Георгий Савицкий - Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!

«… Я составил доклад о данной ситуации, которая является для нас новой, и направил его в группу армий. Я в понятных терминах охарактеризовал явное преимущество Т-34 перед нашим Pz.IV и привел соответствующие заключения, которые должны были повлиять на наше будущее танкостроение …»

Слова Гейнца Гудериана оказались пророческими.

Более того, когда разрабатывалась концепция будущей «Пантеры», влияние «тридцатьчетверки» буквально довлело над конструкторами «Даймлер-Бенц» и MAN.

Опытная машина фирмы «Даймлер-Бенц» даже внешне сильно напоминала Т-34 – немецкие инженеры полностью заимствовали компоновку с задним расположением моторно-трансмиссионного отделения. Более того, в своем стремлении добиться сходства с «тридцатьчетверкой» конструкторы фирмы «Даймлер-Бенц» даже предложили поставить на новый перспективный танк дизельный двигатель!

Правда, острая нехватка дизельного топлива в Германии, которое в подавляющем большинстве шло на нужды подводного флота, сделало этот вариант бесперспективным. И тем не менее, как говорится, факты – налицо…

Адольф Гитлер проявлял большой интерес именно к этому варианту, а фирма «Даймлер-Бенц» даже получила предварительный заказ на двести опытных танков. Так что, можно сказать, «тридцатьчетверка» поразила даже самого Гитлера, жаль, что только в иносказательном плане.

Однако позднее заказ нового образца «среднего/тяжелого» танка фирме «Даймлер-Бенц» был аннулирован, а предпочтение было отдано конкурирующему проекту фирмы MAN.

Комиссия отметила ряд преимуществ проекта MAN, в частности, более удачную, по мнению представителей вермахта, подвеску, бензиновый двигатель, лучшую маневренность, меньший вылет орудийного ствола. Также высказывались соображения, что схожесть нового танка с Т-34 приведет к путанице боевых машин на поле боя и потерям от своего же огня.

Эти аргументы тем более странные, что вермахт, начиная с 1938 года, имел огромный опыт эксплуатации и боевого применения трофейной техники. А с июня 1941 года – и тех же трофейных «тридцатьчетверок».

А вот прототип фирмы MAN был выдержан целиком в духе немецкой танкостроительной школы: переднее расположение трансмиссионного отделения и заднее – моторного, индивидуальная торсионная «шахматная» подвеска Книпкампа. И 75-миллиметровая длинноствольная пушка фирмы «Рейнметалл-Борзиг», которая устанавливалась по личному приказу Гитлера. И с этим танком гитлеровцы промучились до самого конца войны…

Степан Никифорович Стеценко развернул оставшиеся три «Пантеры» и повел их в атаку на трофейные немецкие «тридцатьчетверки», гвардии старший лейтенант действовал как в тумане: уж очень странной, «зеркальной», оказалась ситуация. Что ж, на войне всякое бывает.

Ходовая часть «Пантеры» с «шахматным» расположением опорных катков конструкции Книпкампа обеспечивала хорошую плавность хода. А широкие гусеницы «Ostenketten» позволяли более равномерно распределять давление более чем сорока четырех тонн брони на мягкую почву. А передние ведущие катки способствовали неплохой маневренности. Все эти особенности гвардии старший лейтенант Стеценко познал, воюя против «Пантеры», а теперь нужно было использовать их себе во благо.

Также опытный танкист ясно представлял себе сложности, с которыми столкнутся немцы внутри трофейных «тридцатьчетверок». Не шибко хороший обзор, загруженность командира танка, который должен еще и выполнять функции наводчика, загазованность внутри башни при выстреле, откровенно хреновая надежность коробки переключения передач и движение рывками – вот далеко не полный список «прелестей» войны на Т-34.

К тому же в башне «Пантеры» было гораздо тише, чем даже в ИС-2 с его толстой броней. Поэтому командир и наводчик с заряжающим вполне могли общаться, не сильно-то и надрывая голос. А вот механику-водителю Володе Симонову приходилось совсем плохо из-за шума и вони разогретого масла от трансмиссии.

– Заряжающий, бронебойным – огонь!

– Есть бронебойный!

– Наводчик?

– Цель – правый танк, самый дальний, – Тахтар Аубакиров говорил медленно, подводя пушку к цели наверняка. – Подобью его, и остальные не уйдут.

– Огонь!

– Выстрел! – Казах хлопнул ногой по полику боевого отделения.

Чувствительная катушка индуктора от сотрясения качнулась в магнитном поле соленоида и выдала необходимое напряжение на электрозапал снаряда.

Грохнула мощная 75-миллиметровая пушка KwK-42, отправив калиберный бронебойный снаряд «Pzgr.39/42» в его недолгий полет, рванувшись назад от отдачи, частично погашенной гидропневматическими противооткатными устройствами и двухкамерным дульным тормозом. Тут же загудел воздушный компрессор, установленный под сиденьем наводчика, продувая через систему шлангов и клапанов канал ствола орудия.

Калиберный бронебойный снаряд «Pzgr.39/42» на дистанции чуть более семисот метров попал в шаровую установку пулемета в наклонном лобовом листе корпуса. От удара она провалилась внутрь – не выдержал плохо выполненный сварной шов. Пулеметная установка и люк механика-водителя на верхней лобовой бронедетали были «ахиллесовой пятой» советского среднего танка.

Степан Никифорович это знал – потому и приказал наводчику стрелять именно туда. Расчет оказался верным: «тридцатьчетверка» с приметным крестом на башне остановилась как вкопанная.

– Переноси огонь на головную машину!

– Есть, командир! – Тахтар Аубакиров приник к окуляру телескопического «ломающегося» прицела TZF-12.

Этот прицел был бинокулярным и очень удобным: картинка была более объемной, с относительно широким полем зрения. А вот на модификациях «Пантер» «Ausführung-A» и «G» ставился более простой монокулярный прицел TZF-12А, представлявший собой правую трубу прицела TZF-12. Так что и на своей хваленой «цейссовской» оптике немцы уже стали экономить.

Вращение башни производилось гидравлическим механизмом, осуществлявшим отбор мощности от двигателя танка; скорость вращения башни зависела от оборотов двигателя, при 2500 оборотах в минуту семисотсильного «Майбаха» время поворота башни составляло 17 секунд вправо и 18 секунд влево.

В это время две оставшиеся «Пантеры» сумели зажечь еще одну вражескую «тридцатьчетверку».

Экипаж гвардии старшего лейтенанта Стеценко продолжал стрельбу. Но все равно чувства были, как будто убиваешь своего верного пса, который верой и правдой служил много лет…

И тут внезапно стало не до лирики – сильный удар пришелся прямо в лоб, точнее – на правую сторону. Весь бронированный корпус «дикой кошки» содрогнулся от удара. Двигатель, хоть и расположенный в кормовом отделении, пару раз чихнул, но потом все же опять заработал.