Артем Драбкин - Я взял Берлин и освободил Европу

– Слушай, попробуй вот это, – открываю нашу русскую водку с колосьями на этикетке, наливаю в фужеры для шампанского, а они грамм по 250. Выпиваю свой залпом, а закусил-то устрицами, сам не знал, что такое эти устрицы, жевал, а они пищат. Не знаю, что делать, и показываю американцу, мол, пей, пей. Он выпил, и как задыхаться начал, тяжело дышать, как-никак 40 градусов. Через час никто уже не стал слушать выступления наших генералов, нас оно уже не интересовало. Мы обнимаем друг друга, обмениваемся часами, авторучками, сувенирами какими-то. И я говорю переводчику за нашим столом:

– Давай переведи им, что мы друзья и никогда друг с другом воевать не будем, потому что мы сейчас достигли огромной Победы. Добились вместе, нам нечего будет делить!

Так все шло весело, как вдруг поздно ночью открываются двери зала, и выходят оттуда полуголые женщины, стриптиз показывать. Сразу же команда:

– Товарищи офицеры, встать! Выйти из зала!

Что делать, мы выходим из зала, новая команда:

– По полкам, по местам!

Американцы, англичане и французы остались, а мы вышли. Ну, честно говоря, и мы не против были посмотреть на это дело.

начальник штаба танкового батальона 62-й гвардейской Молотовской танковой бригады

Особенно запомнилась Берлинская операция. Тогда ведь до победы было уже рукою подать.

Я тогда был уже старшим лейтенантом и начальником штаба нашего батальона. Мог стать и комбатом, причем не раз. К примеру, при форсировании Одера погиб наш тогдашний комбат Павел Павлович Шотин. Меня начальство хотело поставить на его место. Но я поставил условие, чтобы они тогда дали мне начальника штаба. Одному ведь в тех условиях управлять батальоном было очень непросто, и не рискнул я на себя ответственность такую взять. Поэтому остался начальником штаба (майорская должность).

Но вернусь к Берлинской операции. Перед нею у нас сменился командир бригады. 4 апреля наш комбриг Денисов попал в аварию на автомашине, когда следовал на совещание в штаб армии. Он получил серьезную травму и не мог больше осуществлять командование. Вместо него командиром бригады назначили Героя Советского Союза полковника Ивана Ивановича Прошина. С ним мы дальше и воевали.

Вечером 15 апреля командиров батальонов и нас, начальников штабов, вызвали к комбригу. Там мы получили приказ: ночью выйти на исходные позиции и к утру 16 апреля быть готовыми войти в прорыв.

И вот утром после мощной артподготовки наша бригада, усиленная мотострелками 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады и тяжелыми танками 72-го гвардейского отдельного танкового полка, форсировала реку Нейсе и вступила в бой. Так началось наше участие в Берлинской операции.

Мы тогда овладели Черницем, Геберсдорфом. Немцы бросили против двух наших усиленных бригад танковую дивизию «Охрана фюрера» с учебной танковой дивизией «Богемия». Но нам удалось разгромить до двух полков хваленой «Охраны фюрера». А 1-й танковый батальон нашей бригады вместе с мотострелками даже захватил в плен ее штаб. Там в том числе были найдены важные документы, которые мы использовали, чтобы громить немцев на рубеже рек Нейсе и Шпрее.

Вот так мы и продвигались дальше, занимая населенные пункты. А на рассвете 22 апреля бригада в составе главных сил корпуса вышла на Берлин. Наш 3-й танковый батальон оставили в Луккенвальде с задачей совместно с артиллеристами и общевойсковыми частями не дать немцам прорваться из лесов восточнее города.

Утром перед выходом батальона в район предполагаемых боевых действий к нам приехали пуховцы (так мы называли ребят из 13-й гвардейской армии генерала Н.П. Пухова). У них был с собой фотограф. И мы сделали несколько снимков на память.

А уже утром 23 апреля наша бригада, усиленная подразделениями 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады, развила наступление в направлении Зармунд – Гютерготц – Штансдорф. Перед нами стояла задача форсировать канал Тельтов и овладеть юго-западной окраиной Берлина.

Вечером 24 апреля наша бригада, преодолевая жесточайшее сопротивление немцев, вышла к южной окраине Берлина. Там вообще жесточайший бой шел. На улицах везде баррикады, за ними замаскированные зенитные орудия. В подвалах и дворах – «фаустники». Однако уже к вечеру следующего дня мы взяли железнодорожный вокзал, овладели районом Лихтерфельде.

Самое интересное, что вести уличные бои нам очень помог один берлинский инженер, русский по национальности. Он хорошо знал Берлин и грамотно рассказал нам о расположении улиц, об обстановке в городе. Это многим нашим ребятам жизни спасло.

26 апреля наша бригада овладела районом Шмаргендорф и во второй половине дня вышла в район Шарлоттенбурга. А вечером в тот же день наша бригада получила приказ развернуться на 180 градусов и наступать в направлении Потсдама.

На следующий день мы вышли к обводному каналу Тельтов севернее населенного пункта Ной Бабельсберг. Но здесь нас контратаковали фашисты. Мы чуть ли не двое суток отражали их контратаки, пока они не выдохлись. И мы продолжили движение к острову Ванзее, где сосредоточилась крупная группировка немцев. Переправиться и закрепиться на острове было очень непросто. 1 мая немцы попытались вырваться из окружения. Для этого им нужно было прежде всего выбить нас с острова Ванзее. И они атаковали штаб нашей бригады. В который раз пришлось на отражение атаки мобилизовывать всех солдат и офицеров. А когда почти не осталось минометчиков, начальник штаба бригады подполковник Макшаков сам начал вести огонь из миномета. Он был уже тяжело ранен, но продолжал руководить боем. Атаку мы отбили.

А ночью наш комбриг Иван Иванович Прошин в последний раз предупредил немцев, что их группировка будет уничтожена, если не капитулирует к утру. На рассвете немецкие парламентеры сообщили о готовности их командования к капитуляции. Вы не представляете, какой бесконечной казалась колонна из пленных, потянувшаяся с острова через переправу. И вид у немцев был совсем не геройский. Ну а каким еще он мог быть тогда?

Однако война закончилась для меня только 16 мая. Наша бригада ведь еще и Прагу освобождала. После капитуляции немцев на острове Ванзее в ночь на 2 мая нас начали выводить на юг Берлина. 3 мая мы уже ночевали в Штансдорфе, там же провели и 4 мая. А в ночь на 5 мая нам приказали пополнить боекомплект, заправиться горючим и ждать приказа. Но мы еще не знали, куда именно придется двигаться.

5 мая в полдень мы услышали по танковым радиостанциям сообщение, что в столице Чехословакии Праге началось вооруженное восстание ее жителей и они обратились за помощью к советскому правительству. И вот мы двинулись в путь. Представляете, от Берлина до Праги на танках своим ходом!