Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»

Верен встретил Буса у будущих ворот вместе с князем русов. Славн первым поклонился до земли.

– Как княгиня? – нетерпеливо спросил Белояр.

– Ведуньи говорят, что днями должна разрешиться. Прочат тебе сына, князь!

– Слава Триглаву! О готах не слышно ничего?

– О готах нет. Но есть иное… Славн, поведай князю, что мне вещал!

Руский князь заметно острожал лицом.

– То долгая история будет. Может, за трапезой, дружина голодна.

– Вкратце поведай сейчас, – нетерпеливо перебил его Бус. – Теперь не успокоюсь.

Славн огладил обритую голову. Ветер шевельнул его длинный чуб.

– Наезжали опять ромеи под видом купцов…

– Почему «под видом»?

– Потому что знаю я двоих. Флавр, священник из Хорсуня, и центурион Полоний, он командует одной из двух центурий городской стражи Хорсуня.

– Знаешь? Откуда?

– Флавр не раз посещал эти земли, призывая славян принять веру Христа. А с Полонием я и бывший князь тиверцев Эллак заключали мир, когда мы вместе ходили под Ольвию против ромеев, захвативших многих его подданных в полон, разоривших несколько селений тиверцев подлым набегом.

– Почему «бывший»? Он погиб?

– Он умер спустя месяц после заключения мира. Ромеи отравили его. Полоний пил с ним на прощание общую чашу их, ромейского, красного вина!

– Тогда почему этот Полоний еще жив? Ты что-то путаешь, Славн!

Князь русов грустно улыбнулся:

– У каждого яда может быть противоядие, князь! Примешь его вовремя – останешься жив. Понимаешь?

Бус надолго замолчал. Соратники были правы – новость требовала долгого осмысления и обсуждения. Кони же тем временем уже достигли княжьего двора.

– Продолжим вечером наедине, – коротко бросил князь, увидев на крыльце поддерживаемую двумя служанками жену. – Я призову вас!

Эвлисия подурнела с лица, сделалась более грузной, как это и свойственно многим женщинам перед родами. Но лицо ее сияло такой неподдельной любовью и радостью, что Бус не выдержал. Соскочив с коня, он подбежал к жене, нежно привлек ее к себе и поцеловал меж бровей.

– Лапушка моя!!! Как же я по тебе скучал!

– Я тоже, ладо! Вышила тебе даже стяг. Пойдем, покажу.

Они прошли сумрачным коридором и вошли в горницу. На большой деревянной рамке был натянут холст, на котором золотыми нитями и льняным многоцветьем был вышит Христос. Но в чертах лица его явственно читался лик Белояра!

Потрясенный князь встал перед женой на колени и прильнул к ее округлому тугому животу. Словно почувствовав прикосновение отца, еще не рожденный сын зашевелился и толкнул Буса в висок…

К вечеру, проведя с Вереном и Славном более часа в неторопливой беседе, Бус зашел проститься перед сном к жене. Чело его было омрачено тяжелой думой о только что услышанном, и это не могло укрыться от внимательного взора любящей женщины.

– Что с тобою, ладо? Какая печаль тебя гложет?

– Князья мне только что поведали о ромеях, что гостили недавно у нас, а теперь отбыли в Киев. Боюсь, не расколют ли они нашу зародившуюся дружбу со Словеном. Мужи сии, чувствую, весьма коварны и многоопытны. Не хочет Византия иметь под боком сильного соседа, вот и шлет на русские земли легатов своих тайных. Ослабит союз молодой, потом готов наведет, от своих северных границ их отвадив. То Константину на руку, а Русколани на погибель!

Лицо Эвлисии также потемнело. Она взяла запястье мужа и прижала его ладонь к своему сердцу.

– Опасайся их, это злые мужья. Флавр несколько раз навещал меня, расспрашивал, что за вера твоя, чтишь ли Христа, готов ли слушаться его наставлений. Проповеди твои называл языческими! Предложил мне перед отъездом в Киев подумать и решиться на немыслимое: чтобы я с ребенком в отсутствие твое уехала с ними в Константинополь. Обещали вырастить из него достойного христианина и вернуть на Непру законным князем. Я для вида обещала подумать, а сама уже хотела бежать в степь. Я боюсь этого Флавра, дорогой, это страшный человек!

Удивительно, но, услышав признание жены, Бус даже просветлел лицом. Те колебания и размышления, что зародились после вечерней беседы с князьями-единомышленниками, улетели прочь! На его землю явились враги, вползли, подобно гробовым змеям, чтобы ужалить в самое сердце! Они не могли свершить этого без воли и решения вышестоящих иерархов, значит, ромеи первыми объявили Русколани войну! А раз так, то все дальнейшие его деяния будут праведны, ибо законы Прави учат защищать свой народ и свою землю до последнего вздоха!

– Рожай спокойно, лада моя! Наш сын и без Византии будет истинным князем на этих землях. Ты, главное, яви его небу и мне живым и здоровым!

Он прикоснулся губами ко лбу Эвлисии, улыбнулся и покинул спальню.

Корабли ромеев спустились по реке из Киева через две седьмицы. Эвлисия к тому дню уже успешно разрешилась от бремени. Сын был крупный, звонкоголосый, многими своими чертами лица похожий на отца. Жрецы на месте заложенного храма Солнца справили все подобающие молитвы. Главный волхв, проведя ночь под открытым небом и наблюдая за звездами, предрек ему долгую жизнь и вечную славу. Малыша назвали Драгомиром, но волхв предупредил:

– Позже ты дашь ребенку иное имя, князь! Боги подскажут тебе, какое. И под тем именем его будут веками славить внуки и правнуки славян!

В честь рождения первенца по традиции отцов в Русграде был объявлен трехдневный праздник. Весть об этом полетела по степи. Именно к началу торжеств и прибыли конные с известием, что ромеи причалили к пристани.

– Выслать для встречи почетную охрану! – приказал Верену Белояр.

– Ты хочешь встретить их, словно дорогих гостей? – изумился князь. – Несущих черноту в своих сердцах, ненавидящих славян?

– Я предупрежден, Верен, а это – то же самое, что и противоядие! Но пока меч мой в ножнах, я должен оставаться хотя бы внешне радушным хозяином. Ты же собери полсотни надежных воев и будь с ними все время в священной роще. Явишься по первому моему зову, если понадобится…

Византийцы прибыли в полдень. Толпы людей стояли вдоль дороги на холм: оставившие строительные работы, подъехавшие из ближайших деревень, последовавшие вслед за князем с его двора. Сам Бус стоял впереди своих бояр и князей родов, с ног до головы облаченный в белые расшитые одежды. Статная осанка, блестящая бритая голова с длинным чубом, гордый взгляд. Наряженные в разноцветье шелков гости, поднимавшиеся на холм, поневоле проигрывали князю западной Русколани.

Шедший первым, уже пожилой мужчина с хорошо развитой мускулатурой и жестким взглядом, остановился за несколько шагов до Белояра. Окинув его взглядом, он дождался второго своего спутника в длинном плаще монаха, шумно сопящего после длительного подъема, и лишь тогда произнес: