Лотар-Гюнтер Букхайм - Крепость

Мы в ловушке: Я, буквально каждой клеточкой своего тела, своими внутренними антеннами, ощущаю нависшую над нами смертельную угрозу.

И это не блеф! Это вовсе не блеф!

Надо подняться по правому склону и с автоматом охранять наше расположение сверху. Но на самом верху я тоже не смогу стоять, иначе на фоне неба буду представлять собой ясно видимый силуэт для стрельбы на поражение. А потому надо подыскать место чуть ниже кромки склона.

Но как же я смогу, с одной рукой в повязке и на подкашивающихся коленях, туда забраться? Сделать несколько глубоких вдохов! И еще раз попробуй!

Легкие работают натужно, словно мехи кузнечного горна, и в этом своем слаломе обнаруживаю выступ в косогоре, который кажется как нарочно созданным для меня: Ладно, заберемся на него!

Но заберусь не по прямой, а зигзагом по склону, затем чуть повыше — и затем налево: Там я могу закрепиться, в крайнем случае, правой рукой. Да, так пойдет!

С этого выступа могу, когда всматриваюсь вдаль, видеть, словно через бруствер, всю местность, и даже могу разглядеть половину другого склона: Теперь здесь никто не сможет незаметно приблизиться к нам.

Опыта такой вот игры в индейцев у меня еще не было! Одной ручной гранатой, отсюда сверху, нас можно было бы быстро уничтожить.

Раньше — во времена Цезаря — противник с такой вот высоты сбросил бы вниз на дорогу груду камней — и все!

Неужели, в конце концов, мы еще и в руки партизан маки; попадем? No, Sir! Им не удастся расстрелять нас в последний момент! То, что они прокололи наше колесо таким вот проклятым острым металлическим треугольником — этого, думаю, нам с лихвой хватит.

И эти два долбоеба, там внизу: Оставить домкрат просто валяться на дороге! И теперь этот безумный Бартль еще и попыхивает своей трубкой, будто сегодня светлое воскресенье и все как никогда прекрасно!

Тем временем стало довольно светло. Полагаю, уже скоро прибудут наши «друзья». Эта ложбина, можно с уверенностью сказать, прекрасная ловушка. Удивляет только то, что еще никто не появился, чтобы проверить, сработала ли ловушка, и находится ли уже в ней кто-либо.

Мы в полной заднице.

В заднице — в заднице. Все теперь в заднице: Мы здорово влипли в это говно.

Перед тем как забраться на этот склон я проглотил свою последнюю таблетку от боли, и она должна была уже подействовать — но эффекта нет. Или все же есть?

Голова едва соображает. Она болит и кажется огромной, и хотя тормозит, но все-таки соображает: Если маки; запланировали расстрелять нас здесь, то это было превосходно спланировано. Достойно восхищения!

Игра в кошки-мышки: Позволить потрепыхаться немного — время от времени нанести удар лапой и отбросив на пару метров, снова схватить… Такая вот песня…

Снова слышу, как сильно стучит мое сердце, отдаваясь в локте.

Водитель стянул рубашку. Его штаны слишком высоко подняты широкими подтяжками — почти до самых сосков.

Внезапно мне кажется, будто я расслышал гул мотора с западного направления. Ничего не видно: Вершина холма блокирует взгляд уже после ста метров.

Но никаких сомнений: Там урчит мотор!

С трудом забираюсь повыше, замираю, затем соскальзываю по склону вниз и остаюсь, с автоматом в положении для стрельбы с бедра и прикрытый «ковчегом», у обочины.

Бартль стоит, тоже укрывшись за «ковчегом», «кучер» за ним. Я вижу — как корабль на гребне волны — появляется над вершиной автофургон: Вижу сначала только крышу кабины водителя, затем ветровое стекло и радиатор. А затем, когда машина подъезжает к нам ближе, вижу номерной знак: Галлюцинация? Номер группы обслуживания военно-морских сооружений? Транспортное средство германского Военно-морского флота здесь, в Эльзасе? Этого не может быть!

Одним прыжком оказываюсь посреди дороги и высоко рву вверх руку с автоматом, чтобы остановить транспорт.

Полуторка!

Обе двери открываются одновременно, и выходят двое в бледно-серых морских робах. Один из них, длинный и худой как щепка маат, потирает руками промежность в тесных штанах, все время, пока приближается к нам. Только когда подходит на три-четыре метра, он, кажется, узнает нас. Как громом пораженный он останавливается, на лице отчетливо виден испуг. И тут до меня доходит, как мы выглядим со стороны: Небритая щетина, моя рука в повязке, автомат в другой руке…

Полностью ошарашенный маат пытается стать по стойке смирно.

Бартль делает несколько шагов к этим двоим.

— Вам здорово повезло, что вы остановились! — говорит он кичливо.

— Почему?

— В противном случае я бы вам весь магазин выпустил по колесам! — Бартль снова рядится в свою роль бравого вояки.

— А откуда Вы здесь? — интересуется второй парень, ефрейтор, у Бартля.

— С луны и еще дальше, — напускает на себя важный вид Бартль, — У вас есть что выпить? Дьявол, у меня буквально пожар в кишках!

— Попридержи-ка коней! — командую Бартлю.

Теперь только маат, кажется, видит нашу колымагу.

— Ого, а это что за чудо? — спрашивает он, и оба осторожно приближаются к «ковчегу».

— На спущенных стоит! — произносит ефрейтор.

— У нас просто нет домкрата, — говорит Бартль.

— Молотком и ручником можно было! — получает в ответ.

— Запаска тоже пробита! — восклицает Бартль.

Я все еще не могу понять происходящее: Это судьба? Ведь как ни суди, подобная сцена здесь совершенно невероятна!

Я не могу воспринять эту машину с номерным знаком группы обслуживания военно-морских сооружений. Здесь в Эльзасе? Если бы вдруг раздался щелчок и полуторка растворилась бы в воздухе, мир для меня снова пришел бы в порядок. Но вот таким образом?

— Вы ранены, господин лейтенант? — участливо спрашивает долговязый малый и указывает на мою руку.

Я лишь киваю, так как не готов ответить в своем замешательстве. Затем, однако, спрашиваю:

— Здесь поблизости есть военный госпиталь?

— Ну да, господин лейтенант, — отвечает маат, с готовностью.

— И где?

— Прямо в Саверне. Не далее десяти километров отсюда, господин лейтенант.

Маат смотрит мне в глаза и спрашивает:

— У Вас ведь все нормально, господин лейтенант?

И когда я киваю:

— Откуда Вы едете на этом драндулете, господин лейтенант?

— Прямиком из La Pallice! — опережает меня Бартль и стучит при этом себя в грудь.

— С такими колесами и при такой перегруженности машины…?

— Да — мы такие! Вместе со всем этим мы и добрались от La Pallice досюда! — на этот раз Бартль снова дает быстрый ответ.

В этом он весь — наш старый Бартль! Или же он просто хочет придти мне на помощь, потому что видит, как мне трудно?

— Наша запаска, к сожалению, вам не подойдет, — произносит маат.

— Жаль! А есть ли здесь где-нибудь шины? — спрашиваю его.

— Нет, господин лейтенант — шины сейчас дефицитный товар… А Вы можете пока оставить свою машину здесь и забрать ее позже?