Георгий Савицкий - Крылатый штрафбат. Пылающие небеса : сборник

— Хорошо тебе, сибиряку, — говорил Волин и тоже брался за тяжелые утюги.

А потом «спортивную эстафету» принимал и старшина.

Но не только спортом занимались летчики. Четкую формулировку воздушного боя «высота — скорость — маневр — огонь!» часто слышал Волин от истребителя-сибиряка, когда они спорили о тактике истребительной авиации.

У нового знакомого Александра Волина была целая стопка исписанных тетрадей и самодельных альбомов, где он сам рисовал схемы боевого маневрирования, делал расчеты для атаки самолетов противника под разными ракурсами и с разным упреждением. Оба летчика вспоминали свои собственные воздушные схватки с немецкими самолетами или случаи, которые узнавали по «окопному радио», сравнивали со своими теоретическими выкладками.

Старшина, который оказался, ко всему прочему, еще и неплохим резчиком по дереву, сделал им модельки. И оба старших лейтенанта «летали», отрабатывая теперь схемы, начерченные в самодельных альбомах, в пространстве.

Но все же какую бы пользу ни приносили эти задания, летчики рвались на фронт, чтобы доказать теорию воздушного боя на практике. Раны уже практически полностью зажили, и солдаты постоянно доводили главврача госпиталя просьбами выписать их и направить в родные полки. Главврач же стойко «держал оборону и сдерживал натиск превосходящих сил», опираясь на монументальные «укрепления» многотомных медицинских монографий на непонятном большинству простых смертных языке.

Правда, эта ситуация вскоре разрешилась самым невероятным образом.

Двери в палату открылись внезапно именно тогда, когда тезки, два Александра, и старшина как раз занимались утренней гимнастикой с тяжелыми утюгами.

— Так-так, что у нас здесь происходит?!! — с негодованием спросил главврач. — Что это за вопиющее нарушение режима?!

Сибиряк-летчик так и застыл с импровизированной гантелей в вытянутой над головой руке.

— Ой, а я думала, куда это наши запасные утюги пропали?.. — растерянно сказала медсестричка.

— Виноват, товарищ подполковник медицинской службы, — с раскаянием прогудел старший лейтенант, осторожно ставя тяжелый утюг на пол. — Но мы бы обязательно вернули «спортивные снаряды» на место.

— Сегодня же получите выписку и сопроводительные документы в свои части, спортсмены!

Волин добрался в полк на попутной «полуторке», которая привезла долгожданные запчасти для самолетов. Сдав документы в штабе полка, летчик сразу пошел на стоянку эскадрильи к летчикам. Хотелось повидать ребят, узнать фронтовые новости.

Сейчас как раз самолеты возвращались из боевого вылета. Над ближайшим леском уже слышался знакомый разноголосый гул. Техники ждали своих летчиков, напряженно всматриваясь в горизонт. На задание эскадрилья ушла почти вся, точнее — тем составом, что от нее остался.

Вскоре над лесом показались два «лагга-третьих» и пара битых-перебитых «ишачков», за одним из них волочился густой черный шлейф дыма. Еще два «ишачка» стояли на технической позиции, и вокруг них хлопотали механики, пытаясь вернуть крылатые машины к жизни.

— Эх, пять ребят потрепало, хорошо еще, что живы остались, — заметил седоусый техник самолета.

Первым на посадку пошел подбитый И-16, у него вдобавок еще и не вышла «нога» шасси. В итоге «ишачок» с изодранным перкалем крыльев и фюзеляжа, плюхнулся на полосу, его резко развернуло и поставило на нос.

К счастью, массивный мотор защитил летчика. Он самостоятельно выбрался из кабины, прихрамывая побежал прочь от поврежденной машины, которая вполне могла взорваться. Отбежав на приличное расстояние, он упал и прикрыл голову руками. Потом снова вскочил и побежал на стоянку авиатехники.

В это время остальные И-16 приземлились и зарулили в капониры.

Раненому летчику из подбитого самолета уже делали перевязку медики.

К старшему лейтенанту Волину подошел командир эскадрильи. Летчики обнялись и крепко пожали друг другу руки.

— Видишь, Сашка, что творится, мать его…

Волин только кивнул, а капитан Максимов продолжил:

— Ходили на штурмовку, так на нас на обратном пути «мессеры» накинулись. Яшка одного завалил, но потрепали нас здорово. Хорошо, «лагг» — машина прочная, даром что не такая верткая, как «як». Я в своем истребителе пятнадцать дырок насчитал. Но дельта-древесина — материал исключительно прочный и не горит. А то, что ЛаГГ-3 — самолет тяжелый, так и на нем нужно уметь воевать.

— Не знаю, — пожал плечами Волин. — Мне больше «як» нравится.

— Вот и перегонишь новые «яки» на наш аэродром. Ты как раз после госпиталя, и допустить к боевым вылетам я тебя не имею права. Вот и пригонишь с одного из промежуточных аэродромов группу новых машин с молодыми летчиками. Это наше пополнение.

— Есть, товарищ капитан.

— Только вот какой у тебя теперь позывной будет?

— «Леопард» подойдет? Пятнистый, как моя обожженная физиономия! — рассмеялся Александр Волин.

— Ничего, — хлопнул по плечу друг и командир. — Парень ты статный, да и орденов хватает, любая девчонка заглядится. А физиономия — пустяки! Главное, чтоб девчонка по-настоящему полюбила!

Раскаленный диск солнца ушел за горизонт. На опаленную огнем землю спускались сумерки. Полеты закончились. Летчики, сделавшие за день по четыре-пять боевых вылетов, уходили со стоянки усталые, но довольные. Сегодня никого из них не сбили, а они за день «завалили» четырех «лапотников» и одного «мессера» — хороший счет!

«Летуны» перешучивались, несмотря на усталость, хлопали друг друга по плечам: хорошо-то как — жить! Никто не будет сегодня угрюмо молчать, глядя в свою тарелку. И девочки-официантки из БАО, батальона аэродромного обслуживания, не будут всхлипывать и смахивать украдкой слезы, глядя на не занятое летчиком место за общим столом, на пустую тарелку и накрытую ржаной корочкой стопку с «наркомовскими» ста граммами.

А наоборот — можно у девчат и попросить слегка «добавить» под настроение, но только чуть-чуть, ведь завтра снова боевые вылеты…

Сегодня ты жив, и осознание этого пьянит больше, чем «наркомовские». За общим столом собрались летчики и авиационные начальники. Подняли традиционный тост — «За Победу!» Негромко звякнуло стекло граненых стаканов.

И даже аппетит появился. Обычно есть не хотелось, хотя кормили летчиков сытно. Но иссушающая жара и иссушающий нервы адреналин приводили к тому, что на еду летчики и смотреть не могли. Выручали знаменитые астраханские арбузы. Набьешь желудок сочной, сладкой красной мякотью — и на взлет!

Александр Волин вышел из землянки и прислушался. С другого берега Волги доносились гулкие удары канонады. В вечернем небе над городом вставало багровое зарево. Днем и ночью стояли насмерть защитники Сталинграда. Дрались с отчаянной храбростью, сдерживая в хаосе разрушенных улиц натиск отборных гитлеровских войск.