Иван Лазутин - Высота

— Так и просила передать, — с улыбкой сказал адъютант, обращаясь к Басаргину.

Басаргин собрался уже было привстать, чтобы выйти из-за стола и позвонить жене, но командующий положил ему на плечо свою тяжелую руку:

— Не забывай, Николай Александрович, что хозяин стола здесь я. — И, посмотрев на адъютанта, приказал: — Немедленно машину в гостиницу, и чтобы через десять минут Нина Андреевна и Сашка были здесь! Это не только моя просьба, это приглашение всех.

Волевое решение командующего было встречено аплодисментами.

И надо же такому случиться: когда командующий округом предложил произнести тост самому молодому командиру полка, особо отличившемуся во время учений, дверь зала вдруг широко распахнулась и на пороге появился семилетний сын Басаргина в коротких штанишках и белой рубашке. На голове у него была глубоко нахлобучена отцовская фуражка командарма. За спиной Сашки стояла улыбающаяся Нина Андреевна. Все, кто сидел за столом, как по команде, встали. А Сашка, чувствуя детским сердцем, что стал предметом всеобщего внимания, понял, что в эту минуту ему многое может сойти. Поэтому он четко вскинул руку под козырек и торжественно, почти церемониальным шагом, на лету поймав одобрительный взгляд отца, прошел вдоль длинного стола и остановился перед креслом командующего округом.

Наступила тишина.

— Товарищ командующий округом, октябренок Александр Басаргин по вашему приказанию прибыл!..

Когда улеглись восторги, смех, хлопки и Нина Андреевна заняла место между мужем и командующим округом и все сели, остался стоять с бокалом шампанского в руке лишь один командир полка Говоров.

— Майор, за тобой тост! — напомнил командующий Говорову.

Слова тоста, четко выстроенные несколько минут назад, словно сгорели в приливе неожиданно вспыхнувших чувств.

Говоров вышел из-за стола, подошел к Сашке, поднял его на руки и посадил на плечи. Обращаясь к прислуживающему старшине-сверхсрочнику, на шее которого висела фотолейка, попросил:

— Старшина, надо запечатлеть это мгновение. Для истории.

Все, кто сидел за столом, увидели в майоре Говорове не только волевого и решительного командира, но и интуитивно почувствовали личность самобытную, яркую.

Переждав две фотовспышки, Говоров поднял со стола бокал с шампанским и, окинув взглядом сидящих за столом, медленно, словно вкладывая в каждое слово заряд веры в торжество слов, вскипевших в эту минуту в его сердце, произнес:

— Я предлагаю тост за будущего маршала Александра Басаргина!

…А через месяц после отдыха в Сочи Басаргины получили пакет с фотографиями, на которых были засняты эпизоды пребывания Николая Александровича на окружных учениях. Самой дорогой среди всех фотографий для Нины Андреевны и командарма была та, где на плечах майора Говорова сидел их сын в фуражке отца-командарма, четко отдавая честь.

Помнил Говоров и слова, написанные им на обороте фотографии:

«Дорогим Николаю Александровичу и Нине Андреевне Басаргиным на память об окружных учениях и моем тосте-пророчестве, в котором я выразил пожелание быть Александру Басаргину маршалом. Верю в это, хочу этого!

Сердечно. Л. Говоров».

Все это проплыло в памяти Говорова за какие-то несколько минут, когда он сидел за столом, подперев голову руками. Стоявший за спиной полковник Тюньков, переминаясь с ноги на ногу, покашливая в кулак, ждал указания генерала.

— Вы читали это письмо? — не шелохнувшись спросил Говоров.

— Читал, товарищ генерал, потому и расценил, что мое обращение к вам по этому вопросу носит несколько личный характер.

— Кто еще, кроме вас, читал это письмо после того, как оно попало к вам в руки?

— Начальник особого отдела армии полковник Жмыхов, — ответил полковник.

— Кто дал ему это письмо? — в упор резко спросил командарм.

— Я! — тоном неоспоримой правоты своего поступка ответил помощник начальника штаба.

— В этом была нужда?

— Но в тексте письма упоминается командарм Басаргин, который, как нам с вами известно, в тридцать седьмом году…

— Все ясно, можете не продолжать, полковник. — И все-таки Говоров не удержался от вопроса, который, скорее всего, относился к Тюнькову не как к штабному работнику, а как к человеку, который кроме своих служебных обязанностей в душе своей и в сознании должен сохранять такие черты человеческой личности, как честь, достоинство, совесть…

— Как вы оцениваете это письмо?

— Я с самого утра потерял покой, товарищ генерал. Ведь когда командарм Басаргин командовал округом, я служил в двадцать первом запасном полку помощником начальника штаба. С именем Басаргина еще в гражданскую войну связаны значительные успехи Красной Армии.

— Повторяю свой вопрос: как могло случиться, что рядовой Басаргин совершил героический подвиг еще в дни сражения на Бородинском поле, а командующий армией узнает об этом только через полтора месяца? — В голосе генерала прозвучала жесткость.

Полковник, приняв стойку «смирно», произнес четко, по-уставному:

— Я уже доложил вам, что гильзу с этим письмом обнаружили только сегодня утром при захоронении бойца Курганцева, что служил в одной роте с Басаргиным. Тоже москвич.

— За два подбитых танка и за бросок под гусеницы Басаргин получил посмертно награду?

— Нет, не получил, товарищ генерал.

— А был представлен?

— Не был представлен. Я справлялся в штабе дивизии Полосухина.

Командарм встал и, что-то решая или о чем-то напряженно раздумывая, некоторое время молча смотрел на полковника.

— Сегодня же представить к ордену Красного Знамени. Посмертно. Подвиг Басаргина осветить в нашей армейской газете.

— Ваше приказание будет выполнено, товарищ генерал! Статью о Басаргине попрошу написать политрука Рюмина. Хасановец. Много времени проводит среди солдат. Не раз ходил с пехотой в атаку. Какие будут еще указания, товарищ генерал?

Говоров еще раз пробежал глазами письмо погибшего в бою за деревню Артемки рядового Басаргина и передал его помощнику начальника штаба.

— Снять с письма фотокопии в трех экземплярах. И без промедления. Копии заверить печатью.

— На какой предмет, товарищ генерал?

— Один экземпляр отошлете матери погибшего Басаргина, адрес в письме есть. Другой — отправить вместе со строевой запиской в штаб фронта. И сделайте приписку, чтобы с письмом познакомился лично генерал Жуков. Я об этом позвоню ему специально.

— А третий экземпляр?

— Третий экземпляр копии я оставлю у себя.

— А как быть с оригиналом? — На лбу полковника выступила испарина: не ожидал он, что письмо погибшего рядового бойца вызовет такое напряжение.

Не сразу ответил командарм на вопрос полковника. А когда ответ у него сложился твердо, он подошел к помощнику начальника штаба: