Иван Лазутин - Высота

Справившись с горячей картофелиной, майор окинул взглядом разведчиков, появившихся на кухне. Было время завтрака. Иванников орудовал финским ножом над банкой со свиной тушенкой, а Вакуленко достал из вещмешка литровую зачехленную фляжку с водкой, потряс ею у уха и поставил на стол:

— Всклянь. Пустоты не больше сантиметра.

За завтраком главенствовал Емельян Иванович. Сам неторопливо нарезал крупные ломти хлеба, сам разливал меркой по разномастным кружкам, черепушкам и стопкам положенные по зимним нормам фронтовые сто грамм. Не обошел и себя: знал, что бойцы, как и вчера, настоят на своем.

— Ну как генерал? — поинтересовался Иванников, обращаясь к майору. — Не лютует, что армейские разведчики вот уже неделю возвращаются несолоно хлебавши? Говорят, у них даже не клюет.

— Клевать-то клюет, да не то, что надо. Все больше верхоплавка, — ответил майор и почти до самых ушей нахлобучил шапку. Он собрался уходить, и это вызвало у разведчиков недоумение.

— Товарищ майор, куда вы? Не хотите с нами позавтракать? — удивился Вакуленко, уставив на майора свои большие серые глаза.

— Меня ждет ординарец. Без меня у него кусок в горло не полезет.

— Ну а это? — Иванников пододвинул на край стола граненый стакан с водкой.

— И это успеется. Не буду вас объедать. — Лицо майора мгновенно стало озабоченно-деловым, взгляд его упал на Казаринова. — О задании командарма вам расскажет лейтенант. И этим… — майор кивнул на кружки с водкой, — не увлекайтесь. Задание сверхтрудное. После майора вы таскали из передних окопов плотву да ершей, а сегодня вам предстоит выловить стерлядку. Лейтенант обо всем расскажет. — И уже с порога, повернувшись, обратился к Казаринову: — Я в штаб дивизии, а вам после завтрака предстоит урок французского языка с писарем. Через час-полтора он подойдет к вам. К его приходу заготовь, лейтенант, десятка полтора ходовых фраз, которые писарь переведет на французский язык. Могут пригодиться. Подготовь вопросы и команды.

— Понял вас, товарищ майор. Только боюсь, как бы мои соколы не сломали язык.

— Поручи Иванникову, он все сможет. Ходят слухи, что он здорово ругается по-татарски. А по-французски ему раз плюнуть.

Слова майора потонули в хохоте разведчиков.

— А ты, лейтенант, реши, кто с тобой пойдет. Карту района с расположением нужных вам населенных пунктов пришлю с писарем. До обеда сделайте рекогносцировку местности, наметьте, где будете переползать нейтралку, хорошенько согласуйте план движения и план захвата «языка». Не мне вас учить. Почти все уже пулей не раз мечены и в медсанбате лечены. — Майор приветственно поднял руку и вышел из избы, впустив за собой белесое облачко холода.

За завтраком Казаринов о задании командарма не сказал ни слова, чем озадачил разведчиков, которые молча ели картошку с тушенкой и солеными огурцами. У каждого в голове засели слова майора о предстоящем сложном задании: «…сегодня вам предстоит выловить стерлядку».

Когда вышли из-за стола и, накинув на плечи полушубки, цепочкой потянулись на перекур в сенцы, Иванников проворчал, обращаясь к Вакуленко:

— Что-то нынче водка какая-то слабая, даже не почувствовал. Уж не балует ли начпрод?

— А что для тебя сто грамм? Как слону дробина.

— Я серьезно.

— И я не шутя.

Курили молча, жадно затягиваясь крепкой махоркой. Несколько мешков ее три дня назад начпрод полка получил как дар от алтайских колхозников с трогательным письмом, опубликованным во вчерашней дивизионной многотиражке.

По выражению лица Казаринова разведчики поняли, что задание командарма не из легких.

— Кончай перекур!.. Всем в горницу! — строго сказал Казаринов и первым вошел в избу.

Сейчас его смущало одно: как лучше сообщить разведчикам задание. Втайне от Емельяна, попросив его удалиться из избы, или не таиться от старика? Но, вспомнив вчерашний разговор с Емельянихой, которая, вздыхая, рассказывала, что двое из ее четырех сыновей служат в кадровой армии и войну встретили где-то у самой границы, а два младших ушли в леса партизанить, счел, что опасаться Емельяна у него нет никаких оснований. И сразу же до прихода писаря с картой района, в котором ему с разведчиками предстояло проникнуть в расположение передовых частей противника, решил спросить у Емельяна о тех деревнях, где, согласно данным армейской разведки, засели французские легионеры.

Емельян ухмыльнулся, видя, с каким напряжением на лице лейтенант ждал его ответа, разгладил усы и неторопливо достал из кисета щепоть махорки. Ответил, когда прикурил самокрутку и, сделав первую глубокую затяжку, прокашлялся:

— Выглядовка? Верст семь от нашей деревни будет. Когда-то я мог до нее добраться с завязанными глазами.

— А как туда дорога?

— Если по Варшавке, то сейчас вам не с руки — посты выставлены.

— А если обходом?

— Тогда вдоль речки, бережком. А зачем она сдалась вам, эта Выглядовка?

— Имеем задание, Емельян Иванович, взять в этой Выглядовке «языка». — Казаринов окончательно решил, что таиться от старика нет никакого смысла. — А вот как добраться побезопасней до этой самой Выглядовки — пока не имею понятия. Жду из штаба карту.

— В Выглядовке у меня кум живет, давно у него не был. А так, почитай, в этой деревне по молодости много было дружков, правда, половину перебили в империалистическую, некоторые с гражданской не вернулись. Но кое-кто из ровесников остался. Не знаю, как под немцами они там сейчас.

— Не могли бы вы нам помочь, Емельян Иванович?

— Чем?

— В Выглядовке дислоцируется штаб французского легиона. А нам высокое начальство приказало во что бы то ни стало сегодня ночью добыть «языка». И непременно офицера, желательно штабного. Хоть расшибись, а достань!..

Емельян болезненно поморщился, тяжело поднялся со скамьи, зачем-то несколько раз прошелся по избе. Было видно по его лицу, что он озадачен. Даже скрипнул крепкими не по возрасту зубами, прижав правую ладонь к груди.

— Что, сердечко барахлит? — с сочувствием спросил Казаринов.

Емельян покачал головой:

— Пока, слава богу, не сердце, но все равно иной раз места не находишь, а сделать ничего нельзя.

— Зубы? — подал голос Иванников.

— Пятка!.. Пятка правой ноги… Так свербит, что готов разодрать, язви ее в душу.

Взгляды разведчиков скрестились на кончике окольцованной металлической полоской деревянной ноги Емельяна.

— Шутник ты, Емельян Иванович, — с улыбкой произнес Казаринов, не спуская глаз со страдальческого лица Емельяна.

— Нет, не шутник я, товарищ командир. — Емельян сел на лавку у стола и с силой ударил кулаком по коленке. Вот двадцать пять годков, как ее уже почти до колена нет, а как немного понервничаю — проклятущая правая пятка так начинает зудить, будто в ней муравьи ползают. И так щекочут!..