Иван Дынин - Земные громы [Повесть]

Муравьев опять с головой ушел в работу. Но на этот раз Грабину открылись новые черты в его характере. Теперь это был не задумчивый, увлеченный идеей конструктор, а деятельный организатор, способный сплотить и воодушевить людей. Именно такие качества требовались в новых условиях. На этот раз Петр Федорович не был уже узким специалистом, занятым расчетами какого-то одного, даже самого важного узла. Он занимался компоновкой всего орудия.

А трудности буквально преследовали коллектив. На заводе не было танка, чтобы конструкторы могли практически определить, как разместить орудие в башне, смоделировать условия работы экипажа. Надо отдать должное Соркину. Убедив руководство Главного артиллерийского управления, он получил возможность постоянно находиться в КБ, оказывая помощь конструкторам. Благодаря его энергии, заводу вскоре был передан легкий танк БТ-7.

Грабин первым забрался в башню и просидел в ней целый час, мысленно размещая части будущего орудия. Теперь он был даже доволен, что на завод дали не среднюю или тяжелую машину, о чем просил он, а легкую. Невольно подумалось: «Уж если наша пушка войдет сюда, то в более мощном танке она обязательно поместится».

Чтобы сэкономить время, Грабин решил изменить последовательность работ. Но как ни прикидывал, получалось, что обычная схема не удовлетворит коллектив. Если вначале продумывать компоновку деталей на бумаге, потом воплощать их в металле, вносить изменения, отрабатывать технологию, делать опытный образец, понадобятся не дни, не недели, а месяцы. И это даже при условии, когда количество новых деталей не так велико.

После тщательного исследования рабочего процесса Василий Гаврилович впервые заговорил с конструкторами об ускоренном методе создания артиллерийских систем. Мысль пока еще не приобрела стройного характера, не оформилась в научно обоснованную схему, но Грабину уже была ясна суть. Необходимо по мере возможности совместить процесс конструирования, изготовления деталей и их компоновки.

Директор, выслушав Грабина, поддержал его идею и начал активно воплощать ее в жизнь. Случалось, конструктор еще работал над чертежом, а в цехе уже продумывали технологию создания детали, давали свои советы и пожелания. Это ускоряло процесс и улучшало качество конструирования.

Менее месяца потребовалось, чтобы подготовить проект новой пушки, которой был присвоен индекс Ф-32. В ГАУ такая оперативность вызвала удивление, но после внимательного изучения представленных материалов изготовление опытного образца было разрешено. Особое внимание специалисты обратили на конструкцию противооткатного устройства. Дело в том, что именно этот узел подводил соперников. У них танковая пушка уже была готова, но противооткатный механизм капризничал, не давая возможности принять Л-11 на вооружение.

Значительно раньше намеченных сроков Ф-32 была собрана и поставлена в танк. БТ-7 на глазах преобразился. Удлиненный ствол придавал танку устремленную вперед форму, делал его более внушительным и грозным. Но Грабин одергивал тех, кто чрезмерно нахваливал новую пушку.

— Не красна изба углами, — говорил он. — Надо еще испытания пройти.

Больше всех переживал Муравьев. Он дневал и ночевал в цехе и в конструкторском бюро. «Вдруг пушка срежется на полигоне? Петр Федорович не выдержит такого удара», — думал Грабин.

Заводские испытания прошли на удивление гладко. Все механизмы работали четко. Результаты стрельбы точно укладывались в заданные нормы.

— Прямо не верится, — смущенно улыбнулся Муравьев и вопросительно посмотрел на Грабина. — Слишком все удачно. К добру ли?

— К добру, Петр Федорович, — Василий Гаврилович пожал конструктору руку и приказал: — Подбирайте бригаду, поедете на полигон заказчика.

Начался главный экзамен для конструкторского коллектива и всего завода. Час за часом, день за днем опытные специалисты в полевых условиях испытывали новое орудие. Сначала определялись баллистические данные стрельбы, исследовалась кучность боя и скорострельность. Затем на различном удалении изучались возможности снаряда пробивать броню. Экипаж демонстрировал время подготовки орудия к бою и открытия огня. Медики брали пробы воздуха внутри башни во время стрельбы, определяя его загазованность. Одновременно в ходе длительных маршей по дорогам с разным покрытием и по бездорожью узлы и детали пушки проходили проверку на прочность.

Грабин был готов к поломкам и отказам, без чего обычно не проходит ни одно испытание, но, к удивлению всех, Ф-32 не знала осечек. Особенно четко и надежно действовало противооткатное устройство. Даже видавшие виды работники полигона не верили в такую надежность и живучесть орудия, боялись, что успех может оказаться случайным. Под разными предлогами они увеличивали количество выстрелов в ходе испытаний.

Первым не выдержал чрезмерной нагрузки ствол. Его канал оказался изношенным больше допустимой нормы. С завода в срочном порядке поступила новая труба. Ее установили и экзамен продолжили. Члены комиссии, проводившей испытания, дали самую высокую оценку новой танковой пушке. А вскоре она была принята на вооружение. Серийное производство Ф-32 началось на Кировском заводе в Ленинграде.

Остались позади месяцы напряженной работы. Казалось, можно отрешиться от всех забот, но Грабин не переставал думать о танковом вооружении. Ведь он еще не знал, на какой танк поставят его Ф-32 — на тяжелый, средний или она останется на легком.

Уже после того, как чертежи, документация и опытный образец пушки были направлены кировцам, Василий Гаврилович услышал, что ею будет вооружен тяжелый танк КВ, созданный на этом же заводе. Известие не обрадовало, а даже расстроило конструктора. Зная тактико-технические данные этой машины, Грабин был уверен, что Ф-32 не будет соответствовать ей своей мощностью. Тяжелый танк, по его твердому убеждению, должен иметь не только толстую броню, но и большую огневую мощь.

— Думаю о таком танке, которому не будет преград, — сказал он однажды Соркину. — Впереди дот — он разрушает его. На пути надолбы — он сметает их.

— Да, о такой пушке приходится пока мечтать.

— А если она уже есть? — Грабин развернул перед Соркиным черновики расчетов. — Вот, ознакомьтесь. Предварительные данные еще одной пушки. Начальная скорость снаряда семьсот десять метров.

Соркин, ознакомившись с расчетами, подозвал инженера ГАУ Горохова, который вместе с ним работал на заводе:

— Посмотри, Василий Иванович, по-моему очень хорошие данные.

Тот долго исследовал многочисленные цифры: то удивленно вскидывал вверх брови, то недоверчиво хмурился, наконец оторвался от бумаг, сказал: