Иван Удалов - Операция «Шторм»

В отряде появилась первая за всю войну девушка - Маша - медицинская сестра, помощница Лопушанского.

Многие за ней сразу же начали ухаживать, но она всем «била» решительный отбой.

Не помогали и гуси. Маша ходила в белом халате, попахивающем больницей, и как только она появлялась во дворе, на нее немедленно набрасывались хозяйские гуси с гоготом, раскинув крылья и вытянув длинные шеи, целой стаей, штук в двадцать. Забыв, куда и зачем она шла (мы занимали несколько домиков), девушка бросалась бежать и попадала в руки к кому-либо из разведчиков, потому что на улице всегда кто-то был. Начиналась настоящая баталия с гусями. Машу, конечно, «отбивали», взяв на руки. Разъяренные гуси хватали кирзовые сапоги или флотские брюки.

Лучшего повода для сближения с девушкой и не придумать. Под шумок и поцеловать слегка можно. Некоторые и умудрялись это делать. А она треснет по щеке, из рук выскользнет и поминай, как звали.

О Маше часто заводили разговоры: что она и как. Толком о ней никто ничего не знал, но ребята догадывались: кого-то ждет. Не зря и бровки стрелками сделала и реснички подкрасила, а под халат вместо флотской фланелевки нет-нет да и наденет легкую прозрачную кофточку, а верхние пуговицы халата застегнуть забудет…

Догадывались, а верить в это никому не хотелось. Так мы и мучились в неведении, сидя во время перекуров на скамейках вокруг кадки с водой, врытой в землю. То ли конец войны чувствовался, или в операции давно никто не ходил и поднакопили силенок, а может, и цветы действовали - девичья тема почти не сходила с уст. Начинали издалека с разных историй и историек, а заканчивали всегда на Маше.

Однажды сидели, курили, толковали. На крыльце показалась Маша в халате. Кто-то крикнул:

- Иди к нам. Посиди.

- Некогда.

- Всех делов не переделаешь!

- Не могу, времени нет…

- Зазнаваться начинаешь. Ну, ладно, попадешься гусям…

А они, проклятые, уже бежали к крыльцу.

Маша скрылась в дверях. Начались пересуды. Встрял за нее Саша Симановский:

- Чего пристали к девке? Занята она, ждет одного парня.

- Ждет, кого?

- Вон он знает,- Симановский кивнул в сторону разведчика, который появился в отряде совсем недавно. Встречать его встречали и раньше: на конспиративных квартирах, в столовой разведотдела, но хорошо никто не знал. Известно о нем было одно - из агентурщиков. Коснись дело не Маши, никто бы ни о чем и не стал его расспрашивать. Не принято это было в отряде, тем более, что в курилке сейчас сидело человек десять. Уж если иногда и говорили о наших секретных делах, то только между собой близкие друзья, да и то шепотом.

Но тут была замешана Маша. И парню, как он ни изворачивался, отвертеться не удалось, и мы оказались посвященными в удивительную историю, какие даже на войне случаются редко.

В то время от врага была очищена почти вся Прибалтика. Армии маршала Рокоссовского, стремительно продвигаясь на Запад, прижали к морю большую группировку фашистских войск на Курляндском полуострове и, оставив ее у себя в тылу, ушли вперед. В армии и на флоте шутили, что Рокоссовский огородил группировку колючей проволокой и развесил таблички:«Лагерь военнопленных».

Шутка шуткой, а сопротивлялись немцы отчаянно. Хотя и безуспешно, они несколько раз пытались прорвать кольцо. Фашисты располагали огромным количеством живой силы, артиллерии, танков, другого вооружения и боеприпасов. Они отвлекали на себя от наступательных операций много наших войск, а в случае неудач на основном направлении могли сыграть роль ножа в спину. Связь с основной массой немецкой армии они поддерживали не только по радио и воздуху, но и морем, через Рижский залив.

Естественно, что эта группировка крайне интересовала наше армейское и флотское командование. Какие-либо сведения о ней могла дать только глубокая тыловая разведка.

Вот и решено было забросить в этот район двух наших разведчиков самолетами на парашютах. Один из них и был другом Маши, а другой? Другой сидел рядом с нами и не спеша, словно нехотя, рассказывал:

- Минувшей зимой это было. Повезли нас с Сашей ночью на среднем бомбардировщике вместо бомб. Знали мы, что не вернемся. Немцев там было понатыкано на каждом шагу. А потом ведь в окружении люди - не у тещи на блинах. И нам надеяться на немецкую форму, в которую нас одели, и на немецкий язык, которым мы владели,- шанс маленький.

Маше разрешили проводить нас до аэродрома. Втроем мы сидели сзади в легковой машине. Сидели они и молчали. Только изредка глянут друг на друга и опять молчат - сердцем понимали один другого.

Я еще подумал тогда: вот и вся судьба.

Так оно и случилось. Погиб он. Немцы, наверное, ему и приземлиться не дали: рация его даже не пикнула ни разу…

Тихо стало в курилке. Мы сидели опустив головы, чувствуя свою- виновность и перед Машей и перед ее любимым. Разведчик тоже молчал.

- А как же ты?..- робко спросил кто-то.

- Чудом, ребята. Самым настоящим чудом..,

Как бы выигрывая время и изучая нас, он слегка приоткрыл рот и часто, часто забегал по верхней губе кончиком языка из стороны в сторону. И тут мы увидели, что губы у него тонко очерченные, яркие и сочные. И все лицо совсем не обыденное, а очень правильное, на редкость ровно-матовое, спокойное и умное. Мы знали, что он родом из Москвы, и теперь не сомневались, что из интеллигентной семьи (иностранным языком владел все-таки). Он ощупывал каждого из нас по очереди своими серыми глазами, а мы прятали от него свои глаза.

- Прилетели мы на место. Летчик открыл бомбовой люк. Мы поцеловались с Сашей, и он прыгнул первым. Больше я его не видел: ночь, темнота.

Ну и я, конечно, прыгнул. Дернул за кольцо и тут же меня дернуло. Думаю, все в порядке - парашют раскрылся. И в то же время не пойму - тащит меня не вниз, а в сторону. Тащит и тащит, и самолет надо мной гудит. Глянул вверх - что такое? Парашют мой прилип к самолету. Я и так и сяк - ничего не выходит. Прилип и хоть ты лопни.

Передовую перелетаем. Немцы из зениток бить начали. Совсем рядом - зинь, зинь. Летчик не знает, что я под ним вишу, давай маневрировать - то возьмет высоту, то вниз, то влево, то вправо. Так меня накувыркал, что из меня и дух вон. Варежка свалилась с левой руки, вот теперь култышка,- он показал ампутированные пальцы.

- Ну, ничего. Как-то миновали эту полосу, не угодили они в нас. Хорошо, что в прожектора не взяли, а то бы капут.

Прилетели на аэродром. Летчик на посадку заходит, а ему красную ракету - иди на второй круг. Заметили, что я болтаюсь.

Он снова заходит, ничего не зная, и опять ему красную ракету. И так раз пять. В конце концов ему как-то сообщили, что под ним висит человек. А бензин уже на исходе.

И вот самолет набирает высоту и давай снова фортели выкидывать. Уж он качал, качал. Из меня и зелень-то всю вырвало. А парашют прилип, словно его десятидюймовыми гвоздями пришили.