Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории
- Название:Как мы пережили войну. Народные истории
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2016
- Город:М.
- ISBN:978-5-17-097220-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории краткое содержание
Ваш Алексей Пиманов Каждая история в этом сборнике – уникальна, не только своей неповторимостью, не только теми страданиями и радостями, которые в ней описаны. Каждая история – это вклад в нашу общую Победу. И огромное спасибо всем, кто откликнулся на наш призыв – рассказать, как они, их родные пережили ту Великую войну. Мы выбрали сто одиннадцать историй. От разных людей. Очевидцев, участников, от их детей, внуков и даже правнуков. Наши авторы из разных регионов, и даже из стран ныне ближнего зарубежья, но всех их объединяет одно – любовь к Родине и причастность к нашей общей Победе.
Виктория Шервуд, автор-составитель
Как мы пережили войну. Народные истории - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Чем закончилась эта история – не знаю. Мы уехали в 44 году. 1 декабря были в Ленинграде. Квартиру без нас продали. Отчим – он очень хорошо ко мне относился – пропал без вести на фронте. Вызвали нас знакомые – на станцию Саперную. По дороге брат подцепил корь, и мама пошла в больницу. Ей дали справку, что ребенок в больнице, посоветовали – идите устраиваться на работу. А мама – учительница начальных классов, и ее чернорабочей никуда не брали (из-за образования), наконец взяли в отдел труда и зарплаты на завод Ленина. Жили мы то у одной знакомой, то у другой, год я не училась. Одна мамина знакомая нас пустила жить при условии, что я буду следить за ее дочкой и заниматься хозяйством.

Весь апрель 1945 года настроение было приподнятое – ждали окончания войны.
В ночь с 8 на 9-е мая кто-то стал барабанить в нашу дверь с криками «Война кончилась!». Люди бросались на шею друг другу, обнимались, в тот момент нам казалось, что все наши беды остались далеко позади.
В 1948 году в Ленинграде я окончила 313-ю школу. В 1953 году я с отличием закончила Ленинградский государственный университет и начала работать в школе. Я преподавала русский язык и литературу более 50 лет, до 2007 года, получила звание заслуженного учителя русского языка и литературы, я – ветеран труда, отличница народного просвещения.
Смирнова Валерия Герасимовна, 10 мая 1929 г. р.
Война перечеркнула детство
Воспоминания моей мамы Онегиной (Искусовой) Раисы Иосифовны, уроженки города Архангельска
Мне, архангельской девочке Рае Искусовой, шел восьмой год, когда 22 июня 1941 года началась война. В этом году я пошла в первый класс, и наверно, провела бы счастливые школьные годы, как все дети этого возраста, если бы не война, которая перечеркнула детство, заставив повзрослеть детей военных лет раньше срока.
1941–1942 военные годы вспоминаются как самые страшные. В памяти о той поре остались только мучительный голод и бомбежки. Я жила в то время с мамой и младшей сестренкой в пригороде Архангельска, в поселке лесозавода «Красный Октябрь». Отец ушел на фронт в первые дни войны. Мама работала на заводе, и ей полагался скудный паек. Из школы я бежала в столовую, где по карточкам выдавали дневную норму: 200 грамм черного хлеба на ребенка и 400 грамм – на взрослого, порцию «пустого» рыбного супа на двоих и морскую капусту, вкус которой я помню до сих пор.
В 1941 году начались налеты немецкой авиации. Бомбили часто и методично, особенно центр города, заводы, склады древесины. Город сильно горел. Родственники, жившие тогда в Холмогорском районе в селе Матигоры, рассказывали, как сельчане наблюдали пожары, бушевавшие за десятки километров – в городе.
Помню, как объявляли по радио воздушную тревогу, и все бежали к реке, где были вырыты огромные песчаные ямы, видимо служившие когда-то котлованами, – до бомбоубежища было далеко. В ямы набивалось много народу, все ожидали конца налета в тревоге и страхе, переживали за своих близких, не оказавшихся рядом, страдали от холода. Оттуда хорошо были видны немецкие самолеты, слышны разрывы снарядов и бесконечный треск зенитных орудий.
Как-то налет застал меня в магазине. Никого не выпускали, пока он не закончился, а дома осталась одна моя маленькая сестренка. От страха за сестру и отчаяния я плакала, кричала, просила, чтобы меня выпустили, но напрасно – военное время было сурово ко всем: и к взрослым, и к детям.
