Cергей Макаров - Полигон призрак

Костомаров, узнав о вербовке офицера Абвера, остался доволен работой Когтя и его группы. Теперь нужно было осуществить задуманное. Майор несколько дней напряженно работал с Раубехом. Настало время действовать.

Вскоре с советского бомбардировщика недалеко от линии фронта выпрыгнул парашютист. Этим парашютистом был майор Абвера Вальтер Раубех. Советские контрразведчики обеспечили ему беспрепятственный переход через линию фронта к своим.

Операция «Топь» набрала максимальные обороты. Через десять дней после ранения возвратился в группу младший лейтенант Егоров. По этому случаю был организован небольшой праздник. Коготь принес взятые у Веригина две бутылки водки. Было нарезано сало, хлеб, открыты банки с тушенкой. Майор предложил тост: «Я желаю каждому увидеть салют нашей победы и рассказать о нем своим внукам». Все дружно выпили.

Адмирал Канарис, полковник Штольц и майор Вальтер Раубех сидели в затемненной комнате. Перед ними висел большой белый экран, а позади суетился специалист Абвера, настраивая проектор.

— Сейчас, господин адмирал, вы все увидите сами, — повернув голову к Канарису, сидевшему за длинным столом, сказал Раубех.

— Что ж, посмотрим, что там вам удалось сфотографировать на советском полигоне, майор. Надеюсь, это заслуживает моего внимания.

— Снимки потрясающие, я их уже несколько раз внимательно просмотрел, — вступил в разговор Штольц и, повернув голову в сторону экрана, громко сказал: — Ну же, Пауль, сколько вы еще будете возиться?

— Всего минуту, господин полковник, — ответил специалист Абвера.

— Ни секунды больше, — подчеркнуто строго произнес полковник.

Вскоре Пауль сказал:

— Все готово к просмотру.

— Так чего же мы ждем? Начинайте, — приказал Канарис и слегка подался вперед.

Послышался щелчок, и полоса дымного яркого света устремилась на экран, отобразив на нем первую фотографию. На ней были изображены колючая проволока и несколько охранных вышек, выстроенных в ряд через равноотстоящие промежутки.

— Комментируйте, майор, — приказал Раубеху Канарис.

— На этой фотографии можно видеть стандартную охранную систему полигона. Высокое заграждение из колючей проволоки и довольно плотное расположение вышек с охраной, — поспешно, но четко произнес Раубех. — Подходы к полигону заминированы, как вы уже знаете.

Канарис повернул голову и глянул на майора:

— Значит, вы утверждаете, Раубех, что после нескольких дней, проведенных возле полигона, один из членов вашей группы случайно наступил на мину.

— Да, господин адмирал, — тяжело вздохнул Раубех. — С этого момента и начались все наши проблемы. Четыре человека были убиты на месте, трое получили тяжелые ранения. Мне пришлось принять непростое решение — облегчить их страдания. Мы застрелили раненных. Затем поднялась шумиха, стрельба, взлетели советские истребители и стали обстреливать сектор взрыва. После этого нам на хвост села группа СМЕРШа, нескольких человек из которой мы убили, но и сами потеряли четверых. За озером мы немного оторвались от погони. Над нашими головами неустанно летали советские истребители, но тайга давала надежное укрытие. Однако вскоре преследователи нас настигли. Я приказал трем своим людям задержать их любой ценой, ведь у меня были ценные снимки. Они вступили в бой с превосходящими силами русских, а мне удалось уйти.

— Как вы считаете, майор, кто-нибудь остался в живых из вашей группы?

Раубех покачал головой.

— Как командир, я этого очень хотел бы, но если отбросить эмоции в сторону, то вряд ли. Они настоящие герои и сделали все, что могли и даже больше, — тут голос Раубеха дрогнул.

— Держитесь, майор, — по-отечески мягко сказал Канарис. — Давайте продолжим просмотр.

На экране появилась фотография железобетонного дзота на холме.

— Подобных укреплений там больше сотни. Их бойницы смотрят в разные стороны, так что огонь они могут вести вкруговую. Надо отдать должное русским, — заметил Раубех, — эта система дзотов весьма хитроумна.

— Что вы имеете в виду? — спросил Канарис.

— Дзоты расположены на искусственных высотах таким образом, чтобы при обнаружении противника уничтожить все живое, что проникло на территорию полигона. Причем уничтожить и днем, и ночью. На каждом дзоте установлено несколько прожекторов. Вон они сверху, обратите внимание, — майор Раубех указал рукой на снимок.

— Да, я вижу, — задумчиво протянул Канарис.

— На следующем снимке оказалось запечатленным жерло ствола танка, башня которого виднелась из-за железобетонной стены.

— Подобные укрепления там почти на каждом шагу, — отметил Раубех.

— Да, — сказал адмирал Канарис, — видно очень серьезное оружие испытывают русские, раз полигон так мощно охраняется. — Глаза его погрустнели. — Как бы эта сверхбомба не обрушилась на головы наших солдат.

— Похоже, что это может случиться в ближайшее время, тем более в районе Курска вскоре начнется наше наступление, — произнес полковник Штольц.

— Сейчас начинают разворачиваться такие события на Восточном фронте, что нам нужно действовать как можно быстрее и намного результативнее! — рубанул Канарис ребром ладони воздух перед собой.

Тем временем на экране появился аэродром. Десять истребителей, несколько бомбардировщиков.

— Ну а эту фотографию, я думаю, нет смысла долго комментировать. На полигоне прекрасный аэродром и самые современные русские истребители и бомбардировщики, — сообщил Раубех.

— Эх, жаль, — вздохнул Канарис, — ни один самолет люфтваффе не в состоянии долететь до этого проклятого русского полигона, чтобы сравнять там все с землей.

На экране появился следующий снимок.

— Господин адмирал, прошу обратить особое внимание на эту фотографию.

Канарис вгляделся в экранное изображение. Несколько покореженных танков с оторванными башнями, поодаль, справа, восемь разбитых вдребезги грузовиков. А еще правее — руины железобетонного здания.

— Я видел этот ужасный, прямо-таки адский взрыв на четвертый день наблюдения за полигоном.

— Это что, результат одного взрыва? — Канарис привстал со стула от удивления.

— Да, господин адмирал, всего лишь одного взрыва. Я своими глазами видел, как в небо с аэродрома поднялся бомбардировщик и сбросил одну бомбу. В лесу от взрывной волны попадало множество деревьев. Я уверен, что будь в эпицентре взрыва хоть сто танков, они бы все были уничтожены, — пояснил Раубех.

— Вот это мощь, — пораженный услышанным, произнес полковник Штольц.

Майор Коготь снова организовал на полигоне мощный взрыв, на этот раз для того, чтобы прибывшие из Москвы специалисты могли сделать нужные снимки Раубеху. Как и в прошлый раз, под каждый танк, каждую машину и каждое здание была подведена система кабелей и установлены мины, детонирующие одновременно от взрыва обычной авиационной бомбы. Синхронный «фейерверк» был устроен для того, чтобы последствия взрыва убедительно смотрелись всего на одном снимке. Зрелище и в самом деле было впечатляющим. Но, естественно, о реальном взрыве, устроенном по приказу Когтя, ни Канарис, ни Штольц, ни даже Раубех и не подозревали.