Юлиан Семенов - Семнадцать мгновений весны (сборник)

Секретный документ

государственной важности.

НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ ОБ ОБРАЩЕНИИ С ЛИЦАМИ НЕНЕМЕЦКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ НА ВОСТОКЕ

При обращении с лицами ненемецкой национальности на Востоке мы должны проводить политику, заключающуюся в том, чтобы как можно больше выделять отдельные народности, т. е. наряду с поляками и евреями выделять украинцев, белорусов, гуралов, лемков и кашубов.

Я надеюсь, что понятие о евреях целиком изгладится из памяти людей. В несколько более отдаленные сроки на нашей территории должно стать возможным исчезновение украинцев, гуралов и лемков как народов. То, что сказано в отношении этих национальных групп, относится в соответственно бо́льших масштабах также и к полякам.

Принципиальным вопросом при разрешении всех этих проблем является вопрос об обучении и тем самым вопрос отбора и фильтрации молодежи. Для ненемецкого населения на Востоке не должно быть никаких других школ, кроме четырехклассной начальной школы. Начальная школа должна ставить своей целью обучение учащихся только счету максимум до 500 и умению расписаться, а также распространение учения о том, что подчинение немцам, честность, прилежание и послушание являются Божьей заповедью. Умение читать я считаю необязательным.

Кроме начальной школы, на Востоке вообще не должно быть никаких школ.

После осуществления этих мероприятий в течение ближайших десяти лет население генерал-губернаторства будет состоять из оставшихся местных жителей, признанных неполноценными.

Это население будет служить источником рабочей силы, поставлять Германии ежегодно сезонных рабочих и рабочих для производства особых работ (строительство дорог, каменоломни). При отсутствии собственной культуры это население будет призвано под строгим последовательным и справедливым руководством германского народа работать над созданием вечных памятников культуры и архитектуры Германии, и, может быть, благодаря этому окажется возможным выполнить эти работы, поскольку дело касается работ огромных масштабов».

«Прокуратура при народной судебной палате.

Дело № 31 301/44

Фрау Нейбауэр,

Кельн, Бетховенштрассе, 7.

СЧЕТ ПО ДЕЛУ ГУСТАВА НЕЙБАУЭРА, ОБВИНЯЕМОГО В РАЗЛОЖЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

« ЮСТАСУ . Информация получена. Мы понимаем, как вам тяжело. Берегите себя. ЦЕНТР ».

Штирлиц заплакал. Он отчего-то вспомнил весну двадцать первого года, свою первую командировку за кордон по делу похищенных из Гохрана бриллиантов диктатуры пролетариата; вспомнил тихий, красивый Таллин, лицо Лиды Боссе и ее вопрос: «А вы мне на прощание скажете – „Товарищ, береги себя“?» И он услышал свой ответ ей: «Обязательно». Он тогда ответил усмешливо, он ведь молодой был тогда, моложе своего сына – на семь месяцев и три дня…

После того как Аппель и Крыся вместе с Краухом и тремя разведчиками Седого были переправлены в горы, к партизанам – на встречу с передовыми частями Красной армии, – на запасной явке Седого в погребе собрались Коля, Вихрь, Аня, Тромпчинский и Берг.

Вихрь. Аня, хочешь спросить полковника обо мне?

Аня. Не надо. Я получила все от Бородина. Это важнее.

Вихрь. Спроси.

Берг. Девочка, я иначе не мог.

Вихрь. Почему?

Берг. Потому, что тогда я играл всерьез.

Коля. Ложная вербовка?

Берг. Да.

Вихрь. Когда вы от нее отказались?

Берг. Когда понял неизбежность конца. Врать про мою оппозиционность режиму с самого начала не буду, это недостойно. Я был за режим до тех пор, пока не понял его обреченности.

Аня. Вы знаете, что такое ненавидеть?

Берг. Я никогда не знал ненависти. Я всегда выполнял свой долг.

Вихрь. Аня, полковник помогает нам честно. Это проверено.

Берг. Что ж… Я могу ее понять.

Коля. Только понять?

Берг. Понять – значит оправдать.

Вихрь. Время! Берг, вы уходите со своими. Вас найдет человек, который даст вам половинку вот этой вашей фотографии. Возвращаю вам половинку вашего семейства. Дети остаются у вас, а сами вы – у меня.

Берг. Вы сохраняете юмор. Это великолепно.

Вихрь. До свидания, Берг.

Берг. Господа, как разведчик, я должен сказать, что восхищен вашей работой. Вам помогал Бог. До свидания. – Он обернулся к Коле: – Отто, мне подождать вас здесь или выйти?

Коля. Подождите здесь.

Вихрь. Коля, ну-ка, отойдем…

Коля. Иду.

Вихрь. Коленька, он тебе уже выдал документы?

Коля. Да. Я откомандирован командованием группы армий «А» в штаб РОА, к Власову, в Прагу.

Вихрь. Коленька, держись, братишка. Слова банальные, но иначе не скажешь.

Коля. Спасибо тебе, Вихрь.

Вихрь. Это за что?

Коля. Просто так.

Вихрь. И тебе спасибо. Все помнишь?

Коля. Каждую субботу с девяти до десяти возле входа в отель «Адлон» меня будет ждать связь.

Вихрь. Человек с двумя кульками хрустящей картошки. Пароль…

Коля. Я все помню.

Вихрь. Если что – уходи через фронт…

Коля. Если что – скажи маме про… отца…

Вихрь. Все будет как надо. Ты сам скажешь ей.

Коля. Ну, давай.

Вихрь. Счастливо, Коленька. До встречи…

Коля. Счастливо, Ветерок… До встречи…

– Аня…

– Да?

– Девочка, ты уйдешь на конспиративную квартиру Палека.

– Нет.

– Что?

– Никуда я от вас не уйду.

– Родная, давай не будем устраивать кино с приказами. Я не стану вращать глазами и шептать: «Я тебе приказываю». Анечка, я просто тебя прошу.

– А я вас прошу.

– Ты почему меня называешь на «вы»?

– Потому, что я вас люблю.

– Неловко, они нас ждут…

– Ну и пусть…

– Анечка, курносый мой человечек… Ты уйдешь…

– Знаете, я вот часто думаю: мы такие красивые слова научились говорить, а все равно обижаем друг друга. Обидеть очень легко. В мыслях, усмешкой, взглядом. А особенно легко мужчине обидеть женщину.

– О чем ты?

– О том, что мне просто не для кого жить, если я останусь одна.

– Я вернусь. Мы все вернемся, о чем ты? Мы встретим наши танки и вернемся.

– Война – это ж не расписание поездов.

– Ну вот что…

– Я никуда от вас не уйду. Я, как собака, пойду за вами. Хотите – можете пристрелить.

– Как мне доказать тебе, что это нелепо?

– Очень просто.

– Ну?

– Взять меня с собой.

Вихрь отошел к Седому и сказал:

– Товарищи, прошу всех сверить часы. Завтра мы увидим наших. В два часа ночи… Нам поставлена задача нарушить кабель взрыва Кракова.