В центр города можно было добраться на трамвае, хотя зачастую приходилось идти пешком – трамваи ходили редко (один раз в час), а автобусов в то время не было. Иногда и мне приходилось бывать в центре города, останавливаясь в доме у знакомых возле Лесотехнического института, где тогда располагался военный госпиталь. В памяти людей, работавших там, остался тот день, когда в здание попала бомба. Это было страшное зрелище – все пространство от госпиталя до реки было покрыто убитыми, ранеными, которые ползли к реке, спасаясь от пожара, оставляя за собой кровавые следы и остатки бинтов.
В 1942 году от бомбежек уже не прятались – то ли устали все время бояться, то ли привыкли, просто с верхних этажей домов спускались вниз и там пережидали. В том 42 году было особенно много налетов, ведь в Архангельск приходили Северные конвои – англо-американские суда с поставками по ленд-лизу.
Архангельск в то время был важнейшим портовым городом, через него проходили стратегические грузы: техника, вооружение, в том числе и продовольствие. Но население города, среди которого были в основном женщины и дети, работавшие на заводах, в порту, в госпиталях, испытывало жестокий голод. Молодые девушки были мобилизованы на лесосплав, где, стоя по пояс в ледяной воде, они ворочали тяжелые набухшие бревна. Не все выдерживали, многие умирали от истощения и голода. Купить еду было невозможно. Лишь иногда можно было выменять немного картошки на ценные вещи. Моя мама выменяла все, что было можно. Но вскоре она не смогла ходить – ноги опухли от голода, маленькая сестренка Лида умирала.
Выехать из города можно было только по специальным разрешениям, так как город находился на военном положении. Врач дал такое разрешение, и поздней осенью 1942 года на последнем пароходе мы с мамой и сестрой выехали в деревню. Сестре шел второй год, но она была столь мала и худа, что ее приняли за новорожденного младенца. Если бы узнали, что она при смерти, семью не пустили бы на пароход. Рейса ждали несколько дней. Плыть надо было до Ровдино, деревни в семи километрах от села Ломоносово, известного как родина М. В. Ломоносова. Путь, который сегодня теплоход преодолевает за два часа, тогда холодной осенью, в октябре 42 года, старый колесный пароход, «колесник», как его называли, набитый битком людьми, восемь часов бороздил воды Северной Двины.
В деревне мы жили до конца войны. Здесь не было бомбежек, но голодно было также, как в городе. Все, что давало свое хозяйство – яйца, мясо, молоко, – сдавали для фронта. Зерна и картофеля, выращенного на маленьком участке земли, хватало только на осень. В хлеб подмешивали траву, картофельные очистки, перемолотую на самодельных жерновах кору, рыбные кости и даже кости животных, которые были очень грубые и на зубах хрустели как песок. В нашей семье держали овец, мясо и шерсть которых сдавали государству. Для себя оставляли только немного костей. Весной ходили в лес за «ограбками» для домашнего скота – это остатки сена, которое колхоз вывез за зиму из леса. Выходили рано утром, до начала школьных занятий, пока наст не растаял.
Весной было особенно голодно. У детей развивалось малокровие, постоянно кружилась голова. После войны детей поили рыбьим жиром, чтобы побороть последствия этого голода. А в военные годы спасением была свежая трава, которая вырастала весной на лугах. Как только спадало половодье, ребятня гурьбой переходила речушку, на том берегу рос дикий щавель и лук. Шли по шею в холодной воде, одежду несли в руках. Те, кто постарше переносили младших. Я была очень мала ростом, поэтому меня подхватывали под руки с двух сторон и переправляли на другой берег. Набирали травы и бегом домой, на печку греться. Летом собирали клевер и крапиву, эти растения сушили на зиму. Порой случались и неприятности. Однажды я наелась какой-то травы и отравилась, долго болела. Основной пищей была, конечно, картошка, но ее было очень мало. Весной на семена для посадки оставляли только «глазки» – маленькие кусочки кожуры с проросшими ростками. Голод гнал детей на колхозные поля, собирать то, что оставалось от прошлогоднего урожая. Но если заставали за этим занятием, отбирали все собранное – времена были строгие.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: