Максим Шахов - Концентрация смерти

– Черт, – пока в голову Прохорову ничего дельного не приходило, а продолжать лежать на холме или прятаться в тростниках было смерти подобно.

Михаилу почему-то сама собой придумалась пафосная фраза о том, что придется дать последний смертельный бой, постараться подороже продать свои жизни, воспользовавшись для этого захваченным у противника оружием, что будет символично… но произнести все это вслух он так и не смог себя заставить, ведь товарищи смотрели на него с надеждой. Военные грузовики тем временем остановились на краю поля. Из них спрыгивали эсэсовцы с овчарками, строились в шеренги. Офицер, выбравшийся из легкого броневика, уже прохаживался перед ними, отдавая приказы.

– Конец? – довольно спокойно для теперешней ситуации спросил Кузьмин.

Прохоров перевел взгляд на лес. До него было не так и далеко. Можно было рискнуть добежать незамеченными. Но что делать потом? Не успеешь оборудовать схрон, надежно замаскироваться. А лес станут прочесывать сразу после того, как поймут, куда выбрались беглецы, ведь проломились они через тростник, оставили после себя дорожки.

Над лесом поднимался странный дымок, он не был привязан к одному месту, сдвигался. Только присмотревшись, Прохоров сумел разглядеть скрывавшуюся в траве линию узкоколейки. Он еще сомневался, но шедший через лес паровоз отозвался коротким гудком. Михаил не стал тратить время на разговоры с товарищами, обхватил мешок и покатился по склону холма. Только так можно было остаться относительно незаметным для эсэсовцев, уже двинувшихся к хутору. Оказавшись внизу, вскочил, побежал пригнувшись. Нужно было успеть раньше немцев и их проклятых собак. Фролов и Кузьмин еле поспевали за своим командиром.

В спину бил лай овчарок, пока еще далекий, но он уверенно приближался. Трое мужчин вбежали в лес, тот оказался досмотренным, прочищенным – ни тебе бурелома, ни подлеска. Высокие молодые сосны уходили к небу, раскачивались на весеннем ветру. Пронзительно пахло смолой. Впереди блеснули рельсы узкоколейки. Состав погрохатывал совсем рядом. Между стволов прорисовался силуэт небольшого паровозика, он нещадно дымил, тащил за собой платформы с бревнами, на последней громоздились кривые толстые сучья с обсеченными ветвями, явно предназначенные на дрова. Немцы выгребали в Германию все более-менее пригодное. Прохоров и его друзья побежали вдоль колеи, скрываясь за деревьями. Паровоз обгонял их. Михаил попытался запрыгнуть на платформу, груженную бревнами. Ему удалось уцепиться за проволоку, стягивающую стволы, но вновь помешала пронзительная боль в плече. Пальцы сами собой разжались, он свалился на землю, чуть не угодив под колеса платформы. Прогрохотал над самым ухом последний вагон. Михаил вскочил на ноги. Товарищи уже махали ему руками, торопили, стоя на последней платформе, груженной нестандартной древесиной.

Собрав остатки сил, Михаил побежал. Мелькали под ногами шпалы. Над головой растягивался среди стволов высоких сосен шлейф паровозного дыма. Сил не хватало, Прохоров задыхался. Он сделал последний отчаянный рывок, уже понимая, что, если не удастся на этот раз зацепиться за борт, он просто упадет обессиленный на шпалы.

Пальцы соскользнули с холодного металла. Фролов с Кузьминым все-таки сумели схватить его за руки. Прохорова поволокло вслед за последней платформой. Сапоги стучали по шпалам. Сам Михаил уже ничем не мог помочь, силы у него оказались исчерпаны до предела. Чертыхаясь, Илья с Аверьяновичем втащили Прохорова. Он лежал на расчищенном от сучьев настиле, смотрел в потянутое облаками небо. Неторопливо постукивали колеса. Поезд уносил беглецов от преследователей, давал еще один шанс выжить.

– На восток едем, – пробормотал Михаил.

– А толку? – вздохнул Кузьмин.

Но Михаил его уже не слышал. Усталость, бессонные ночи взяли свое, он просто отключился. Дремали, клевали носом и сидевшие рядом с ним Фролов с Кузьминым. Лес сменился полем, паровозик дал длинный гудок, пересекая дорогу.

Илья вскинул голову. Резкий звук паровозного гудка мгновенно разбудил его. Он улыбнулся, посчитав, что самые страшные опасности уже позади, и теперь проиграть схватку за жизнь можно лишь по собственной глупости. Паровоз стал сбавлять ход. Фролов выглянул вперед. Состав уже подходил к лесопилке. Впереди виднелись корпус небольшого цеха, штабеля бревен. Рельсы пошли с изгибом, стало видно чуть больше, и тут Фролов содрогнулся. У торца цеха стояла военная машина, у пути прогуливались автоматчики, всматривались в приближающийся поезд. Он принялся будить товарищей.

– Там немцы, проверка.

Те, еще сонные, быстро попрыгали с платформы, сбежали с невысокой насыпи и залегли в заросшем травой кювете. Поезд остановили еще до лесопилки. Автоматчики с собаками проверяли каждую платформу, заглядывали между бревен. Наконец, командир группы махнул рукой, поезд подошел к рампе и замер.

– Пары стравливает, – прошептал Кузьмин. – Значит, сегодня уже никуда не поедет.

– А тут и рельсы кончаются. Тупик. Дальше с ним нам не по дороге, – отозвался Фролов, присматриваясь к немцам, пытаясь понять их дальнейшие действия. – Если пойдут по путям, нам конец.

– Нет, чего-то ждут, – щурился Прохоров.

Эсэсовцы еще потоптались по лесопилке, а затем загрузились в машину вместе с собаками и уехали.

– Жрать охота, – проговорил Фролов. – Только сейчас понял, что с самого лагеря ничего не ели. А сил потратили уйму. – Он принялся развязывать мешок, достал сухарь, стал грызть. – Жаль рыбы, что вместе с лодкой потеряли.

– Зато сами целы остались. Не ценишь ты подарки судьбы. Не спеши, харчи нам еще пригодятся. Стоит попытаться что-нибудь раздобыть здесь, – Прохоров взял автомат, завернул его в жилетку и пополз к лесопилке.

– Ты куда? – бросил ему вслед Кузьмин.

– Скоро вернусь. Если что, уходите.

Больше Михаил уже никого не слушал, он неторопливо, то и дело останавливаясь, полз к лесопилке. Там уже возобновилась прерванная появлением немцев работа. Засвистели пилы, густо повалил дым из трубы паровой машины. Хлопал на валиках прорезиненный ремень привода.

Прохоров залег за штабелем бревен, стал изучать лесопилку. Сейчас все рабочие находились внутри цеха, их силуэты то и дело мелькали за открытыми воротами. В первую очередь внимание Прохорова привлек небольшой сарай, рядом с которым стояла искусно сделанная деревянная беседка, а в ней стол, лавки. По содержимому мусорного ведра нетрудно было догадаться, что рабочие тут обедают, среди скомканных газет виднелись картофельные очистки и куриные косточки, ими как раз заинтересовался пес, оперся передними лапами о ведро и сунул в него морду. Михаил и сам ощущал страшный голод. Упускать возможность подкрепиться не хотелось. Ему и в голову не приходило, что он сейчас по большому счету является вором, бывший летчик просто боролся за свою жизнь.