Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом. Повесть

- Начать постановку!

Время замедлило свой бег. Слышны лишь всплески сбрасываемых с тележек мин. Первая, третья, пятая… Единым взглядом охватываю наблюдателей, следящих за воздухом, зенитчиков у пушек; смотрю на тахометры.

«Красный Кавказ» пунктуально выдерживает заданную скорость. Наконец как долгожданная разрядка доклад:

- Поставлены все мины!

Задача выполнена. Мысленно «проигрываю» ее, ищу огрехи. Как будто их нет. Впрочем, последнее слово за представителем штаба флота, наблюдавшим за нашими действиями. Его мнение определенно и безоговорочно: заграждение выставлено по всем правилам, мины сбрасывались точно по времени, ни одна из них не осталась плавать на поверхности. Довольные успехом, мы возвратились в Севастополь.

Впоследствии мы не раз осуществляли минные постановки - и одни и вместе с другими крейсерами, но первый наш выход наиболее отчетливо запечатлелся в памяти. Это была проба сил.

И вот позади два боевых похода. Впервые орудия «Красного Кавказа» стреляли не по щитам и мишеням, а по настоящей цели. И надо сказать, стреляли с блеском, как на лучших своих учениях.

Между тем обстановка на фронте обострялась. Немцы не оставляли попыток захватить Одессу, и частям Приморской армии приходилось сдерживать колоссальный натиск превосходящих вражеских сил. Но город продолжал обороняться, хотя уже давно вышел из строя водопровод и вода выдавалась жителям по карточкам. Нечем было тушить пожары, и над Одессой днем и ночью стояло зарево и стлался дым.

Но не это определило ее судьбу. В скором времени на первый план выдвинулись факторы стратегического значения. Немцы прорвались в Крым, подошли к Перекопу, угрожали Севастополю. В этих условиях, когда Одесса оставалась в глубоком вражеском тылу, ее силы нельзя было использовать для нанесения мощных контрударов. Явную выгоду представляла переброска этих сил в Крым, на усиление главной базы Черноморского флота - Севастополя. Такое решение и приняло Верховное Главнокомандование, отдавая приказ об эвакуации Одессы.

Директиву Ставки по этому вопросу привез в Одессу заместитель наркома Военно-Морского Флота вице-адмирал Г. И. Левченко. Он прибыл в город 1 октября, и в тот же день экстренно собрался Военный совет Одесского оборонительного района. Вопрос был всего один, зато сверхважный, ибо речь шла о судьбе Одессы. Ставка приказывала оставить город, о чем, в частности, гласил один из пунктов директивы: «…в связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляющего главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный район, Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова».

Члены Военного совета ООРа были людьми отнюдь не слабохарактерными, однако все они тяжело переживали полученное известие. Оно не было неожиданным: руководители обороны Одессы трезво оценивали ситуацию и отлично сознавали, какое положение сложилось на фронте, когда Одесса, по сути, была уже отрезана от Большой земли. И руководители ООРа безотлагательно принялись за разработку плана по эвакуации Одессы.

Предстояло решить архисложную задачу - в кратчайшие сроки морем вывезти из осажденного города части 51-й армии, мирных жителей, народнохозяйственные грузы и ценности, а также огромное количество военной техники. Для этого требовался не один и не два транспорта - десятки. И столько же боевых кораблей, чтобы сопровождать и прикрывать будущие караваны.

Эвакуация осложнялась и тем обстоятельством, что ее нужно было провести как можно более скрытно, чтобы избежать потерь в кораблях и людских ресурсах. Узнай противник о наших планах, и отход войск осложнился бы во сто крат. А обстановка на черноморских коммуникациях и без того была не из легких. Немцы сосредоточили вблизи Одессы крупные соединения пикирующих бомбардировщиков, которые представляли опасность номер один.

Чтобы обезопасить себя с этой стороны, наше командование разработало ряд мер; одной из них была обязательность лишь ночных переходов, когда действия авиации исключались и корабли могли более или менее спокойно заниматься перевозками. Другой мерой являлась дезинформация противника, которого необходимо было убедить, что никаких передвижений наших войск под Одессой не предвидится, а если они и будут, то лишь в направлении к городу. Словом, немцы должны были думать, что мы рассчитываем зимовать в Одессе, что мы подвозим туда резервы, а не наоборот. Совместными усилиями нам удалось добиться этого: немцы до последних дней находились в полном неведении относительно наших реальных планов.

А они были таковы. До 15 октября намечалась эвакуация инженерно-строительных частей, тылов армии и Одесской военно-морской базы, мирного населения; после 15-го, вплоть до 20 октября, предполагалось выполнить самый трудный этап операции - вывести из боя части 51-й армии и перебросить их на Крымский полуостров.

Вряд ли нужно говорить, что львиная часть перевозок выпадала на долю кораблей Севастопольской эскадры, и «Красный Кавказ» со своей просторной, не загроможденной надстройками палубой, с могучими грузовыми стрелами как нельзя лучше подходил для выполнения задач эвакуации. Естественно, что при этом для личного состава крейсера возникла масса больших и малых сложностей, связанных прежде всего с размещением на корабле людей и техники.

Но мы справились с трудностями. Мы перевозили по тысяче, две и более человек. И, повторяю, «Красный Кавказ» при этом не терял своей боевой мощи. В любой момент артиллеристы могли вступить (и вступали) в бой с фашистской авиацией и батареями.

Последний поход в Одессу «Красный Кавказ» совершил 13 октября. Подходила к концу героическая семидесятидвухдневная оборона города. Наши войска поэшелонно снимались с позиций и переправлялись морем в Севастополь. Арьергарду защитников предстояло незаметно оторваться от противника, совершить 20-километровый бросок и как можно быстрей погрузиться на транспорты. Боевым кораблям Черноморского флота поручалась задача прикрыть артогнем отход наших войск, а затем, приняв на борт арьергардные части, сопровождать транспорты до Севастополя.

В 16.00 «Красный Кавказ» вышел в море. Вместе с нами в Одессу шел крейсер «Червона Украина» и четыре эсминца: «Незаможник», «Шаумян», «Бодрый» и «Смышленый».

Погода не благоприятствовала переходу: семибалльный ветер, шестибалльная волна. Сильно качало. Крейсер шел двадцатиузловым ходом, что еще больше увеличивало качку. Но краснофлотцы на всех боевых постах и вахтах держались мужественно и стойко. Например, в котельном отделении старшины М. Варуши (ныне Героя Социалистического Труда) из семи человек, находившихся у механизмов, троих укачало, но остальные продолжали работать и за товарищей. Так было и на других боевых постах. «Красный Кавказ» прибыл в Одессу в срок.