но так нельзя сравнивать!

Причём тут — «подменяли закон»? Не было закона, я считаю. Как в отсутствие власти народ вырабатывает свои формы управления, так и в отсутствие закона — свои принципы законности. Это в основе общества лежит человеческого. Отменилась украинская власть. С ней ушёл и украинский закон. Но человеческое общество осталось — и предпочло закон беззаконию. Но общество же — это люди. А среди людей есть лидеры, которые и берут на себя воплощение воли общества, как они её понимают.

Например, знаю, что в Алчевске вместо установленного законодательства действовал приказ Љ5 Головного «О введении упрощённой системы судопроизводства». На одном листочке. Нарушение комендантского часа, мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков и употребление наркотиков — 10 суток принудительных работ. Для бойцов — 20 суток. В случае повторного нарушения — расстрел. Саботаж, открытая пропаганда в интересах противника и оказание помощи противнику — расстрел. Мародёрство, грабежи, изнасилования, кражи — расстрел. Невыполнение приказа бойцом на передовой — расстрел, в тылу — 30 суток работ. Небрежное отношение к военному имуществу, утеря оружия — 30 суток работ. Вот и всё.

А ежели лидеры неправильно общество понимают, черту переступают в исполнении законности, — общество так или иначе этих лидеров смещает, выдвигает других. В данном случае луганское общество согласилось с правосудием ополчения, знало про подвалы и в целом соглашалось с такой формой законности. И благодаря этому криминал в республике как поднялся было, так вскоре и опустился. Ибо поднялся, понюхал, чем пахнет обстановка, и предпочёл вообще к земле прижаться.

Ребята, да не подводите вы меня к этому! Я — солдат. Я был на фронте, я про всякую конкретику в тылу, в этих «личных охранах» ничего не знал и знать не мог. Просто не пересекались с ними фронтовики. Разве что когда у Сан Саныча на каком совещании, да и то редко. Потому как штаб Сан Саныча тоже боевой был, дела тыловые его не касались. Ну, только в той мере, в какой требовал снабжения бойцов.

Да, с Яношем пару раз пересекался. Но близко не знал. Знал, что тот был одним из первых двенадцати, с кем начинал Сан Саныч. И он ему доверял. И Янош в качестве начвеща был вполне на месте. А деталей я опять не знаю. Да, думаю, и Сан Саныч не знал всего. Он или доверял людям, или нет.

Да, с Лариокой были конфликты. Нет, про её дела не знаю. Просто стерва-баба, которая начала вести себя с бойцами как барынька. Пользовалась близостью к «телу». Финансы? Нет, не знаю. Показания есть, что ругался с ней по этому поводу? Не отрицаю. С ней все по этому поводу ругались. Но ругаться из-за задержек и знать конкретику — это разные вещи. К тому же лично я особо и не успел с нею в эту тему углубиться, ибо вскоре плюнул и ушёл. Одна из причин — именно из-за неё. Презираю бар, а ещё больше стервозных барынек.

И вот таким образом — от идеологии и боевых действий до попыток вытащить из него что-то по поводу злоупотреблений Бэтменовского окружения — тягомотились часа полтора. Но вроде отбился.

И опять — пустота. Дёргающая. Дерущая… И чтобы спрятаться от этой наждачной пустоты, Алексей ушёл в службу. Или, вернее, в вожделенную войну.

В тот день как раз очистили Новотошковку, а ребята Головного подошли к Санжаровке. Ещё не знали, какую роль она сыграет в дальнейшем и какую роль сыграют казачки Головного во время её штурма. Радовало само продвижение.

Впрочем, о наступлении по-прежнему не было речи. Всё ограничивалось локальными операциями… вот только масштаб и объём их нарастал. Причём как-то сам собой. Как в той же Новотошковке. Вроде отбили. Потом укры подтянули резервы и снова её забрали. Потом наши опять в неё вошли, зацепились за окраину. Потом укры снова подтянули помощь. И так далее. Есть продвижение, есть нарастание объёма боевых действий, а вот долгожданного очищающего наступления — нет.