Владимир Богомолов - Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль

Все произведения В.О. Богомолова были объектом не только пристального внимания и интереса маститых критиков, писателей и литературоведов, но стали предметом научных исследований. В частности, М.Б. Лоскутникова в диссертации «Творчество В. Богомолова второй половины 50-х — начала 60-х годов и проблема трагического в русской советской прозе о Великой Отечественной войне» (1988), анализируя коллизии любви и войны, отраженные в произведениях В. Катаева, В. Кожевникова, К. Симонова, Э. Казакевича, П. Павленко в 40—50-е годы и в повестях конца 50-х годов Ю. Бондарева, Г. Бакланова, В. Быкова, сделала вывод: «Рассказ В. Богомолова “Первая любовь” был практически первым среди произведений, утверждавших бессмертие человеческой души: так обнаженно, конкретно, с непередаваемой болью в рассказе показано непреходящее значение нравственной ценности и понимания невосполнимости утраты. Писатель В.О. Богомолов является одним из тех, чье творчество ознаменовало второе рождение советской прозы о Великой Отечественной войне».

И читателей рассказ «Первая любовь» не оставил равнодушными. Некоторые даже были убеждены, что автор поведал трагическую историю своей первой любви.

После опубликования повести «Иван» и рассказа «Первая любовь» В.О. Богомолов проявил себя в самом лаконичном жанре прозы — миниатюре.

Подступаясь к самому трудному из видов прозаического изображения, В.О. Богомолов в дневниках и записных книжках определяет для себя положения, которым должен следовать в работе над коротким рассказом, чтобы развить свой собственный стиль:

«— Я должен четко представлять: что хочу показать в рассказе и для чего хочу показать?

— В литературном творчестве труднее всего дается сжатость, диктуемая размером (объемом) рассказа;

— новелла-миниатюра — очень гибкое и острое оружие. Рубленая проза не должна быть самоцелью — только смысл, выраженный ясно и лаконично;

— каждая мысль должна стать образом;

— начало рассказа должно быть обязательно простым и лишено всякой вычурности;

— показывать, а не сообщать свои мысли и наблюдения; идея, мораль, призыв, лозунг должны быть растворены в действии, в образе, в примере, должны вытекать из них;

— язык — максимально простой, ясный, точный; всеми силами выдавливай многословную дребедень;

— постоянно ищи новые, броские, выразительные мысли и образы;

— при работе над текстом и в 5-й, и в 20-й раз — стараться максимально сконцентрироваться на том, чтобы убрать все лишнее, отказаться от подробностей, хотя бы великолепных, если они не бьют в цель и ничего не прибавляют к общему впечатлению — выпаривать текст, фразу — тогда соли (смысла) будет больше;

— с фразой расставаться не раньше, чем вложишь в нее все совершенство в смысле точности и естественности. Буду часами думать над каждой строкой — это уж моя страсть!

— Конец рассказа лучше оборвать, чем наговорить лишнего, чтобы не получилось так, как сказала одна девочка, 13 лет: «Очень странно, пока читаешь, очень увлекательно, даже уши горят, а потом словно смородины объелась. Кислятина!» Устами ребенка глаголет истина!

— Ежедневным тренингом настраиваться на работу, для чего использовать психологические приемы:

перед началом работы — произвести ревизию души;

просыпаясь поутру — посмотри на полку книг с любимыми классиками и думай о том, как ты мал и ничтожен, и вместо утренней физзарядки заряжайся интеллектуально, чтобы не стать добросовестной посредственностью или умственным лилипутом».

В 1963 г. В.О. Богомолов записывает в дневнике: «Написал цикл из семи рассказов. Рассказиками-миниатюрами доволен».

Журнал «Новый мир» (1964. № 8) опубликовал пять миниатюр из цикла «Короткие рассказы»: «Кладбище под Белостоком», «Второй сорт», «Кругом люди», «Сосед по палате», «Сердца моего боль».

А.Т. Твардовский, тогда главный редактор «Нового мира», прочитав их еще в рукописи, сразу отметил, какие они разные: в каждой свой ритм, свои интонация, композиция, движение сюжета, своя неповторяющаяся художественная задача и «особая тонкость письма» — и поздравил автора с успешным овладением самым трудным жанром — рассказом-миниатюрой.

В 1965 году издательство «Советская Россия» выпустило сборник произведений, который В.О. Богомолов назвал «Сердца моего боль»: помимо повестей «Иван», «Зося», рассказа «Первая любовь» и коротких рассказов, опубликованных в «Новом мире», в него вошли две новые миниатюры: «Сосед по палате», «Участковый».

В последующем рассказы из книги «Сердца моего боль» в различных подборках — по два — четыре, но среди них обязательно «Сердца моего боль» и «Кладбище под Белостоком» — В.О. Богомолов включал в разные сборники и однотомники.

Критики были единодушны:

«“Сердца моего боль” — это девиз В.О. Богомолова, его общественное и эстетическое кредо, определяющее его творчество» ( М. Кузнецов. Мастерская Владимира Богомолова // Наш современник. 1965. № 5 ).

«Рассказы написаны необыкновенно плотно, без малейших пустот и зазоров, все детали выверены и «пригнаны». Степень художественной концентрации, умение извлечь из минимума текста максимум образной выразительности так высоки в них, что они близки к стихотворению в прозе, — писал Л. Лазарев. — «Сердца моего боль» — это ключ к творчеству Богомолова: неутихающая боль сердца, чувство неоплатного долга, не дающая покоя память о тех, кто отдал жизнь. И читатель ощущает эту неутихающую боль сердца автора. В даровании В. Богомолова столько обаяния и самобытности, что маленький сборник «Сердца моего боль» — одна из лучших книг о войне» ( Рассказы В. Богомолова «Сердца моего боль» // Новый мир. 1965. № 1 ).

И много лет спустя Вл. Гусев еще раз подчеркнул и выделил основной стержень, присутствующий в каждом рассказе: «Пафос рассказов В. Богомолова — это пафос ответственности, побуждение автора очень высокого порядка — «до боли клешнит сердце» — это чувство ЕГО личного бесконечного долга перед всеми, кто погиб на войне, и перед теми, чьи близкие не вернулись с войны» ( Память и боль сердца. // Новый мир. 1981. № 9 ).

Возвращаясь к «м 'астерским коротким рассказам» В. Богомолова спустя восемнадцать лет после их публикации, А. Акимов отмечал: «У прозы Богомолова свое, ни на кого не похожее лицо. И дело здесь не только в жизненном материале, документальности, но и в самой манере говорить о жизни и воспроизводить ее. В каждом из своих рассказов В. Богомолов прикасается к главным смыслам и ценностям, превращая их в притчу с лаконизмом и обнаженностью этической мысли. В каждом из них присутствует такая глубина, которая всегда будет заставлять задуматься» (В кн. Роман, повести и рассказы В. Богомолова. Л., 1981 ).