Александр Пересвет - Вира Кровью

Воздух шершаво пропускает снаряд. Бухает хорошо сзади, безопасно. Ещё один ложится куда-то влево. Пристреливаются? Или по площадям кладут?

Горит «Газель», уткнувшись лбом в забор. Словно хотела спрятаться и поплакать.

Вообще-то сперва она хотела не спрятаться, а сбежать. Не дали. Вернее, сама заехала туда, откуда её не выпустили.

Довольно неожиданно всё произошло, ещё утром. Вдруг со стороны уже отжатого у укров перекрёстка Первомайской с Октябрьской вывернулся бусик. Приостановился возле разведчиков, открылась дверь:

— Хлопцы, а как нам…

Военный, в зимнем камуфле, с автоматом, сильно озабоченный. Тут же глаза его словно выпрыгнули вперёд — видно, он сразу не заметил действительно уже залепленные грязно-снежной кашей белые повязки на левых руках.

— Сепары! Рви! — заорал военный, откидываясь назад в салон и выпуская неприцельную очередь.

Бусик взревел и попытался прыгнуть вперёд. Но был всё же медленнее реакции бурановских ребят. На бедную «Газель» обрушился огонь сразу с трёх стволов. Через секунду она судорожно завихлялась, потом словно бы сдулась, потеряла последние силы и тихонько покатилась к забору, возле которого и замерла. Откуда-то из-под дна начал пробиваться дым, показалось пламя. Тень метнулась в салоне, тут же опала. Правая передняя дверь открылась, из неё вывалилось комком тело тогдашнего мужика в камуфляже, рывками поползло на одном боку в сторону. Автомата при нём уже не было.

Ведьмак, вопросительно глянув на Бурана и дождавшись одобрительного кивка, подскочил к укропу, схватил за шкирку и подтащил к прикрытой домами позиции, которую занимали разведчики. Вместе с Шреком быстро обшмонали на предмет скрытого оружия и документов. Шрек откинул в сторону пистолет, Ведьмак — любитель «холодняка» — нож. Не удержался, естественно, чтобы предварительно бегло не осмотреть. Пренебрежительно поморщился и отбросил ногой подальше.

Укроп только протяжно стонал. Судя по следам крови, прилетело ему куда-то в ляжку и в поясницу. Может, в таз.

— Перевяжите меня, — вдруг хрипло прошипел мужик. — Я могу дать ценную информацию…

— Дашь, дашь, — успокоил его Шрек. — У нас все дают…

— Ведьмак, глянь, что у него там, куда ранен, — велел Алексей. А сам посмотрел на бусик — остался ли ещё кто живой? Вот пальнёт, обидно будет.

Но «Газелька» тут же опровергла эти опасения. Она вроде бы даже устало, но с громким хлопком выплюнула харкотину пламени и загорелась уже всерьёз. Разведчики отодвинулись ещё на несколько метров за защиту стен — кто его знает, что там ещё пальнёт, граната какая или патроны автоматные подрываться станут…

Ведьмак долго возиться с пленным не стал: взрезал тому пояс, развалил ширинку и попросту стянул штаны до колен.

Да, выглядело всё не очень хорошо. Две дырки — в бедре и в заднице свидетельствовали, что пули прошли, как и было им положено, сзади-сбоку через дверь. Но в то же время дела были лучше для раненого, чем могло бы быть. Во всяком случае, ранения не пришлись в артерию, не оторвали яйца. Можно сказать, лёгкие раны. Жить будет.

Если его жизнь понадобится. Что вряд ли, потому как «айдаровские» шевроны на дядьке говорили сами за себя.

И ещё что-то смущало Алексея.

Что именно, показали документы, которые протянул ему Шрек. Так… Безверхий Валентин Мыколайович. Заступнык…

Чего?!

Вот оно, что смущало! Лицо укра было знакомым! Нет, не лично, но… Точно, на тех фотографиях, что он смотрел у Митридата, было это лицо! Просто узнать его сразу тяжело — измазанное грязью и кровью, искажённое страданием.

Валентин Безверхий! Позывной Лихой.

Убийца отца…

Это ты удачно зашёл! Вернее, заехал. Бог тебя ко мне подводил.

Блин, кино! «Свиданье, как в романе»!

Он подошёл к лежащему на земле задержанному. Да, то же лицо. Ну, везёт же, а! Бог их всё же свёл и где?

— Ну, здравствуй, Лихой, — медленно и многозначительно проговорил Кравченко. — Ну, вот и встретились…

Тот зыркнул снизу — зло и одновременно боязливо.

— Я кровью истекаю, — сказал как будто бы даже с претензией. — Перевяжите меня. Я расскажу, где что в Дебальцево. И промедола вколите…

Блин, точно — кино. То есть его ещё даже не начали спрашивать, а он уже готов всё рассказать. И это вот так, чтобы жизнь свою сохранить никчёмную? Это вот такие они идейные — командиры «Айдара»? Это вот эти — «слава Украине»?!

Алексей усмехнулся. Божечки ж вы мои! И эти дурьи башки из ВСУ вот за таких свои дурьи бошки кладут?

— Где что в Дебальцево мы и без тебя знаем, — сказал, глядя в светлые, тронутые болью глаза врага. — Но ты нам скажи: кто такие, откуда ехали, куда и зачем. А там посмотрим, хорошо ли поёшь, чтобы на тебя индпакет тратить…

Лихой рассказал. Иногда его — их всех — накрывало дымом от «Газели» с характерным запахом, когда в одном чаду сгорают железо, шины и люди. Тошненький запах. Но куда деться? Там дальше стреляют. Ребята Куляба где-то справа при поддержке дошедших всё же казаков пытаются зачистить ферму — бой пошёл не по плану и начал сам втягивать людей в свои прихотливые лабиринты…

А они здесь, группа Бурана. Дошли до намеченной точки, контролируют перекрёсток. Как оказалось, очень даже удачно контролируют…

Горели сейчас в бусике, по словам Лихого, трое «айдаровцев» и трое «инструкторов». А также водитель и переводчик. «Инструкторы» — снайпера. Один из них — швед, даже вроде бы известный. Командование укропское, оказывается, просчитало, что дела в Дебальцеве идут к завязыванию мешка с украинскими войсками в нём, и озаботилось тем, чтобы успеть вывезти наиболее ценный персонал. Ну и себя. Вот и рванули они поскорее, думали, что сепаров тут ещё вчера пожгли, как сообщали. А тут на круге не туда свернули, поторопились, вот и…

И Лихой всё время с ожиданием смотрел на Алексея: ну, вот же, рассказываю, когда помощь окажешь?

Алексей достал аптечку. Решение своё он принял, но кое-что хотелось узнать дополнительно. Очень важное.

— Шрек, — велел он, — перевяжи эту гниду, в самом деле.

И добавил, увидев, как тот в недоумении воззрился на него:

— Ну, не звери же мы. Не эти вот, — кивнул он на «айдаровца». — А я тем временем ещё одну вещь спрошу.

Он обернулся к врагу. Приказным тоном бросил:

— Ещё колонёшься по одному вопросу.

Лицо раненого осветилось надеждой.

— Скажу, что знаю.

— А скажи мне ты, Лихой, вот что… — Алексей скинул рюкзачок и вытащил тактический блокнот. — Слухи дошли, что забоялся ты расправы от одного человека. И хорошо подогрел кого-то в Луганске, чтобы они прикрутили там некоего капитана Кравченко с позывным Буран. И вот очень мне интересны фамилии этих людей, кто в тебе такое участие принимает. Фамилии, адреса, явки, как говорится…