Игорь Небольсин - Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою

Выскочили к железнодорожному полотну, а подорвать было нечем, так как взрывчатка с танка была сбита фаустпатроном. Решаю бить прямой наводкой по идущим эшелонам к Кольбергу. Первым же залпом девять вагонов были разнесены в щепки, от детонации начали взрываться и другие. Эшелон вёз боеприпасы…

Наш батальон был на восточной окраине Кольберга. Взвод мой был выдвинут в головной дозор. Я с танками ворвался на улицы пригорода. Уничтожив одну самоходку, восемь фаустников и взяв в плен до сорока немецких солдат и офицеров, мы несколько часов держали эти улицы под огнём, пока не подошёл весь батальон. Нам пришлось отбить три ночных атаки. Немцы с трёх сторон вели огонь по танкам, но наши “тридцатьчетвёрки” с честью выдержали это испытание».

Гвардии майор Савичев. «На Гдыню»

«После взятия города Путциг 44-я и 45-я гв. танковые бригады должны были, двигаясь на юг, выйти на побережье Балтийского моря севернее Гдыни. На своём пути – южнее населённого пункта Березники – частям необходимо было преодолеть торфяное болото, протяжением в 4–5 км. Болото это подходило к цепи высот, заросших густым лесом. Здесь проходил основной рубеж обороны противника.

Через болото пролегала единственная дорога, которая постоянно просматривалась и беспрерывно обстреливалась артиллерийско-миномётным огнём немцев. Свернуть с дороги в ту или иную сторону было совершенно невозможно, так как болото оказалось топким. На дороге имелось четыре моста, три из которых были разрушены. Мосты необходимо было восстановить для пропуска танков и другой боевой техники. Эта работа была поручена 13-му и 20-му батальонам 17-й гв. инженерной бригады и приданному 5-му понтонному полку.

Строительство необходимо было проводить постепенно, по мере продвижения вперёд танков. Перво-наперво, нужно было навести мост длиной в 25 м через реку Стремпцич 1. Инженерная разведка установила, что, прежде чем начать восстановление моста, требуется разобрать разрушенные сложные конструкции, на что уйдёт много времени. Было решено навести понтонный мост и одновременно начать восстановление деревянного. Несмотря на сильный огонь, который вели немцы из артиллерийских и штурмовых орудий, понтонёры 5-го полка обеспечили переправу танков.

Восстановление моста на сваях, которое вёл 13-й батальон, продвигалось медленнее, так как лесоматериалы приходилось подвозить за 10–12 км, а обстрелы со стороны противника участились. Были убитые и раненые. Но сапёры, невзирая ни на какие трудности, продолжали своё дело. Перед самым окончанием работы один снаряд попал на середину моста и разрушил настил. Сапёры ликвидировали повреждение, и через мост пошли танки 44-й гв. бригады. Вскоре были восстановлены и два других небольших, по 4–6 метров длиной, моста. Путь танкам был открыт на 3–4 км.

Оставался невыясненным вопрос в отношении четвёртого моста, который находился под самым носом противника и к которому немцы не подпускали нашу разведку. Стрелковые части немного оттеснили врага, и разведка ночью достигла этого моста. Он оказался исправным.

Путь танкам на Гдыню был свободен».

Гвардии младший лейтенант А. В. Шарпино [108], командир танка. «Неравная дуэль»

«Победа никогда не приходит сама – она завоёвывается в тяжёлых боях. О некоторых эпизодах из этих боёв мне и хочется рассказать в этом коротком письме.

19 марта 1945 г., после трёх ночей, проведённых на маршах, мы услышали наконец гром нашей могучей артиллерии – предстояло наступление. Перед нами был порт Гдыня – сильно укреплённый район противника с выгодными для него тактическими условиями: подступы к нему были болотистые, с большим количеством воронок. Нам пришлось, как принято говорить у танкистов, “ползти на пузе”, наши танки буксовали и часто садились на днище.

Моя машина шла по опушке леса. Вдруг я заметил на расстоянии 300 м пушку, которая уже успела зажечь танк командира взвода гвардии лейтенанта Рябова и разворачивалась на меня. Секунда решала дело. “Осколочным, – скомандовал я своему командиру орудия, – прямо, триста”. Не успел я окончить фразы, раздался выстрел, и пушка врага вместе с её прислугой была уничтожена. “Молодец, Хорунжин!” – крикнул я и тут же заметил впереди машины целую батарею морских пушек большого калибра, которые вели огонь по наступавшим подразделениям нашей армии, мешая их продвижению.

Не теряя времени, я вышел батарее во фланг. Немцы заметили нас и открыли по нам огонь осколочными снарядами, один из них угодил прямо в маску машины. Водитель гвардии сержант Коробов был ранен в правую руку, но не покинул своего места, левой рукой включил заднюю скорость и вывел машину в укрытие. Заменив Коробова, я сам повёл свою машину на штурм вражеской батареи. Выскочив на опушку леса, я произвёл выстрел – одна из пушек врага взлетела на воздух. Я немедленно сменил позицию и двумя последующими выстрелами подбил второе орудие врага. Вновь скрывшись в глубину леса, через некоторое время я опять атаковал противника и подбил ещё две пушки, одну зенитную установку и крупнокалиберный пулемёт.

Большой выдержки потребовала от нас эта неравная дуэль, но в те минуты мы не думали ни о страхе, ни о смерти. Знали одно: наступать, и наступать как можно скорее – добиваться окончательной победы над врагом».

Из воспоминаний командира батареи А. А. Жебита [109]«Неожиданность для противотанкиста»

«После освобождения городов Лодзи, Кракова, Варшавы, Жешува и других населённых пунктов Польши, 11-й гв. тк, решением Верховного Главного Командования, направлялся на оказание помощи частям и соединениям 2-го Белорусского фронта. 200-й пушечно-артиллерийский полк получил задачу обеспечивать боевые действия 11-го гв. тк.

18 марта 1945 г. полк совершает марш и занимает боевой порядок в районе Гдыни и Данцига. Мне была поставлена задача занять позиции на берегу Балтийского моря для ведения огня прямой наводкой. Остальные батареи предназначались для ведения огня по Гдыне и Данцигу с закрытых позиций.

В ночь на 19 марта 1-я батарея вышла на побережье Балтийского моря и заняла позиции у кафе “Бергшлесс” и подготовилась для выполнения поставленной задачи. Рано утром разведчики доложили, что немецкие суда покидают Гдыню и Данциг и двигаются в сторону косы в Балтийском море. Полк в это время вёл огонь по Гдыне и Данцигу.

Наблюдая за движением судов, необходимо было определить расстояние до них и подготовить данные для стрельбы. Для меня это было первое испытание – определить дальность до цели на морской глади. Я, конечно, ошибся, так как падение снарядов первого залпа было только на половине расстояния до цели. Помогли мне девушки зенитной батареи, занявшие боевой порядок недалеко от наших орудий. Увидев падение снарядов в море, одна из них громко произнесла: “Капитан! Вы ошиблись!” Своим двухметровым дальномером они определили дальность до цели и передали нам.