Питер Устинов - Побежденный. Рассказы

— О Господи, — пробормотала не на шутку встревоженная миссис Олбен.

— Где ты пропадала, черт возьми? — выкрикнул полковник.

— Мистер Отфорд был настолько любезен, что привез меня, — ответила она робко.

— Отфорд? Вы тот самый напыщенный осел, что написал в энциклопедии всю эту высокопарную чушь о боях в Италии?

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила его жена.

— Да, — сказал Отфорд.

— И надо полагать, — продолжал полковник, — моя жена донимала вас слезными рассказами обо мне.

Отфорд глянул на миссис Олбен и, пожалуй, впервые посочувствовал ей. Она выглядела совершенно отчаявшейся, сломленной, преданной.

— Наоборот, полковник Олбен, донимал ее я.

— Не верю.

Отфорд вылез из машины. Так он мог держаться с большим достоинством. Обратил внимание, что полковник одет в пижаму. До него донесся запах перегара.

— Верите или нет, это ваше дело, черт возьми, — напустился он на полковника, удивляясь собственной смелости. — Меня интересует переправа через Риццио, и, как историк, я стараюсь извлекать из любого источника все, что возможно.

— Не понимаю, зачем вам было вылезать, — язвительно ответил полковник. — Если думаете, что приглашу вас в дом, очень ошибаетесь, если тешите себя иллюзией, что буду вас благодарить за то, что привезли мою жену в целости и сохранности, ошибаетесь еще больше, мне совершенно наплевать, где она бывает, что делает и увижу ли я ее снова. Это относится и к вам, сэр.

Внезапно он выбросил вперед руку, собираясь нанести жене довольно сильный удар, но кулак прошел мимо, правда, случайно промахнулся полковник или намеренно, было не понять. Миссис Олбен с негромким стоном скрылась в хибарке. В соседних домах распахнулось несколько окон, и сонные голоса потребовали тишины.

— А теперь, — сказал полковник, — вон отсюда, убирайтесь, проваливайте.

— Я начинаю верить тому, что сказал мне сэр Краудсон Гриббелл! — крикнул Отфорд вслед удаляющемуся силуэту. — Вас турнули из армии за то, что вы тогда были пьяны!

Полковник повернулся, неторопливо возвратился и негромко заговорил:

— Совершенно верно. Был пьян до положения риз. Мало того, ради такого случая напялил пижаму — белую, в тонкую голубую полоску. Повел бригаду в наступление вопреки приказу, и военный трибунал вполне заслуженно понизил меня в звании. Генерал сэр Краудсон Гриббелл отдавал себе отчет в том, что делает, а я нет. В результате моего безрассудства наши потери составили четыреста двадцать четыре человека убитыми и почти восемьсот ранеными. Удовлетворены?

И пошел обратно к двери медленным, не особенно твердым шагом.

— Надеюсь, сэр, вы не будете вымещать на своей жене мою глупость, — сказал обескураженный Отфорд.

— Это, — ответил полковник, — дело мое, как и сражение на реке Риццио.

И закрыл за собой дверь.

Отфорд приехал домой в четыре утра усталым, раздраженным, озадаченным. Прошел на цыпочках в спальню и разделся тихо, как только мог. Когда привык к темноте, увидел, что жена обиженно смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он был слишком расстроен, чтобы пытаться объяснять что-то в такое время, поэтому не подал виду, что разглядел ее, и тихо лежал, притворяясь спящим.

Утром во время завтрака оба держались холодно, и Отфорд все не решался сделать шаг к примирению. В этом натянутом молчании ему почему-то думалось лучше. На работу он уехал, не попрощавшись с Джин.

