Cергей Макаров - Полигон призрак

— Как, впрочем, и меня, — тяжело вздохнул Вальтер и спросил: — Твоя рана зажила?

— Да, я в порядке. Все нормально. Неожиданная встреча…

— Все, на этом разговор окончен, — поднялся со стула Коготь и вывел Дитриха в коридор. — Отведи его обратно, — приказал он одному из солдат.

Майор снова сел напротив Вальтера, ошарашенного неожиданной встречей с родным братом в таких обстоятельствах.

— Пока можешь быть свободен, Абазов, — сказал Коготь.

Младший лейтенант кивнул и вышел.

— Ну что, Вальтер Раубех, продолжим наш разговор? — предложил Коготь.

— Где вы держите моего брата? — взглянув на майора, спросил Раубех.

— Пожалуй, я могу тебе это сказать, — растягивая слова, произнес Коготь. — Он содержится в лагере для немецких военнопленных в Сибири.

— Как вы его отыскали?

— Я оставлю этот вопрос без ответа, — холодно произнес Коготь.

На некоторое время воцарилось молчание. Потом майор, глядя в упор на Раубеха, сказал:

— Если ты откажешься на нас работать, мы расстреляем твоего брата.

— Я знал, что вы это скажете, майор. Это не трудно было предугадать, — тяжело вздохнул Раубех.

— На войне как на войне. Хотя по-человечески мне немного жаль Дитриха. Он — солдат, который попал в мясорубку Сталинграда, его ранили, свои бросили и сбежали… Если еще и родной брат откажется от него из-за слепой веры в Гитлера и во всякий бред… Дитрих в прямом и переносном смысле — заложник ситуации, — продолжая давить, говорил Коготь. — Ему можно немного посочувствовать, это не ты, Раубех. Ты — матерый нацист, который перешагнет через труп родного брата, выслуживаясь перед убийцей Гитлером, лишь бы получить очередное повышение или награду.

Раубех обхватил голову руками, было видно, что в его душе идет титаническая борьба.

— Я пойду на это только ради моего родного брата Дитриха, — неожиданно сказал Раубех.

— Ради брата — это уже очень много, Раубех, — подавшись вперед, сказал майор и добавил: — Думаю, мы можем начать серьезный разговор.

— Да, можем, — кивнул немец, — но прежде я хочу спросить: какие гарантии вы дадите моему брату, если я буду на вас работать?

— Впервые, Вальтер, я слышу от тебя здравые в данной ситуации слова. Самое главное, что мы гарантируем — солдат Дитрих Раубех будет жить. Его будут хорошо кормить, оказывать квалифицированную медицинскую помощь. Мы переведем его из Сибири в более умеренный климат. И наконец, после окончания войны мы отпустим его. И Дитрих, если захочет, вернется в уже другую Германию, без нацистов, или поселится где-нибудь в спокойном местечке в Европе. Что скажешь, Раубех?

— То, о чем вы сейчас говорите, меня устраивает.

— Я не сомневался в этом, Раубех, но это в том случае, если ты будешь работать на нас. Дашь слабину — и нам придется расстрелять Дитриха, а по сути, его расстреляешь ты. Подумай об этом. Ведь игра предстоит очень серьезная. Игра на пределе сил и нервов. Однако, я полагаю, что ты умный человек и расстреливать твоего брата нам не придется.

— Давайте, майор, сейчас поговорим конкретно о том, чего вы хотите от меня, — предложил немец.

— Мы хотим, Вальтер, чтобы ты вернулся в Германию.

— В Германию? — удивленно переспросил немец.

— Да, именно в Германию, ты не ослышался. Кстати, кто твой непосредственный командир в Абвере? — как бы между прочим спросил Коготь.

— Полковник Штольц.

— Штольц — известный нам человек, — усмехнулся майор. — Исходя из того, что Штольц — твой начальник, не трудно предположить, что адмирал Канарис лично курирует операцию с полигоном.

— И докладывает о ее ходе Гитлеру, — подхватил Раубех.

Коготь улыбнулся про себя: «Фашистов не на шутку всколыхнул наш полигон. Русская секретная бомба нацистским лидерам, наверное, снится в кошмарах каждую ночь».

— Это Штольц разрабатывает операции по засылке диверсантов на полигон? — спросил майор.

— Да, он отвечает за это головой.

«Тогда ему не сносить ее», — подумал Коготь.

— Короче, расстановка сил предельно ясная, — задумчиво произнес майор. — Так вот, тебе, Раубех, как я уже сказал, нужно будет вернуться в Германию и убедить твое руководство послать на полигон лучшую разведгруппу Абвера, естественно, вместе с тобой, ибо только ты знаешь, как следует действовать, чтобы проникнуть на полигон и узнать секрет русской супербомбы.

— Но вы же понимаете, что убедить руководство это сделать будет крайне сложно.

— Сложно, но можно, — твердо сказал майор.

— Возникнет много вопросов, а самый главный из них: почему выжил один только я?

— Мы все продумаем, Раубех, до мельчайших деталей. Обязательно изготовим необходимые для доказательства твоей правоты снимки полигона. Мы все сделаем для того, чтобы тебе поверили и ты вернулся с новой, еще более сильной группой диверсантов и специалистов Абвера.

— Кстати, а как быть со связным — лесником? Вы, наверное, знаете о нем? — спросил немец.

— Знаю, и очень даже хорошо, — ответил Коготь. — Я видел в бинокль, как ты его прикончил.

— Он отговаривал меня идти к полигону.

— Ладно, это все дела прошлые. Если тебя спросят о леснике, скажешь, что он человек надежный, все показал, довел до полигона. Мы что-нибудь придумаем о ночной засаде, мол, проводника даже ранило легко. Но смысл, как я уже сказал, — он человек надежный и ему можно доверять.

— Но с ним поддерживается связь посредством писем и телеграмм. Что, если он не ответит? — спросил Раубех.

Майор отметил про себя правдивость информации, о которой упомянул Вальтер: «Значит, он всерьез будет работать на нас ради блага его родного брата».

— Об этом не беспокойся. Мы разгадали шифр. Телеграммы, которые придут на имя лесника, не останутся без ответа. Проблем с этим точно не будет.

— В телеграмме леснику обычно сообщалось, в каком квадрате нужно встречать группу, — заметил Раубех.

— Я знаю, — улыбнулся Коготь. — Не беспокойся, Вальтер, мы все продумаем. С сегодняшнего дня тебя будут усиленно кормить и выводить по ночам на прогулки. Завтра ты еще раз встретишься с братом, а потом мы его перебросим в иное место. Об этом можешь не думать. Даю слово офицера, что с ним все будет хорошо. Ты должен сосредоточиться на выполнении своей задачи.

Когда Раубеха увели, Коготь встал и подошел к окну. Дождь перестал идти, и яркое летнее солнце, поднимаясь над тайгой, освещало горизонт. «Это успех. Только что мне удалось завербовать майора Абвера, — подумал Коготь. — Раубех будет работать на советскую контрразведку. У него мощнейшая личная мотивация — благополучие родного брата. В отличие от лесника, Раубех боевой офицер, готовый, если надо, пойти и на смерть».

В тот же день прилетели специалисты советской контрразведки и внимательно осмотрели немецкие фотоаппараты, найденные в ранце Раубеха. Они разобрали фотоаппараты до мельчайших деталей, которые тщательно изучили. Спецам из контрразведки предстояло сделать необходимые качественные фотографии для Раубеха. Что нужно снять, объяснил им Коготь.