Кен Фоллетт - Галки

Дитер Франк считал, что они с Роммелем во многом похожи. Оба были сыновьями учителей (отец Роммеля был директором школы), оба прочувствовали на себе ледяной снобизм германских военных, исходящий от таких людей, как фон Рунштедт. Однако в остальном они были очень разными. Дитер был сибаритом, наслаждавшимся всеми культурными и чувственными удовольствиями, которые могла предложить ему Франция. Роммель же был трудоголиком, который не пил, не курил и часто забывал поесть. Он был женат на единственной девушке, с которой когда-либо встречался, и три раза в день писал ей письма.

В холле Дитер встретил адъютанта Роммеля, майора Вальтера Гёделя — холодную личность с мощным интеллектом. Дитер уважал его, но никогда не любил. Вчера поздно вечером они разговаривали по телефону. Дитер обозначил проблему, которая возникла у него с гестапо, и сказал, что хотел бы как можно скорее увидеться с Роммелем. «Приезжайте к четырем часам утра», — сказал Гёдель. Роммель всегда усаживался за письменный стол к четырем часам утра.

Теперь Дитер гадал, правильно ли он поступил. Роммель ведь мог сказать: «Как вы смеете беспокоить меня подобными пустяками?» Впрочем, Дитер так не думал. Военачальники любят ощущать, что они владеют деталями, и Роммель почти наверняка окажет Дитеру ту поддержку, которую он просит. Но в этом никогда нельзя быть уверенным, особенно если командующий напряженно работает.

— Он хочет увидеть вас прямо сейчас, — коротко кивнув в знак приветствия, сказал Гёдель. — Идите сюда.

— Что слышно из Италии? — спросил Дитер, когда они шли по коридору.

— Только плохое, — сказал Гёдель. — Мы уходим из Арче.

Дитер понимающе кивнул. Немцы упорно сражались, но были не в состоянии остановить продвижение врага на север.

Секунду спустя Дитер входил в кабинет Роммеля. Это было большое помещение на первом этаже здания. Дитер с завистью отметил висевший на стене бесценный гобелен семнадцатого столетия. Здесь было совсем немного мебели — лишь несколько стульев и огромный древний письменный стол, показавшийся Дитеру одного возраста с гобеленом. На столе стояла одинокая лампа, за столом сидел небольшого роста мужчина с редеющими светлыми волосами.

— Господин фельдмаршал, прибыл майор Франк, — сказал Гёдель.

Дитер с беспокойством ждал. Роммель несколько секунд продолжал чтение, затем сделал на бумаге какую-то пометку. Он был похож на управляющего банком, просматривающего счета самых важных клиентов, — до тех пор, пока он не поднял взгляд. Франк уже видел его лицо, но оно не переставало его пугать. Это было лицо боксера — с приплюснутым носом, широким подбородком и близко посаженными глазами, излучавшее ничем не прикрытую агрессию, которая и сделала Роммеля легендарным военачальником. Дитер вспомнил историю о его первом бое во время Первой мировой войны. Командуя авангардом из трех человек, Роммель наткнулся на группу французов, состоявшую из двадцати солдат. Вместо того чтобы отступить и вызвать подкрепление, Роммель открыл огонь и сам напал на врага. Он чудом остался жив — но Дитер помнил высказывание Наполеона: «Пришлите мне удачливых генералов». С тех пор Роммель предпочитал внезапное наступление осторожному планомерному продвижению вперед. В этом он был полной противоположностью своему оппоненту по африканской кампании, Монтгомери, который никогда не атаковал противника, если не был уверен в победе.

— Садитесь, Франк, — отрывисто сказал Роммель. — Что вас беспокоит?

Дитер выучил это наизусть.

— В соответствии с вашими инструкциями я посещал ключевые объекты, которые могут подвергнуться атакам сил Сопротивления, и принимал меры по совершенствованию на них системы безопасности.

— Хорошо.

— Я также пытался оценить возможности сил Сопротивления по нанесению серьезного ущерба. Смогут ли они значительно подорвать нашу способность противостоять вторжению?

— И каков ваш вывод?

— Ситуация хуже, чем я себе представлял.

Роммель с досадой фыркнул, словно подтвердились его худшие предположения.

— Причины?

Роммель явно не собирался откусывать ему голову. Дитер немного успокоился. Он рассказал о вчерашней атаке в Сан-Сесиле: изобретательное планирование, хорошее вооружение и, что еще важнее, храбрость бойцов. Единственное, о чем он умолчал, — это красота светловолосой девушки.

Роммель встал и прошелся по ковру. Он смотрел на ковер, но Дитер был уверен, что он его не видел.

— Этого я и боялся, — сказал Роммель. Он говорил тихо, словно разговаривал сам с собой. — Я могу отразить вторжение даже с теми незначительными силами, которыми я располагаю — если только смогу сохранить мобильность и гибкость. Но если связь прервется, я проиграл.

Гёдель согласно кивнул.

— Я думаю, мы можем использовать атаку на телефонный узел в своих целях, — сказал Дитер.

Роммель повернулся к нему и криво улыбнулся:

— Господи, если бы все мои офицеры были такими, как вы! Ну, рассказывайте, как вы это сделаете!

Дитер почувствовал, что встреча идет по его сценарию.

— Если я смогу допросить захваченных пленных, они могут привести меня к другим группам. Если повезет, мы сможем до начала вторжения нанести Сопротивлению большой ущерб.

— Это похоже на бахвальство, — скептически заметил Роммель. У Дитера сжалось сердце. — Если бы это сказал кто-то другой, — снова заговорил Роммель, — я выставил бы его вон. Но я помню вашу работу в пустыне. Тогда вы заставили их сказать вам такие вещи, о которых они и сами едва догадывались.

Дитер был польщен.

— К сожалению, гестапо отказывается допустить меня к заключенным, — развивая свой успех, сказал он.

— Они полные кретины.

— Мне нужно ваше вмешательство.

— Конечно. — Роммель взглянул на Гёделя. — Позвоните на авеню Фош. — В Париже на авеню Фош, 84, находилась французская штаб-квартира гестапо. — Скажите им, что майор Франк допросит заключенных сегодня же, или следующий звонок будет с Берхтесгадена. — Роммель говорил о баварской крепости Гитлера. Фельдмаршал никогда не отказывался от своей привилегии непосредственного доступа к Гитлеру.

— Хорошо, — сказал Гёдель.

Обойдя вокруг старинного стола, Роммель снова сел.

— Пожалуйста, держите меня в курсе, Франк, — сказал он и вновь обратился к бумагам.

Дитер и Гёдель вышли из комнаты, после чего Гёдель проводил Дитера к выходу из замка.

Снаружи все еще было темно.

Флик приземлилась на военном аэродроме Темпсфорд, расположенном в восьмидесяти километрах к северу от Лондона, возле деревни Сэнди, графство Бедсфордшир. Холодный и влажный ночной воздух напоминал ей о том, что она вернулась в Англию. Она любила Францию, но здесь был ее дом.