Доминик Ливен - Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Летом 1812 г. Александр был обеспокоен тем, что моральный дух высших слоев русского общества будет сломлен, и они в свою очередь начнут испытывать сомнения относительно стратегии, выбранной императором, и его личного вклада в победу. Тем не менее союз между монархом и дворянством оставался прочным. Это имело огромное значение для снабжения армии в течение кампании 1812 года.

Накануне войны Александр I обратился к русскому обществу призывом оказать армии помощь продовольствием и средствами передвижения. В ответ московское дворянство и купечество через день пожертвовало 1 млн. руб. В далеком Саратове на берегах Волги губернатор А.Д. Панчулидзев получил призывы Александра и «просьбу» министра полиции предоставить 2 тыс. голов рогатого скота 1 тыс. повозок для армейского транспорта и еще 1 тыс. рогатого скота для прокормления армии. Дворяне и городские губернские собрания согласились на это, добавив к списку 500 голов скота по собственной инициативе. Согласно их расчетам, в Саратове повозка, запряженная двумя быками, обошлась бы в 230 руб., из которых на стоимость самой повозки приходилось только 50 руб. Цена говяжьей туши составляла 65 руб. Помимо этого потребовалось бы нанять 270 человек сроком на шесть месяцев, которые доставили бы повозки и животных в расположение армии. Каждому из них нужно было платить 30 руб. в месяц, что в целом равнялось 48 600 руб. Таким образом, еще до начала войны Саратов направил более 400 тыс. руб. на содержание армии [370] Хованский Н.Ф. Указ. соч. С. 31–33. .

В ходе кампании 1812 г. полевые армии крайне мало тратились на продовольствие. Общие траты на русские полевые армии в 1812 г. составили всего 19 млн. руб., причем большая часть этой суммы пошла на выплату жалования войскам. В начале кампании армия питалась частично за счет «магазинов» (складов), созданных в западных приграничных губерниях за два предыдущих года. В них хранились запасы продовольствия и фуража, которых было достаточно для того, чтобы прокормить 200 тыс. человек с лошадьми в течение полугода. Приготовления по этой части, однако, завершились успешно лишь отчасти, поскольку вдоль дорог, по которым отступала армия, располагалось слишком мало небольших складов (этапов). К тому же магазины нередко располагались таким образом, чтобы обеспечивать российскую армию в ходе ее предполагавшегося наступления на территорию герцогства Варшавского. Согласно предположениям советского историка, 40% продовольственных складов попали в руки французов или, что происходило гораздо чаще, были сожжены, хотя генерал-интендант русской армии Е.Ф. Канкрин всегда это отрицал [371] Управление генерал-интенданта Канкрина… С. 11, 44; Отечественная война 1812 года. М., 1962. С. 245–247; Гаврилов С.В. Указ. соч. С. 121. .

С самого начала кампании продовольствие реквизировалось армейским интендантством у гражданского населения полками под расписку. Это было разумно. Любое продовольствие, не доставшееся русским, было бы захвачено французами. Система выдачи расписок была задумана как гарантия того, что реквизиции будут проведены должным образом и не превратятся в простой грабеж. Она также была спроектирована таким образом, чтобы впоследствии государство могло выплатить населению компенсации за поставленное им продовольствие. Российское правительство действительно выполнило свои обязательства, учредив после войны специальные комиссии по сбору расписок и принимая их в качестве платежа будущих налогов. Поэтому система реквизиций и выдачи расписок, когда она работала должным образом, представляла собой своего рода принудительный заем, который позволил правительству отсрочить платежи военного времени до тех пор, пока ее финансы не были приведены в довоенный порядок [372] Тиванов В.В. Финансы русской армии. М., 1993. С. 79. .

То, каким образом русские войска должны были добывать себе пропитание в ходе кампании, было очень детально прописано в новом законе о полевых армиях, изданном в начале 1812 г. Согласно этому закону армия должна была реквизировать все необходимое продовольствие у местного населения. Загвоздка заключалась в том, что новый закон разрабатывался для русских армий, действовавших за пределами России. Однако два месяца спустя действие закона было распространено и на армии, находящиеся на территории России. Объявленные на военном положении губернии переходили под управление главнокомандующего армией и его генерал-интенданта, которым подчинялись все гражданские чины. Как и следовало ожидать, закон, разработанный для администрации завоеванной территории, давал военным властям широкие полномочия. Действие дополнительного закона должно было охватывать лишь приграничные районы, но к сентябрю 1812 г. целый ряд губерний от Калуги до юга Москвы был объявлен на военном положении. В этих губерниях значительная часть обязанностей по прокормлению армии, уходу за больными военнослужащими и даже сбору зимней одежды для предстоящей кампании была переложена на плечи генерал-губернаторов [373] ПСЗ. Т. XXXII. С. 43–164, 228–229; Управление генерал-интенданта Канкрина… С. 134; М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 4. Ч. 1. М., 1954. С. 305: то же самое письмо было отправлено Рязанскому, Орловскому, Тверскому и Тульскому генерал-губернаторам. .

Благодаря взаимодействию армейских интендантов, генерал-губернаторов и дворянства русские войска в первую половину кампании 1812 г. редко голодали. В процветающих губерниях центральной России во время сбора урожая и вскоре после окончания уборочных работ достичь этого было не так уж трудно. Помогало то, что в русских деревнях существовала система складов, служившая гарантией на случай плохого урожая и голода. В ряде случаев помещики соглашались кормить армию из этих складов, которые они затем наполняли заново за счет собственных средств. Добровольные пожертвования в виде продовольствия, фуража, лошадей, транспортных средств, снаряжения и одежды поступали в очень большом количестве. Как и следовало ожидать, самые крупные поступления шли из близлежащих губерний, где исходившая от противника угроза ощущалась наиболее остро и откуда было легче всего доставить все необходимое в расположение армии. Возможно, ни одна другая губерния не сравнится с объемом пожертвований, поступивших из Псковской губернии в корпус П.X. Витгенштейна, но и Смоленск с Москвой не сильно от нее отставали, а Калужский губернатор П.Н. Каверин много и успешно работал над организацией поставок в армию М.И. Кутузова, расположившуюся лагерем под Тарутино. Один довольно трезвомыслящий историк, современник событий, оценивал добровольные пожертвования на военные нужды, сделанные русским обществом, в 100 млн. руб., причем большая часть этой суммы поступила от дворянства. Точные подсчеты, однако, весьма затруднительны, поскольку многие пожертвования были сделаны в неденежной форме [374] Оценка дается В.В. Тивановым (Указ. соч. С. 66), но основывается на рассуждениях, приводимых в кн.: Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 2. С. 31–90. .