В кабинете, как всегда, было нечего делать. Отфорд сидел, глядя в окно и зевая. Вдруг его осенило. Он позвонил другу в военное министерство и принялся за поиски архивов бригады Олбена. Через несколько часов, после дорогостоящих телефонных разговоров, объяснить или оплатить которые можно было впоследствии, Отфорд выяснил, что адъютантом Олбена во время переправы через Риццио был некий лейтенант Джилки, ныне владелец фермы в Кении, а денщиком рядовой Джек Леннокс, член Объединения бывших военнослужащих. С помощью этой организации удалось быстро выяснить, что Леннокс работает в кинотеатре на Лестер-сквер. Махнув рукой на обед, Отфорд поехал туда на такси, подошел к рослому краснолицему швейцару в блестящей опереточной форме и спросил о Ленноксе. Швейцар ответил, что Леннокс работает в конторе наверху, но появится только к трем часам.

Отфорд сидел в молочном баре, ел невкусную булочку с бифштексом и удивлялся своей неуемности. Все данные говорили, что никакой тайны тут нет. Гриббелл и Олбен не противоречили друг другу, притом Олбен, ответчик, пожалуй, заявлял о своей виновности решительнее, чем Гриббелл, истец. Однако же интуиция подсказывала Олбену, что он на пороге открытия и расследование нужно продолжать.

В три часа Отфорд поднялся в расположенную над кинотеатром контору кинопрокатной компании и на восьмом этаже нашел сидевшего за столом Леннокса, одетого в темную форму, с рядом медалей на груди. Когда Отфорд подошел, Леннокс поднял взгляд и улыбнулся. Лицо у него было приветливое, открытое.

— Кого бы вы хотели видеть, сэр? — спросил он.

— Полагаю, мне нужны вы.

— Я?

— Мистер Леннокс?

— Да.

Отфорд представился и напрямик спросил об Олбене. Выражение лица Леннокса изменилось. В глазах его словно бы снова вспыхнула старая душевная боль.

— Та история, сэр, попортила мне немало крови, да и старику, наверно, тоже. Я бы предпочел о ней не вспоминать.

Отфорд протянул Ленноксу фунтовую банкноту, тот отказался взять ее.

— Он был вам по душе?

— Мне? Я в жизни не встречал лучшего человека. Но само собой, его нужно было хорошо знать. У него, как и у всех, имелись свои достоинства и недостатки.

— А выпить он все же любил?

Леннокс глянул на Отфорда с подозрением и даже с легкой злобой.

— В меру и ко времени, как, наверно, и вы, сэр.

— Вы принимали участие в переправе через реку?

— Да, сэр, принимал, — ответил Леннокс.

— Были в числе тех, кто вышел на другой берег?

— Мы все вышли на другой берег, сэр.

— Как? Вся бригада?

— Вся целиком. Отфорд нахмурился.

— И далеко вы продвинулись?

— Вот этого, сэр, сказать не могу. Я был ранен в ногу, как только мы переправились, и отправлен в госпиталь. А после выписки меня отправили на Дальний Восток в восьмой батальон, я так и не повидался ни с кем из ребят.

— Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь, кого я мог бы расспросить?

— Даже не знаю, кого назвать в Лондоне, сэр, кроме Ламберта, старшины третьей роты. Он банщик в турецкой бане при спортклубе автомобилистов на Джермин-стрит, Мы с ним время от времени видимся.

Кто-то из служащих компании вышел в коридор и позвал Леннокса.

— Извините, сэр, я на минуту, — сказал Леннокс и ушел.

Отфорд не стал дожидаться его возвращения. Спустился, вышел на улицу, остановил такси и поехал в спортклуб автомобилистов. Войти туда не члену клуба было весьма непросто, но, видимо, то, что Отфорд являлся членом по крайней мере одного из не менее респектабельных клубов, смягчило секретаря, и после долгого, совершенно ненужного разговора Отфорда проводили в турецкую баню и представили отставному старшине Ламберту, невысокому, жилистому, со сквозящей в чертах лица недоверчивостью, способной вызвать беспокойство даже у совершенно честного человека. Ламберт с головы до ног был одет в белое, передвигался пружинящим шагом инструктора по физподготовке.