Владимир Кошелев - Штурм дворца Амина: версия военного разведчика

«25 декабря 1979 года советские войска вошли в Афганистан. Четыре моторизованные дивизии пересекли границу. В 15.00 по московскому времени на аэродромы в Кабуле и в Баграме стали приземляться военно-транспортные самолёты, доставившие четыре тысячи военнослужащих. В столицу Афганистана прибыла 105-я воздушно-десантная дивизия, считавшаяся лучшим подразделением Советской Армии. Вместе с десантниками в Кабул прибыл отряд спецназа ГРУ под командованием полковника Бояринова. Именно этот отряд захватил правительственные здания, убив при этом президента Хафизуллу Амина. При выполнении этой операции погиб и полковник Бояринов. Так началась война в Афганистане…» [20] «Чёрная сотня». — М.: № 3–4 за 1999 год. Что тут сказать?… Пожалуй, только то, что автор указанной выше статьи весьма и весьма далёк от знания военной терминологии, от того, кто и каким образом проводил данную операцию. Что указанные им «точные» наименования, обозначения и число войсковых соединений, задействованных в ходе ввода «ограниченного контингента советских войск» в Афганистан, на самом деле не соответствуют действительности. Что полковник Бояринов в спецназе ГРУ никогда не служил и, исходя из этого, разумеется, его формированиями никогда не командовал. Комментировать подобное трудно.

В 2000 году в издательстве «Концерн «Литературная Россия» вышла книга Вячеслава Огрызко «Песни афганского похода: Историко-литературное исследование». В ней автор в частности утверждает следующее: «Да, не всё в тот вечер (27 декабря 1979 года. — Примеч. В.К.) у наших военных получилось так, как задумывалось. Особенно много неувязок возникло при штурме Дворца Амина. Так, был момент, когда офицеры госбезопасности из группы «Зенит» чуть не вступили в рукопашную схватку с «мусульманским батальоном» спецназа из ГРУ (Главного разведывательного управления советского Генштаба). Спецназовцы, как и многие чекисты, были переодеты в форму военнослужащих афганской армии, поэтому они поначалу друг друга приняли за врагов. Хорошо, что кто-то во время боя истошно заматерился по-русски, и всё встало на свои места. А иначе, сколько по дурости голов мы бы сложили…» [21] Огрызко В.В. Песни афганского похода: Историко-литературное исследование. — М.: Концерн «Литературная Россия», 1999. С. 5.

И тут же В.В Огрызко добавляет: «Вообще в этой истории со штурмом Дворца Амина до сих пор много неясного» [22] Там же. . Относительно последнего утверждения автора в той или иной мере можно согласиться. Согласиться в том плане, что ко времени издания книги Вячеслава Вячеславовича ни в широком общественном мнении, ни у специалистов, занимающихся афганской проблематикой, не было ясной картины тех событий.

Можно согласиться и с тем, что дурости у нас в стране и в армии вполне хватает. Да только, как можно будет увидеть из дальнейшего повествования, не было той ситуации (в частности чуть ли не состоявшейся «рукопашной схватки» между спецназовцами ГРУ ГШ и КГБ СССР), о чём столь ярко и эмоционально высказался уважаемый автор. Дело в том, что операция по штурму дворца Тадж-Бек проводилась из единого центра, под единоличным командованием старшего офицера ГРУ Генштаба полковника В.В. Колесника, заместителем у которого был генерал-майор КГБ СССР Ю.И. Дроздов, обеспечивавший взаимодействие «мусульманского» батальона со структурами госбезопасности и общее руководство спецформированиями «Гром» и «Зенит».

При этом все подразделения, участвовавшие в этой боевой (специальной) операции, имели свои чётко определённые командованием конкретные задачи, которые ими и выполнялись неукоснительно. Взаимодействие между штурмующими и обеспечивавшими штурм подразделениями также следует полагать вполне достойным, несмотря на имевшиеся потери от собственного огня, что следует полагать вполне допустимым (естественным) в условиях ночного боя.

Спецназовцы ГРУ Генштаба и бойцы спецподразделений КГБ были действительно переодеты в форму афганской армии. В ходе штурма они действительно имели отличительную белую повязку на рукаве (по ряду других источников, повязки крепились «на каждый рукав». — Примеч. В.К.). Конечно, в наступившей темноте вне здания Тадж-Бека это не так уж и помогало. Но ведь во время штурма дворца Х. Амина электрическое освещение, как это ни покажется странным, в основных его помещениях не выключалось (!). Что же касается мата, то его действительно было много. Правда (и это очевидно), в ситуации экстремальной, когда счёт идёт на доли секунд и измеряется человеческими жизнями, бывает не до — «Будьте любезны!..» И советские «мусульмане» также неплохо владели этой ненормативной составляющей «великого и могучего…»

Конечно, в ходе штурма было огромное количество не штатных ситуаций, были и пострадавшие от огня своих товарищей. Но об этом следует говорить только, как о — ещё раз простите за цинизм — вполне допустимых и естественных случаях. Впрочем, не было того междоусобного истребления спецназовцами друг друга, о котором до сих пор взахлёб пишут отдельные авторы, пытаясь возвести сие в ранг массовой «братоубийственной бойни».

В своей статье «Наваждение Тадж-Бека», опубликованной в первом номере российского журнала «Спецназ» за 2000 год, начальник кафедры Общевойсковой академии Вооружённых сил РФ А.П. Береговой сообщает о трёх спецназовцах-«мусульманах», погибших от огня подоспевших ко дворцу парашютистов-десантников. В этой связи есть и некоторые другие, не слишком отличные от данного суждения, сведения. Но это могло произойти уже утром после штурма Тадж-Бека, да и действующие лица, как мог заметить внимательный читатель, в этом случайном боевом столкновении были несколько другие.

И ещё немного о книге В.В. Огрызко. Не смотря на то что ряд имеющихся здесь рассуждений военно-профессионального характера, исходящих от автора, вызывает определённые сомнения, сама книга Вячеслава Вячеславовича для нас, несомненно, представляет большой интерес. Речь идёт о том, что автору книги «Песни афганского похода: Историколитературное исследование» удалось обратиться к истокам появления «афганской» самодеятельной песни, показать её неразрывную связь с боевой действительностью тех лет, проследить судьбы отдельных авторов-исполнителей, сделать любопытные выводы.

Например, трудно не согласиться с В.В. Огрызко, когда он говорит о том, что афганская кампания советской армии породила уникальную песенную культуру, что к ней необходимо относиться бережно, как к своеобразному музыкально-поэтическому срезу минувшей эпохи. Однако почему только как к музыкально-поэтическому срезу? Это есть и конкретный исторический пласт, содержащий порой такие фактические подробности, которые в сопоставлении с другими источниками позволяют нам приблизиться к истине. Но об этом подробнее несколько далее.