Эрик Шабаев - Друг другу вслед

По тропе, пролегшей в соснах, похаживал Степан Брагин в английском френче с накладными карманами, просторных синих галифе, у бедра болтался маузер в деревянной коробке. Степан то мрачнел, наблюдая за сонным Кузьмой, то вдруг его лицо расплывалось до ушей, и он тут же спохватывался, напускал строгий вид.

Подошел Силантий, отдуваясь, присел на обгорелый пенек.

— А-а, здорово, соседушка. Давно из дому?

Силантий пробубнил что-то под нос.

— Чего смурый? Ай беда приключилась какая?

Тот не ответил, только повздыхал тяжело.

— Ну, ладно, ладно. Понимаю. Иди в обоз, выбери лошака посправней, сбрую, телегу, чин чинарем.

— А… опосля? — с присвистом спросил сосед.

— Твой будет, на веки вечные. Мы берем, но не забываем, вертаем сполна. Дуй, у нас тут бой грянет скоро…

Он поднес к глазам трофейный «цейс», вгляделся в поречье, усы его встопорщились.

— Кузьма, второй дымище зачернел, ниже Заярска!

— Жгут почем зря, сводят села на нет. Не ровен час, и к нам пожалуют… — просипел Кузьма, разогнувшись. — А мы с самодельной горе-пушчонкой, да через одного с дробовиками. Раскокают вдрызг, чует мое сердце.

Брагин добродушно отмахнулся: дескать, не зуди. Оно хоть и самодельное, орудие-то, а грохнет как взаправдашное.

— Эй, Петрован, запыжили крепко?

Из кустов краснотала вынырнул Петрован.

— В-в-все на мази. Сват Пантелей с-с-старый бонбардир, туго дело знает, — он весело блеснул зубами. — Ч-ч-чего-чего в трубу не напихал! П-п-пороху фунтов пять, потом пуль, жаканов, с-с-сколько было, а на закуску — рубленых г-г-гвоздей. Окрошка будет славная!

— Дед, навел, как уговорились? На самую чтоб струю, где створ!

Рядом с Петрованом появилась белая как лунь голова, уперлась в Брагина зоркими еще глазами.

— Будь в надежде, генерал. Шипку отсидел с первого до последнего денька, вари своей башкой!

— Ха-ха-ха, генерал…

От Лучихи с говорком подваливала большая группа людей. Впереди Васька Малецков с гармонью и Полиевт Тер-Загниборода, признанный начпрод, за ними гурьбой солдаты в зеленых «адмиральских» шинельках, но без погон, с красными бантами. «Кто такие? — подумал Брагин. — Неужели от Бурлова подмога? Но солдат у него пока не водится. Да и уговорились мы с ним про все. Скоро бой, и по нему командир пускай судит о нашей братской годности!»

Затейливо наигрывая на гармони, что-то по обычаю жуя, Васька покивал на солдат:

— По твою душу, Степа.

Лицо Брагина потемнело.

— Тут я тебе не Степа… Перестань жрать, говори как положено!

Васька вытянулся в струнку, лихо отрапортовал:

— Товарищ командир сводной краснопартизанской роты…

— Ну вот, так-то ловчей, — подобрел Степан и обратился к переднему солдату, самому старшему на вид: — Откуда, товарищи?

— Черемховские мы, из местной воинской команды.

— А каким ветром под Острог, да еще на эту сторону, занесло?

— Генералы турнули… Шастают, мол, бродячие шайки по лесам, ловите, и за каждого пойманного — деньга. Вот и… собрались. — Солдат несмело хохотнул. — В Шамановском, значит, офицерство долой: кого в реку, кто драл в исподнем, а одного с собой привели, прапора безусого.

Степан кашлянул, будто взял что-то на заметку.

— Из шахтерских краев, стало быть?

— Оттедова, — и, видно уловив сомненье в глазах командира, солдат заторопился. — Да ты не боись, мы проверенные. Мы, брат, с Иркутском связь имеем, с подпольным комитетом. Наезжал к нам, и не раз, унтер. Толко-о-овый!

