Людвиг Ренн - Война

Тяжелая граната с нарастающим визгом — злзлзл — описала дугу и — прарамм! — разорвалась впереди.

Сзади щелкали глухие выстрелы. Кругом вой, визг, шипенье снарядов. Впереди земля неравномерно сотрясалась от их взрывов.

Стрельба прекратилась. Что теперь?

Рвались последние снаряды.

— Плохо сработала артиллерия, — пробурчал майор. — Надо было сразу перенести огонь в глубь позиции неприятеля.

Впереди прогремел ружейный выстрел. За ним — второй, третий. Потом пошло трещать, свистеть. Я пригнулся. Но майор стоял неподвижно. Я выпрямился.

Вокруг нас свистели пули. Разорвалось несколько одиночных снарядов. Я всматривался в темноту.

Если первая атака не удалась, тогда наша очередь?

С переднего края бежали люди:

— Санитара! Помогите!

— Как там дела впереди? — холодно спросил майор.

— Эх! Мы залегли там! У кого-то зазвенела лопатка. Тогда оттуда стали стрелять. Наши бросились на землю, начали отстреливаться!

Майор задвигал ртом, будто жевал что-то. Кругом свистело и трещало.

— Мне нужно несколько человек, которые пойдут вперед!

С передовой прибежали еще:

— Где санитары?

Фабиан крикнул в карьер:

— Кто пойдет добровольно в дозор?

— Я! — откликнулся кто-то. Это был Кайзер. Он бегом поднялся по ступенькам вместе с другим добровольцем.

Еще чей-то голос:

— Санитар!

— Сюда! — раздалось в ответ из карьера.

— Давайте к нам с носилками! — снова крикнул тот.

— Какой вы роты? — спросил майор.

Солдат подошел к майору и стал навытяжку. Он был небольшого роста и уже немолодой:

— Четвертой, господин майор!

— Как дела в вашей роте?

— Большие потери! Мы не дошли!

Треск выстрелов не смолкал.

— Хорошо, ступайте! Добровольцы, вы пойдете в этом направлении! Мне нужно знать, какой рубеж заняла вторая рота.

Добровольцы выбрались из укрытия и скрылись в темноте. Мне было страшно за них.

— Господин майор! — крикнул кто-то из карьера. — Господин полковник ждет донесения о результатах атаки.

— К чему эти вопросы! Когда придет время, доложу!

Светало. Но еще ничего нельзя было различить. Треск ружейной пальбы не утихал. Я с удивлением заметил, что перестал слышать его.

Появились две бегущие фигуры и остановились на бруствере над майором.

— Господин майор, вторую роту обнаружить не удалось! — задыхаясь, доложил Кайзер.

— Спускайтесь вниз! Зачем без нужды лезть под пули!

Они неуклюже протопали на площадку. Кайзер снова встал навытяжку.

— Первой под огонь попала первая рота. Господин лейтенант Альберт, видимо, убит.

Кто-то появился справа:

— Донесение из второй роты. Рота попала под огонь четвертой и отошла на исходные рубежи.

— Роте ждать дальнейших указаний на месте! Атака захлебнулась! — с досадой сказал майор, обращаясь к Фабиану. — Если командир бригады захочет атаковать еще раз, пусть берет другой батальон! Будь у нас все солдаты такими, как эти добровольцы, мы бы уже взяли флеши!

На земле валялись лопаты, окровавленные мундиры, лоскуты от рубашек, ранцы, винтовки.

Стрельба прекратилась. Мы возвратились на наши позиции. Кайзер держался возле меня, но не произносил ни слова.

Медленно наступал рассвет. Кайзер был бледен и весь в грязи. Глаза его блестели.

Рота построилась на дороге в Шайи.

— Смирно! — скомандовал фельдфебель.

Подошел Фабиан и стал перед строем. В руках у него была бумага.

— От имени Его Величества Императора господин генерал командующий награждает Железным крестом второй степени младшего фельдфебеля Хеллера, ефрейторов Ренна, Цише, Маркса и Зейделя. От души поздравляю вас! Вольно!

Он подошел ко мне, вскрыл маленький голубой пакет и продел во вторую петлицу моего мундира черно-белую ленту с крестом на ней.

— Прикрепите еще булавкой. Вы рады? — Он пожал мне руку.

Я смутился, потому что все смотрели на меня.

Я не снимал креста весь день. Солнце светило на размытую дорогу. Мне казалось, что каждый, кого бы я ни встретил, смотрит на меня. Я не мог отделаться от ощущения, что все время краснею.

Я никак не решался при всех хорошенько разглядеть крест. Поэтому к вечеру я ушел из расположения роты. Мне очень нравились отливающие серебром края креста. И ужасно хотелось поглядеть на себя в зеркало.

Вечером я убрал крест, чтобы он не потускнел, а в петлице оставил только ленту.

Я слонялся между накрепко схваченными морозом меловыми стенами окопов — нес дежурство по траншеям. На стрелковой ступени стоял, притопывая, дозорный с поднятым воротником шинели. Чуть подальше, перед блиндажом, кто-то помахивал котелком; сквозь пробитые в нем дыры видны были горячие угли. Потом он вошел в блиндаж и подвесил свою грелку к потолку. В блиндаже завтракали.

Я свернул в проход к отхожему месту. Цише, согнувшись, сидел на балке и читал газету.

— Послушай, — сказал он, — мы сооружаем башню. — Он показал в яму. — Ты тоже должен помочь. Только, смотри, целься получше, чтобы попало на самую верхушку и замерзло. Во втором отделении башня уже больше нашей. Нам тоже надо не поскупиться.

Я вернулся в главный ход сообщения и вышел в следующую траншею, ведущую к передней позиции, которая была недавно оборудована и выглядела опрятно. Постов там было немного.

На дне траншеи валялась бумага. Я поднял ее и выбросил.

Зейдель стоял на стрелковой ступени — винтовка у ноги — и внимательно смотрел на опорную доску перед собой. В правой руке он держал соломинку и время от времени шевелил ею что-то, видимо, находившееся на доске. Я тихонько приблизился к нему.

— Что ты там делаешь?

Он вздрогнул. Потом рассмеялся.

— Подымайся сюда!

На доске лежали часы.

— Вот, поймал жирную вошь. Хочу посмотреть, куда она доберется за десять минут. Но эта стерва не желает бежать по прямой. И мне приходится все время направлять ее.

На следующей развилке траншеи солдат пытался установить деревянный щит с надписью:

Шррамс — снаряд.

Я поднялся на стрелковую ступень: слева таяло коричневое облако. Похоже, угодило во второй взвод.

Я вышел в главный ход сообщения. По нему бежал унтер-офицер санитарной службы, за ним — два санитара с носилками.

— Что случилось?

— Одного ранило во втором взводе.

Я посмотрел им вслед. Как быстро они оказались на месте!

По траншее шел наш полковник, за ним — командир батальона, лейтенант Фабиан и адъютант батальона.

Я отрапортовал:

— Ефрейтор траншейной службы, первый взвод третьей роты!

— Где ваш сигнальный свисток?

Я вынул его из кармана шинели.

— Дежурные должны носить свисток снаружи на шнурке! — сказал полковник Фабиану.

Тот взял под козырек: