Роман Кожухаров - Штрафники на Зееловских высотах

Их спасла та самая земляная насыпь, которая образовалась во время артобстрела. Они упали на нее, как на защитную подушку.

– Ты цел… – прохрипел Люстиг. Он стоял на четвереньках на дне окопа, шаря руками по земле.

– Вроде… – морщась от боли, отозвался Хаген. Во время падения он сильно саданулся плечом о собственную винтовку, ставшую поперек окопа.

– Похоже, мы здорово разозлили «ивана»… – крикнул Хаген, попытавшись подняться. – Этот снаряд был пущен из танка…

– Надо менять позицию! – крикнул Люстиг, поднимаясь на колени. В руках он сжимал еще не остывшую трубу «панцершрека».

Они, согнувшись пополам, бросились по траншее в запасную ячейку: Люстиг – с «дымоходом» – впереди, Хаген – с двумя реактивными зарядами в руках и с винтовкой за спиной – следом. Во время артиллерийского обстрела траншея, соединяющая ячейки, была практически полностью срыта. Оба солдата оказались как на ладони, попав под плотный пулеметный огонь.

Предположение насчет разъяренного выстрелом Люстига вражеского экипажа оказалось верным. Пулеметчик танка засек бегущий с «панцершреком» расчет и теперь устроил настоящую охоту за Люстигом и Хагеном.

Пронзительный, обдающий близким горячим дыханием свист пуль заставил Хагена упасть в углубление, инстинктивно нащупанное по ходу подошвами сапог. Возможно, это была не траншея, а край воронки, оставшейся от русского снаряда. Теперь это совершенно неважно. Главное, что он может укрыться от кинжального огня пулеметчика. Где-то впереди так же впопыхах залег и Люстиг.

Танк двигался слишком быстро. Его двигатели ревели слишком быстро. И другие машины… Все вокруг тонуло в надсадном реве их моторов. Их было слишком много. Они шли на хутор лавиной.

Сейчас вражеская многотонная махина накатится на него и намотает его кишки на свои гусеницы. Вот они лязгают, как стальные зубы голодного в своей ярости хищника. Смерть, смерть…

Очереди вражеского курсового пулемета ушли куда-то в сторону, потеряв из виду «дымоходников». Хаген вскинул и понял вверх голову. Он не мог в темноте разглядеть, где находится танк. Двигатели надсадно взревели где-то впереди, справа. Наверное, он изменил направление движения, маневрируя на ходу.

Эти русские Т-34 были очень вертлявыми, юркими, как мыши. Не зря армейские остряки прозвали их «микки-маусами», не только за два люка на башне. Русские часто наступали с открытыми крышками люков, чтобы проветривать башню и иметь возможность быстро покинуть машину. Спереди в таком виде они выглядели как настоящие «микки-маусы».

Не то что их немецкий «маус» [14]… На передовой ходили слухи, что один из экспериментальных монстров привезли в Зеелов, чтобы применить его для обороны высот. Хаген хорошо помнил, что, когда эту новость сообщил унтерфельдфебель, это здорово подняло настроение в подразделении.

Еще бы! Если Рейху удается именно сейчас направлять на фронт такие машины, значит, еще не все потеряно. Значит, упорные разговоры о новом, сверхмощном оружии возмездия, которое вот-вот будет создано и покарает врагов великой Германии – это не просто разговоры. Значит, это правда, которая вот-вот воплотится в жизнь!

Сам Хаген «мауса» не видел, но унтерфельдфебель Хорст уверял, что его видели танкисты из батальона «Курмарк», во время выгрузки на железнодорожной станции в Мюхенберге, где-то между Берлином и Зееловым. И Люстиг божился, что общался с теми, кто своими руками гладил «мышонка» по его стальной шкурке 200-миллиметровой толщины.

Представить невозможно: орудие – 150 мм, 188 тонн живого веса. Это же четыре «пантеры», если поставить их одна на другую! Ни один мост такое чудище не выдержит! Действительно динозавр. И еще умудрились назвать такого монстра «мышонком»… Да, похоже, что остряки находились не только на передовой, но и в командовании.

Почему он вдруг вспомнил об этом «мышонке» здесь, лежа в простреливаемом насквозь окопе? Сейчас приходится иметь дело с русскими «микки-маусами», и дело это принимало совсем плохой оборот.

Впереди, метрах в десяти от прижавшихся к земле Люстига и Хагена, вдруг с шумом сверкнула огненная струя. Яркая вспышка выстрела осветила со спины силуэт: солдат, вскочивший с трубой на плече, послал реактивный заряд вдогонку русской машине, которая уходила по диагонали. Изрыгая пламя, заряд ударился в задний правый каток ходовой части танка. Вместе с огнем и дымом из-под гусеницы вспучился взрыв. Машина взревела двигателями и остановилась, в тот же момент скрывшись в клубах дыма и пыли.

Отто не успел узнать, кто из «дымоходников» выстрелил. Свет огневого выхлопа его выстрела высветил ушастую башню еще одного танка. Взметая клубы пыли, он наезжал следом, и его пушка хищно качалась вверх-вниз, когда машина подпрыгивала на кочках. Очередь, выпущенная из спаренного с башенной пушкой пулемета, настигла «дымоходника» прежде, чем он успел укрыться.

Хаген и Люстиг отчетливо услышали его крик. Возможно, он был только ранен. Хаген вскочил на ноги и бросился к упавшему, но Люстиг, пнув его по голенищу, сбил с ног.

– Куда?.. Номер второй – заряжай!.. – не своим голосом зарычал Люстиг на повалившегося Хагена.

– Его сейчас раздавит!.. – с еще большим остервенением закричал в ответ Хаген.

Люстиг, бросив трубу, схватил правой рукой Отто за шиворот и с силой притянул к себе. Панический ужас сверкал в его белках.

– Заряжай!.. Заряжай!.. – как умалишенный, хрипел он, брызгая слюной прямо в лицо Хагену. – Нас сейчас раздавит, нас!..

Отто, извернувшись на левый бок, ударом кулака сбил хватку Люстига. К упавшему теперь было не успеть. На миг лязг накатывавших гусениц перекрыл душераздирающий вопль, от которого кровь застыла в жилах и кожу обдало морозным дыханием. Значит, все-таки он был жив…

Хаген на ощупь нашел лежавшую возле Люстига трубу и, развернув ее прямо на земле хвостовой частью к себе, заслал в нее заряд. Сердце стучало в груди сильно-сильно, заглушая все более громкий звук лязгающих траков и работающих танковых двигателей. Его стук только не мог заглушить этого нечеловеческого крика, который выжали вражеские гусеницы из умиравшего.

– Давай! Давай… – закричал Хаген Люстигу, ударив ему по лицу заряженной трубой.

Номер первый расчета словно окончательно потерял от страха рассудок. Он только мотал головой и бормотал что-то нечленораздельное, из чего можно было разобрать только «раздавит… раздавит…»

– Возьми себя в руки!.. – крикнул Хаген и неуклюже, но хлестко ударил Люстига по щеке.

Он спиной почувствовал, что бронированное чудище уже рядом. Повернувшись, он увидел четкие контуры машины. На последних метрах она взяла чуть влево и развернула башню в сторону позиций «ягдпантер», видимо, готовясь к орудийному выстрелу. Это и спасло расчет «панцершрекеров». Вражеский экипаж провел свою машину буквально в паре метров от солдат, не заметив их в темноте.