Владимир Першанин - Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

Огонь усилился. Болотов понял, что ждать дальше нельзя. Неизвестно, чем закончится поединок самоходки Авдеева и «пантеры». За четверть часа гаубицы уничтожат остатки батальона. Комбат связался с Чистяковым и, не объясняя ситуации, крикнул:

– Двигай быстрее следом за нами. Тут жарко…

В этот момент загорелась «пантера». Капитану доложили, что самоходка Авдеева тоже в огне, но это для Болотова уже не имело значения. Погиб лейтенант Авдеев со своим экипажем или нет – главное, он выполнил приказ. Болотов дал команду немедленно продолжить атаку.

С трудом собрали часть десанта. Люди не верили комбату. На дорогу продолжали падать гаубичные снаряды, лежали погибшие бойцы, догорали несколько танков.

– Ребята, хватит носом землю рыть. Прыгайте на броню, – призывал своих людей лейтенант, командир десантной роты. – «Пантеру» подбили, теперь только вперед!

Гаубичный снаряд, взорвавшийся рядом, подбросил лейтенанта и ударил о накатанную дорогу. Бойцы, кинувшиеся на помощь, увидели, что он мертв. Уходя от взрывов, кинулись снова в сосняк.

– Вот тебе и вперед!

– Расшибло в лепешку нашего ротного.

– А танковый комбат сам не знает, что делать…

Танки двинулись с половинным десантом. Капитан Болотов мало верил в удачу после таких потерь. Он с ненавистью смотрел на рацию. Снова начнет подгонять его командир полка и отчитывать своим скрипучим голосом, обещая снять с батальона.

Болотов сейчас хотел только одного: побыстрее выбраться из гибельной низины и на полной скорости атаковать. А там будь что будет.

После уничтожения «пантеры» атака пошла успешно. До этого батальон терял одну машину за другой. Сейчас, вытянувшиеся цепочкой «тридцатьчетверки» и Т-70, развив полный ход, стали трудной мишенью и для гаубиц.

Командир десантного взвода, младший лейтенант Архипов, сумел навести порядок и поднять прятавшихся в березняке людей. Под его командой десантники побежали вслед за танками.

Болотов снова обрел уверенность. Восемь машин ворвались на позицию гаубичной батареи. Здесь же находились несколько минометов, пехотный взвод и зенитная 20-миллиметровка. Артиллеристы разворачивали гаубицы на прямую наводку, но не так просто сдвинуть и навести на цель орудие весом две тонны, да еще под огнем.

Расчет одной из гаубиц успел развернуть «стопятку» и всадил почти в упор фугасный снаряд в «тридцатьчетверку». Танк взорвался вместе со всем экипажем. Огненный клубок, в котором горели товарищи, лишь подстегнул остальных. Вторую гаубицу расстрелял танк Болотова, третью разнесла 85-миллиметровым снарядом новая машина Т-34-85.

Зенитный автомат бил со скоростью четыре выстрела в секунду, посылая трассы в приближающийся Т-70. Лобовая броня искрилась от попаданий бронебойно-зажигательных снарядов, но держала удары.

Внутри легкого танка все сотрясалось и пахло гарью. Его командир, старшина, упрямо гнал машину навстречу вспышкам. Десять тонн металла гусеницами сплющили, перемололи установку и двоих зенитчиков. Пулеметные очереди догнали и свалили двух других зенитчиков.

«Тридцатьчетверки» рушили траншеи, смешивая с землей не успевших выскочить солдат. Стремительная атака не дала использовать несколько имевшихся в немецком взводе «фаустпатронов», способных прожечь танковую броню.

Кто-то высунулся со своей реактивной трубой. Десантник, знавший, что это такое, не жалея, всадил в немца длинную очередь. Пули ППШ, имевшие большую пробивную силу (патрон по образцу маузеровского), просадили массивную каску и голову.

Минометные расчеты вели огонь из глубоких окопов, где парами стояли четыре трубы калибра 82 миллиметра. Их окружили десантники. Сначала забросали увесистыми гранатами РГД-33, затем спрыгнули и добили выстрелами в упор. Два миномета достались в качестве трофеев.

Из амбразуры приземистого дзота, сложенного из шпал, вел огонь скорострельный пулемет МГ-42, упали сразу несколько десантников. Бойцы шарахнулись в разные стороны, один уползал, волоча перебитую ногу.

– Помогите…

– Танк нужен! Он в момент гадов разнесет! – кричал молодой боец.

– Чего глотку дерешь? Мы и без танка справимся, – матерился обозленный сержант, уже имевший дело с дзотами. – Сейчас заткнем ему пасть.

Вскочив на крышу, опустил в вентиляционную трубу «лимонку». Затем расчетливо, делая секундные паузы, швырнул еще две в амбразуру. Выбравшийся из задней дверки унтер-офицер был убит автоматной очередью, а десантники полезли в задымленный дзот за трофеями.

– Эй, герои! – крикнул вслед сержант. – Резво за чужой добычей лезете. Часы и фляжка шнапса мои.

Нагнувшись над убитым унтером, он отстегнул вместе с кобурой массивный «вальтер», забрал документы и часы.

– Часы себе оставьте, – разглядывая добротный хронометр со светящимися стрелками, сказал сержант. – Шнапс не забудьте!

В траншеях добивали остатки гарнизона. Тех, кто пытался убежать, достали пулеметы с танков. В плен немцы не сдавались, отстреливались до последнего. Впрочем, в ходе такого жестокого боя вряд ли кто-то мог рассчитывать на пощаду.

Младший лейтенант Толя Архипов больше всего боялся, что его обвинят в трусости. Он подоспел с десантниками, которые вначале прятались и не решались идти в атаку.

Тяжело дыша, столкнулись с группой солдат, отступавших под прикрытием ручного пулемета. Открыли огонь на бегу. Целились, как попало, сумели свалить двоих или троих, и тут же угодили под встречный огонь. Упали несколько убитых и тяжелораненых. Остальные залегли, спасаясь от пулеметных очередей.

– Что, опять кверху задницей! – орал запаленный от бега и возбуждения младший лейтенант Архипов.

С колена опустошил остаток диска, свалив пулеметчика. Матерясь, вставил запасной. Опомнившись, открыли огонь десантники, кинулись догонять фрицев. Огнем из автоматов уложили еще несколько человек, остальные скрылись в кустарнике.

Как водится, подбирали трофеи, кто-то пил ром из фляжек, передавая их друг другу. Рассматривали трофейный пулемет, который Архипов приказал вместе с лентами забрать с собой.

– Крепко врезали, – хвалился конопатый ефрейтор, приложившийся к фляге.

Человек восемь немецких солдат втиснулись в небольшой вездеход БМВ. Скоростная машина успела отъехать метров двести. Снаряд «тридцатьчетверки» рванул с перелетом, осколки издырявили капот и передние колеса. Солдаты выскакивали и, пригнувшись, убегали. Но огонь был слишком плотный, стреляли из всех стволов. Почти все убегавшие остались лежать в траве.

Антон Герасимович Болотов не спеша вылез из танка. Обходил перепаханные позиции. Впервые за последние дни он испытывал гордость. Постоял возле искореженной гаубицы.