Брагин подергал светло-рыжий, обкуренный ус.

— Ладно… Васек!

— Слушаю, товарищ командир сводной роты!

— Кто там у нас в подполе сидит?

Загибая пальцы, Васька стал называть одного за другим. Первым шел врач ветеринарный.

— Отпустить бы его надо, безвредный старичок! — заметил Полиевт.

— Пусть идет на все четыре, да не задерживается. Налетит пулька, зашибет ненароком… Кто еще?

— Новый кровосос из Лучихи. Ну, милиционер, что на днях взамен убитого притопал.

Степан посмотрел на солнце, на испестренное дымами верховье реки.

— Так вот, возьми его, подсупонь к нему подрядчика из Острога. Подсупонь, и вместе с прапором отведи за увал. Много патронов не трать, понятно?

Васька Малецков потоптался, вороша ичигами игольчатый покров земли. Кое в чем он был не согласен с командиром, а сказать побаивался, как бы Степан сызнова не одернул. Неудобно все-таки: в помощниках комсводроты ходит, а выслушивать окрики, да еще при людях — не пристало.

— Чего мнешься? — спросил Брагин.

— Может, погодим, когда приедет комиссар?

— Делай, как приказывают! — оборвал его Степан.

Васька нехотя, медленно побрел к деревне: там, в подвале крайнего амбара, второй день сидели, ждали своей участи арестованные.

Степан повернулся к Полиевту.

— Накорми служивых, товарищ Тер-Загниборода.

— Есть! — начпрод покружил перед солдатами, отмахиваясь от мошкары, заговорил сам с собой. — «Когда мы будем в Белокаменной, генерал? — спрашиваю я, прощаясь с Дутовым. На мгновенье герой-казак задумывается, что-то соображая. — Полагаю, не позднее августа. Да, в августе победоносного девятнадцатого года мы войдем в Москву! — твердо сказал атаман, по-братски почтительно взглянув на портрет верховного правителя…»

Пожилой солдат подался к Степану, шепнул с тревогой:

— А его… энтого… не отвесть за увал? Наверняка шпиен! С Дутовым встречу имел, и видать, на днях!

— Успокойся. Просто отрыжка у человека. Наелся газет со всех губерний, вот и прет из него. — Степан неприметно подмигнул Петровану.

— И давно с ним такое, с сердягой?

— С п-п-полгода, — ответил Петрован и смешливо почесал нос-картошку. — Не меньше!

— Значит, без удержу прет и прет? Когда ж предел-то наступит, господи?

— К-к-кончилось бы, да всяк день вычитывает новое!

— Экое, паря, несчастье! — солдат горестно помотал головой, зашагал вслед за Полиевтом.

Кузьма — от своего ничуть не углубившегося окопа — оглянулся, проверяя, здесь ли Степан Брагин. Увидев, что тот не ушел, знай вертит окуляры, наведя их на поречье, с досадой сплюнул, сел.

— На кой черт — окоп? Что мы — армия? — И едко добавил: — Эх, а еще командиром назвался. По мне: сказал слово, стой на своем до конца. А ты на кукорках перед Огнивцевым пляшешь… Где твоя гордость, лесной атаман?

Брагин молча сгреб его за грудки, с силой встряхнул.

— Копай, не то носом рыть заставлю! — и вполголоса, хрипло, отчужденно: — А с комиссаром разговор не кончен, так и запомни. Степан во веки веков ни перед кем не кланялся!

Из сосен вышел Васька Малецков, остановился поодаль.

— Отвел? — спросил Степан. — Что-то выстрелов не было.

— Командир, послушай…

— Отвел, спрашиваю? — возвысил голос Брагин.

— Не торопись. До увала подать рукой, зато с того света ворочаться долго… Прапор-то сам с солдатами увязался, по своей воле. А ты — за увал!