Герман Нагаев - Второй фронт

Прошло минуты две, Колесников устыдился самого себя и рванул дверь — она, щелкнув, открылась на вершок.

— Татьяна Михайловна, откройте, я должен вам сказать…

— Нет, нет, Федор Степанович. Вы очень возбуждены. Вы должны сдержать свое слово… Я ложусь спать, — сказала учтиво, но решительно Татьяна. — Спокойной ночи!

Колесников потоптался у двери, повздыхал и, обозвав себя «ослом», пошел спать в соседнее купе.

Последнее время Махов как-то особенно сблизился и подружился с североградским конструктором Уховым. Оба совсем непохожие внешне: Махов — большой, грузный, с крупным волевым лицом, резковатый и властный; Ухов — небольшого роста, облысевший, круглолицый, добродушно-застенчивый. Но, несмотря на внешнюю несхожесть и противоположность характеров, в них было что-то общее, роднившее и сближавшее их. Это общее — была их одержимость.

Оба были готовы сгореть на работе, лишь бы выполнить свой долг. Оба жили на заводе на казарменном положении и почти не выходили из цехов.

Если же выдавались свободные минуты, что случалось лишь ночью, Ухов приходил к Махову выпить стакан чаю, послушать последние известия, взглянуть на карту с флажками, что висела в закутке на тыльной стороне старого шкафа.

В первых числах октября, когда развернулось невиданное по своим размерам сражение за Москву, в переоборудованных цехах тракторного завода шла ожесточенная битва за танки.

Огромный сборочный корпус, оснащенный мощными портальными кранами, был полон шума, гула, грохота большой, не утихавшей работы. Тут трудились и опытные слесари-сборщики, и подсобники, и старики-пенсионеры, и женщины, заменившие взятых в армию мужей, и подростки-фабзаучники.

Подростки шкурили, очищали от ржавчины и окалины могучие броневые корпуса; старики-пенсионеры собирали отдельные узлы механизмов; слесари-сборщики монтировали ходовые части из привезенных из Северо-града деталей.

Ухов, зная, что у местных слесарей нет опыта по сборке танков, провел с ними большую и сложную работу. Тяжелый танк КВ, привезенный из Северограда перед войной, дважды разбирался до основания и дважды собирался снова. Этот наглядный инструктаж очень помог. Местные слесари-сборщики стали работать уверенней.

Ухов, неустанно следя за ходом сборки, с нетерпением ждал прибытия эшелона 18—16, в котором должны были привезти из Северограда дизельные моторы для танков.

Эшелон этот, по сведениям, полученным из наркомата железнодорожного транспорта, должен был прибыть вечером.

Эшелон 18—16 прибыл только ночью. Ухов вместе с начальником сборочного цеха Костроминым сам обошел, осмотрел все платформы и не увидел ни одного мотора.

— А где же дизельные моторы для танков? — спросил он начальника эшелона, пожилого военного.

— Не знаю… Я доставил лишь то, что было погружено.

— И не слышали про моторы?

— Может, их на барже везли?

— Может быть, а что?

— Я слыхал, что немцы потопили две баржи с оборудованием.

Ухов, ни о чем более не спрашивая, пришел к Махову и без сил повалился в кресло.

— Что, Леонид Васильевич? Неужели моторы не привезли?

— Ни одного, — осипшим голосом сказал Ухов.

Махов ждал этот эшелон, надеясь, что североградские моторы позволят им собрать сорок танков, и вдруг…

Он встал и большими шагами заходил из угла в угол:

— Зарезали… Прямо зарезали без ножа…

— Может, нажать на приднепровцев? — робко посоветовал Ухов.

— Они же не могут ковать коленчатые валы. Шабот еще не обработан… И главное — нет для него фундамента. Может, вы — конструкторы — придумаете, как соорудить фундамент в работающей кузнице?

— Обязательно подумаем, Сергей Тихонович, но ведь сейчас задача другая — где взять дизельные моторы?

— В этом и беда.

— А что, если попробовать бензиновые? Авиационные. Ведь на бомбардировщики ставят мощные двигатели.

— А подойдут?

— Приладим! Лишь бы были…

— А ведь это — выход, Леонид Васильевич! Честное слово — выход!

— Если так считаете — нужно звонить Парышеву.

— Верно! — Махов взглянул на часы. — Без двадцати три. По-московски около часа. Парышев, очевидно, еще у себя… — Он вызвал междугородную и, назвав пароль, попросил срочно соединить с Москвой…

Парышев оказался на месте. Внимательно выслушав Махова, он некоторое время молчал, очевидно, записывал. Потом спросил, как обстоит дело с фундаментом для молота, с монтажом оборудования дизельного завода, и заключил твердо:

— Ваше предложение об использовании авиационных двигателей считаю разумным. Сейчас же буду звонить товарищу Сталину.

В те грозные дни, когда немцы начали новое наступление на Москву, в Северограде на Ленинском заводе все еще продолжали собирать танки. Производство деталей из-за бомбежек и обстрелов было разбросано по всему городу, но в конце концов их свозили сюда, во второй механосборочный.

В бригаде Егора Клейменова теперь вместе со взрослыми работали три подростка. Они считались учениками, но трудились тоже по одиннадцать часов, помогая сборщикам, которые еле держались на ногах.

Один из них — Саша Подкопаев — худенький, веснушчатый паренек с русым вихром на лбу сегодня не вышел на работу. Саша — сын мастера Подкопаева, который был начальником ремонтного отряда и вместе с Егором ездил на фронт — был трудолюбивый парнишка и всегда являлся вовремя.

«Уж не случилось ли беды?» — подумал Егор, так как знал — сам Подкопаев заболел. Еще две недели назад, когда он привел к Егору Сашку, лицо его было восковым, крайне болезненным, глаза глядели отрешенно.

— Вот, Егор, сынишку к тебе привел. Мать и сестра у него погибли под бомбами, да, видать, и я недолго протяну… У тебя он получит рабочую карточку и будет под надзором. Если что — уж ты позаботься о малом…

Егор взял Сашку в бригаду и, стараясь давать работу полегче, заботился, как о сыне.

И вот Сашка не пришел…

Егор в обед похлебал одной баланды, а пайку — 250 граммов тяжелого суррогатного хлеба завернул в газету и спрятал в карман. «Вечером пойду к Подкопаевым — снесу им…»

Подкопаевы жили рядом с заводом, и Егор после работы отправился к ним. Шел тихонько, чтобы сэкономить силы. На третий этаж поднимался в три приема.

Дверь оказалась незапертой. Егор вошел и из коридора увидел, как Сашка ползал на коленях по полу, завертывал в скатерть мертвое тело отца.

Егор снял кепку и, ничего не говоря, так как никакие слова не могли смягчить горя мальчика, стал помогать ему приготовить отца в последний путь. Умирало так много североградцев, что о гробах забыли и думать.

Когда управились, Егор сел на диван, отер пот с лица, усадил рядом Сашку, нежно обнял.

— Вот, Сашок, какое испытание выпало на нашу долю. Но надо, брат, держаться… Считай, что с сегодняшнего дня у тебя появился новый отец. И знай, что он тебя не оставит в беде.