Елена Семёнова - Русский Жребий

А ещё же открыты патриотам дворцы бежавших правителей — а там всего есть! И выпить, и пожрать, и своровать, и пострелять. У генпрокурора бывшего постреляли лебедей на пруду, в личном зоопарке Янока — распяли беркутов. От вида этих несчастных птиц затошнило Николая. Вот, она — революция во всей своей мерзости! Вот, он — большевизм настоящий, не в букве (лозунге), а в дьявольском духе своём.

За этих птичек «уели» Юшина друзья. Мол, как это не стыдно вам, Николай, петь с «совкового» голоса? Герои майдана птичек бы никогда не обидели! Не клевещите!

Это Николай-то — с «совкового» голоса поёт? Ну, уж извините! Николай Юшин только своим голосом поёт, а вот вы, майданутые зомби, реальности видеть не хотите! От резкостей Николай на тот раз, правда, удержался, показал психическим видеозапись расправ над «беркутовцами», как глаза выкалывали, как истязали. То есть это могли делать герои майдана, а птичек не могли? И как вам это? Нравится? А «пофиг» им человеческий выколотый глаз и измывательства над ранеными людьми. Даже вниманием не удостоили. Ты нам, Николай, про птичек докажи, а если не можешь, так и не клевещи. Пришлось послать майданувшихся друзей лесом. Ну, а как ещё, если этим человеколюбцам на живого человека плевать?

— Это только первые капли великой крови, — говорил в те дни отец. — Подождите, это лишь посев. А скоро будет жатва, страшная. Пол-Украины русская кровь зальёт. Уж они постараются…

Теперь уже прислушивался к нему Николай и постепенно понимал, что единственное важное теперь это именно судьба русских людей на Украине, крови которых жаждали радикалы, и единственной заботой России и русских людей должно быть — как бойню эту предотвратить, как своих защитить.

Пытался Юшин объяснять это, а на него махали руками, обзывая «ватником». Каких-таких русских людей увидел уважаемый Николай? Это те «быдлосовки», что у памятников Ленину гужуются? Не срамитесь! Русского народа давно нет! Он уничтожен большевиками! Остались только эти красные выродки…

Не понял Николай. А мы тогда кто?

Мы? Нет, ну, мы, само собой, русские. Русские европейцы, чудом уцелевшие…

Русские — кто? Русским Николай всегда себя считал, а европейцем… Да с какого же? Конечно, он знал и любил европейскую культуру, «европейские плиты», о которых Достоевский писал, но с нынешним Содомом иметь ничего общего не желал. Да и вообще западничество всегда было враждебным России течением.

Ах, опять у вас, Николай, советские штампы! До революции мы были Европой…

Достоевский — советские штампы? Брянчанинов? Нилус? Ну, отожгли ребята! А Пушкина и государя Александра Миротворца слабо почитать? Не говоря уж о Данилевском… И ведь вот наглость — «уцелевшие» они! Николай и впрямь со своей родословной имел право себя таковым считать. А эти? Да почти все, кто постарше, в комсомолах состояли! Ну, а если сами по летам не успели, так родители! Все — из самых что ни на есть советских семей вышли. Туда же! «Уцелевшие» они! И теперь — борющиеся… Правда, «борьба» не мешает некоторым из них преподавать в государственных ВУЗах и печататься в прессе. Принципиальность — наше кредо, так что ли?

И ведь вот дикость — вся их «любовь» к «былой России» вылилась в ненависть к России теперешней, не режиму, но самой стране, в ненависть и презрение к отдельно взятому русскому человеку и всему русскому народу в целом. И это почитали они своей «фигой в кармане», хотя именно в этом шли рука об руку с российскою властью, питавшей вполне сходные чувства к русским людям.

В марте не усидел Николай. Хотя закончил он истфак, но подвизался по журналистской части и в качестве независимого журналиста поехал в Крым, русское восстание которого было тотчас объявлено его украинствующими знакомыми «совковым». Вот, только на многотысячном митинге и памяти о «совке» не было. Два знамени Победы, в счёт не идущие, да один косноязыкий оратор, которого быстро попросили с трибуны. Севастополь — из русских городов самый русский. Был, есть и будет. И какое отношение имеет он к Украине?

Севастополь… С особенным чувством ходил Юшин по этому городу. Графская пристань… Отсюда без малого сто лет назад уплывал из России навсегда его предок — белый генерал Тягаев. Николай всегда гордился этим родством, и фотография прапрапрадеда висела у него в комнате. Теперь же ему казалось, будто бы тень белого генерала идёт рядом с ним, следит за всяким его шагом, оценивая — достоин ли окажется потомок славы пращуров?.. Из Севастополя Юшин проехал в сторону Перекопа, где погиб другой его предок. Сердце бешено колотилось. Никогда ещё Николай с такой силой, с такой пронзительностью не ощущал своей неразрывной связи с Россией, своей русскости. До дрожи, до слёз…

А ночью ему снился Белый Генерал. Высокий, сухопарый, с тонким породистым лицом и пронзительными глазами, похожий на средневекового рыцаря… Белый Генерал шёл рядом с ним по Графской пристани, и слышно было, как бряцает его шашка — с георгиевским темляком. Он что-то говорил, но Николай не мог разобрать слов, а лишь чувствовал, что в них — напутствие ему. Наконец Белый Генерал остановился и, опустив на плечо Юшина единственную руку, сказал два слова: «Береги Россию!»

Этот сон, атмосфера Крыма, пронизанная одним общим вдруг воскресшим сознанием, рефреном повторяемыми словами «Мы — русские!», перевернули душу Николая. Он внезапно осознал, что Родина — это не стеллажи прочитанных тобой книг по её истории, не высокопарные речи и статьи, не даже иконы с затепленными под ними разноцветными лампадами в твоей комнате, а то, за что здесь и сейчас ты готов отдать жизнь, что соединяет тебя со многими тысячами таких не похожих на тебя людей, но, несмотря на всю несхожесть, живущими тем же неизъяснимым чувством — любви к своей Родине . Мудрецы скажут, что это лишь призрак, Летучий голландец, которого нет в природе, скажут потому, что сердца их очерствели для жертвы, а человек, не способный к жертве во имя своей Родины, не достоин её, сам себя отлучил от неё, как отлучает себя от Бога утративший веру в него. Что проку от многочисленных знаний о Родине без знания самой Родины? Рабочий парень, «ватник» по-ихнему, прочитавший несколько книг и просто и безыскусно отдающий свою жизнь за Россию, знает её, себялюбец, презирающий свою страну, не знает её вовсе, сколько бы книг ни прочёл. Точно так же, как простой мужик-лапотник, не знающий грамоте, знает Христа сердцем, а учёный богослов, знающий всё о Христе, Христа не знает, потому что не имеет веры и любви, заставляющей гореть сердце чистым, святым пламенем. Некогда знающие букву и возносящие хвалы Богу своего Закона фарисеи распяли Христа, а простые рыбаки взяли на плечи крест и пошли по стопам Спасителя. И ровно так теперь знающие букву и воспевающие Россию своего Идеала («которую мы потеряли») произносили смертный приговор своей Родине, тогда как простые русские люди несли на плечах русский крест, служа ей.