Год 1944-й. Зарницы победного салюта

— Живой? Давай помогу встать…

Когда Наумов поднялся, командир эскадрона сказал:

— Не нравится мне поведение гитлеровцев: нам почти не сопротивляются, а соседей сдерживают. Не в ловушку ли заманивают?

Замполит промолчал. Шум и боль в голове мешали сосредоточиться.

— А разве был приказ задерживаться? — спросил он.

— Такого приказа нет.

— Тогда — вперед!

Группа прорыва в ходе атаки поредела, и перед следующей траншеей гитлеровцы прижали атакующих к земле Противник, очевидно, пришел в себя и теперь вел усиленный огонь со стороны села Пониква.

— Что будем делать, товарищ майор? — спросил замполита находящийся вблизи сержант. — Может, назад отползем? Вон там овражек, видите?

Замполит оглянулся:

— До него метров 300–400. Пока доберемся — перебьют нас фашисты.

Противник усилил обстрел. Особенно донимал пулемет, не давая поднять головы.

Лежать вот так дальше, думал Наумов, — равносильно смерти, До вражеской траншеи оставалось метров пятьдесят. Чтобы рывком преодолеть это расстояние, потребуется всего несколько минут.

И вновь услышали бойцы знакомый голос:

— Приготовиться к атаке! Гранаты к бою!

Как и раньше, Наумов первым бросился вперед. Думал лишь об одном: любой ценой достигнуть траншеи и гранатами заставить замолчать пулемет. В его порыве слились воедино и чувство долга, и ненависть к врагу, и ответственность за жизнь вверенных ему людей. Поэтому, наверное, и удалось замполиту осуществить намеченное — пулемет врага замолчал. В рукопашном бою рядом с ним смело дрался его сын Тимофей — связист, которого в полку так и называли — «сын комиссара».

Могучее «ура» возвестило, что вслед за передовым отрядом на вражеские позиции ворвались другие подразделения полка. В Подкамень и в соседние села пришло долгожданное освобождение.

Наумов участвовал в боях за освобождение Львова, сражался за Будапешт, Братиславу, Брно, Прагу. Нелегкой и славной была фронтовая дорога этого мужественного человека.

В послевоенные годы Ипатий Михайлович Наумов длительное время жил в Ровно, вел большую военно-патриотическую работу как член совета ветеранов 6-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Сын комиссара бывший связист Тимофей Ипатиевич Наумов работает в одном из сельскохозяйственных объединений на Ровенщине.

Захар Карпович Слюсаренко в 1939 году принимал участие в освободительном походе войск Красной Армии на Западную Украину. В 1941-м он командовал танковым батальоном, дрался с гитлеровцами у западной границы. В 1944-м генерал 3. К. Слюсаренко вел вверенную ему 56-ю гвардейскую танковую бригаду в бой на Львовском направлении.

В сорок четвертом я вновь оказался в тех краях, где застала война. Теперь уже в должности командира гвардейской танковой бригады. На вооружении у нас были тридцатьчетверки — грозные, прославившие себя в боях машины. Нужно любой ценой прорвать прочную оборону врага. Удар по ней мы нанесли огромный: орудия, минометы, сверху славно поработала авиация. И затрещала по швам оборона гитлеровцев.

В прорыв, хотя брешь узкая, должны идти танки 3-й гвардейской танковой армии. Командарм собрал нас, комбригов, и спросил: «Кто пойдет в авангарде?» Я вызвался сам: «Мне дорога знакома. Разрешите первой идти 56-й!»

Собрал своих гвардейцев, поставил задачу, мол, это большая честь прокладывать дорогу другим.

Мы идем уверенно. Мощный удар по врагу, когда затрещала его хваленая оборона, воодушевлял нас. Это расплата. Здесь мы стояли насмерть в сорок первом. И вот мы вернулись.

Гитлеровцы упорствуют. То и дело вступаем в бой с опорными пунктами и засадами противника.

Комбат капитан Б. А. Алексеев докладывает, что на пути продвижения танков препятствие, которое нужно обходить. Завал из деревьев тянулся на сотни метров. Я собрал танкистов и говорю: «Ребята, завал из бревен, а танки из стали. Что же сильнее?» Ударили из пушек и расчистили себе дорогу. А потом дрались с засадой «тигров» и «фердинандов», Вот уже зачадили дымными кострами три вражеских танка. Смертью храбрых погиб капитан Алексеев. Он подбил «тигра», но другой, находившийся в стороне, вражеский танк выстрелил в борт тридцатьчетверки, и она загорелась. Вырвавшись вперед, батальон вновь завязал бой с танками противника. Блеснул своей инициативой и сноровкой гвардии младший лейтенант Алексей Гордиенко, подбивший несколько вражеских бронированных машин. Когда закончились снаряды, члены его экипажа заняли оборону у танка и отражали атаки фашистских автоматчиков.

Мы шли первыми тем узким «колтовским коридором», который позже назвали огненным. Командарм генерал П. С. Рыбалко то и дело запрашивал: «Как успехи, Захар Карпович?» Я отвечал кратко: «Идем вперед!»

Каждый клочок земли брали с боем. Батальон капитана К. С. Рыбакова вступил в поединок с сильной вражеской засадой. В этой схватке отличился командир роты гвардии лейтенант Галей Шамсутдинов. Используя поросшую кустарником лощину, он вывел роту во фланг вражеским танкам. С этой удобной позиции Галей поджег два «тигра», а затем подбил еще два вражеских танка.

В редакции армейской газеты в то время работал поэт Александр Безыменский, который посвятил Шамсутдинову стихотворение, Запомнились мне такие строки:

Вскоре мы получили приказ перерезать железную дорогу Львов — Красное. Направляю батальон капитана Рыбакова. Танковые роты лейтенантов Галея Шамсутдинова, Бориса Попова и Григория Гусара вначале уничтожили эшелоны, затем ринулись к железнодорожному полотну. Через сутки Шамсутдинов докладывает: «Ведем бой за станцию Куткор. Осталось две машины. Прошу помощи».

Видно, Куткор был местом горячим. Станцию обороняли артиллерийские батареи, танки. Рота Шамсутдинова вела жаркий бой. Три танка, артиллерийскую и минометную батареи противника разбили танкисты, но и сами понесли потери. У гитлеровцев оставался бронепоезд, который маневрировал, ведя огонь.

Посылаю на помощь Шамсутдинову саперов. И они сделали свое дело. Взорвали с одной и другой стороны станции рельсы, подготовив бронепоезду ловушку. После этого по нему ударили танки и окончательно вывели из строя.

У станции Куткор вел свой последний бой Галей Нурулович Шамсутдинов. Мужественному сыну татарского народа присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Теряли мы людей, машины — таков суровый закон войны. Но оставшиеся в живых шли вперед, громили, теснили врага.