Роман Кожухаров - Штрафбат под Прохоровкой. Остановить «Тигры» любой ценой!

По поводу субординации Коптюк решил голову не морочить, сразу заметив, что артиллерист Денисов к этому вопросу чувствителен. Артиллерийская батарея из стрелкового полка была придана штрафбату, и, следовательно, командиры расчетов находились в оперативном подчинении у командиров линейных подразделений и Коптюка – в частности. По первому впечатлению у Коптюка отложилось, что этот Денисов, несмотря на интеллигентские замашки, в деле своем вроде кумекал и в тактике и в практике боя разбирался. Когда человеку врага в прицел видеть доводилось и команду «Огонь!» выкрикивать, это сразу чувствовалось.

Потому Коптюк и начальника корчить из себя не стал. Начало боя выстроили по действиям артиллеристов, а потом договорились по ходу координировать их ход.

Вот как только гитлеровцы отступили и начался минометный обстрел, артиллерист не мог усидеть в блиндаже, все выскакивал проверить, как там его орудие и бойцы, а сейчас, когда расчет более-менее окопался по периметру, категорически перебрался под защиту орудийного бронещита. Можно было бы сделать вывод, что нервы у старшего лейтенанта Денисова шалят, что слишком он суетится.

Может быть, так оно и есть. Может, и в самом деле «развинтился» старший лейтенант Денисов. Но позади было почти полтора часа нескончаемой огневой дуэли, и после максимальной собранности наверняка наступает минута, когда твоя сосредоточенность ненадолго теряет хватку.

Когда немецкие танки цепью из десяти машин и между ними – пехота пошли на траншеи штрафников, артиллерист Денисов наглядно доказал, что нервы у него железные.

По предварительной договоренности условились, что начинает артиллерия, подпуская на четыреста метров, и первым бьет ЗИС Денисова. Его 76-миллиметровое орудие – сигнал для остальных. Тут же залпом – «сорокапятки», а потом уже начинают работать по немецкой пехоте штрафники.

На правом фланге Коптюк разместил огневую точку пулеметчика, так, чтобы сектор стрельбы перехлестывался с соседней огневой точкой во взводе Смижевского. Местность здесь до самой высотки, полого поднимавшейся в километре справа, была не такая овражистая, для вражеских танков и пехоты удобный коридор наступления.

Слева, метрах в десяти от траншеи переднего края, наблюдатели высмотрели неглубокий, заросший колючками овражек. Коптюк снарядил туда расчет ПТР и бойца Подсевальникова с трофейным пулеметом МГ-38, отдав распоряжение Дерюжному снабдить бойцов гранатами.

На свою «островную» позицию пэтээровцы и пулеметчик выдвинулись сразу после того, как наблюдатели засекли начало вражеской атаки. Установка у них была строгая – максимально оттягивать вступление в бой, не светиться до самого последнего момента.

На крепость нервишки штрафников фашисты в начале атаки проверили по полной. Танки уже выстроились в боевые порядки и прибавили в скорости, а минометы с позиций на высотке продолжали гвоздить траншеи и дальше до самого берега. Рев от 82-миллиметровых мин в небе стоял такой, что кишки в узел сворачивались. Блиндаж ходуном ходил. А наблюдатели каждую минуту полу брезентовую дергают, и вместе с пороховой гарью, дымом и пылью врывается в уши:

– Вражеские танки – тысяча метров!..

– Танки – девятьсот метров!.. Шесть машин!.. Пехота!..

– Танки – восемь сотен! Десять машин!.. Пехота!..

Коптюк приказал всем дожидаться в укрытиях. За утро бойцы успели в основном подготовить ниши в отрытых за ночь траншеях. На правом фланге даже блиндаж сварганили. Это Пилипчук организовал. Вот что значит: командир на месте. В отделении Гвоздева отсутствие командира сразу почувствовалось.

Замкомвзвода Дерюжный, назначенный вместо отправленного на помощь разведгруппе Потапова, каждые пять минут вынужден был левый фланг навещать, чтобы создать трудовую атмосферу. С новобранцами в отделении Гвоздева старший лейтенант переборщил, теперь некому новичкам мозги вправить. Взводный, чувствуя собственную оплошность, лично наведывался на левый фланг вместе с Дерюжным.

До воспитательных моментов дело не дошло, но по душам поговорили. Этот Бурунов, который волны несознательности больше остальных излучал, вроде удила закусил. Ничего, бой по полочкам все разложит.

Была и еще одна причина, по которой Федор то и дело отправлялся на левый фланг. Оборонительные позиции второго взвода здесь выдавались немного вперед, да еще находились на еле заметной возвышенности. Для наблюдения Гвоздев выбрал очень удобную точку, оборудовали ее основательно, с перспективой использования в качестве пулеметного гнезда, с земляными полками, упором для локтей, с внушительным бруствером и щелью для наблюдения.

Фашистские порядки отсюда в бинокль были как на ладони. Немецкая цепь поначалу держалась компактно, а потом стала растягиваться, разойдясь в ширину чуть ли не на полкилометра. Коптюк насчитал шесть танков: три «пантеры» двигались чуть впереди, две из них – на левом фланге, а третья – через два танка, если считать направо. У двух танков в середине цепи были короткие пушечки, совсем игрушечные по сравнению с огромным 88-миллиметровым «тигриным» орудием, увенчанным чудовищным набалдашником дульного тормоза. Эти, с короткими «хоботами», были фашистские средние Т-3, хорошо знакомые Федору по Сталинграду.

Орудием они были оснащены маломощным, 37-миллиметрового калибра, но помимо этого на вооружении имели по три пулемета. Маневренные, как ежи, ощетинивающиеся пулеметным огнем во все стороны, эти машины несли серьезную угрозу для пехоты.

Сейчас, двигаясь в общих порядках, они метров на десять отставали. Совсем уже в глубине шел устрашающий «тигр». Широченная машина с квадратной башней, основательно посаженной на соразмерный по пропорциям, но значительно более широкий корпус. Из бронированной коробки торчал соответственный орудийный ствол с огромным дульным тормозом.

Это был «тигр», и судя по тому, как он позиционировал себя в боевых порядках, он был командирским. Спереди, под башню, наварены запасные траки, и у «тигра» такой зверский вид, будто он ощерился своими железными клыками.

Еще четыре машины, которые назначенный одним из наблюдателей Бурунов из третьего отделения назвал танками, на самом деле оказались самоходными установками. Выдвинувшись из-за высотки, скат которой спускался на пологое пространство километрах в полутора, самоходки расположились вторым эшелоном позади идущих впереди танков.

Дойдя примерно до километровой отметки, они остановились и открыли стрельбу. Первые выстрелы прогремели нестройной чередой и легли сильно в недолет. Все это время не утихал минометный обстрел, который немцы вели из района высоты, поэтому по приказу старшего лейтенанта бойцы и так находились в укрытиях.