Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

– Да!..

Милов, поигрывая пистолетом в руке, произнес, обращаясь как бы только к Лукину:

– Я полагаю, Александр Иванович, слова своего он без нас не сдержит.

– Да, Павел Ефремович, – подыграл подполковнику Лукин. – Вы садитесь за стол чай пить. И пистолет держите наготове. Незаметно.

Милов обошел стол, поднял табурет, поглядел в окно и наглухо задернул ситцевую занавеску. Сел за стол между окном и стеной, лицом к входной двери.

Лукин поднял за грудки капитана. Тот скрежетнул зубами, но попыток дернуться больше не делал.

– И я за стол сяду. С другой стороны, – ледяным тоном проговорил Лукин, вытаскивая одной рукой из кармана галифе «вальтер» и утыкая его в бок усташу. – И господин капитан присядет.

Хорвата швырнули на стул рядом с Миловым.

– А теперь, – пододвигая к себе стакан в серебряном подстаканнике, продолжил Лукин, – теперь господин капитан отдаст распоряжение немедленно отпустить заложников. Будем считать, что вы благородный человек и все осознали… – Лукин продемонстрировал усташу направленный на того под столом «вальтер». – А мы с Павлом Ефремовичем посидим здесь. Составим вам кампанию, так сказать, пока люди не окажутся на свободе.

– И будьте покойны, по-хорватски мы понимаем, – добавил из своего угла Милов. – Так что не вздумайте чудить…

Невероятно, но у них все получилось. Без единого выстрела. Уведомленные соответствующим приказом своего начальника, усташи с недоумением передали заложников отделению Русского корпуса во главе с доктором Головачевым. Как им было сказано, «для производства разбирательства законными представителями германского командования». Умница-доктор тут же организовал вывод мирных жителей за пределы деревни. Уведомили об этом русских офицеров. С видом закадычных друзей Лукин и Милов «проводили» капитана до околицы деревни. Сзади следовали два ходивших с ними к хорватам отделения взвода. И только здесь Лукин убрал из-под полы «вальтер», который всю дорогу держал наготове. Больше всех были удивлены такому исходу дела сами главные его фигуранты.

– Как же мне опостылела эта красно-коричневая мразь! – глядя вслед поспешно уходящему по деревенской улице усташу, с ненавистью проговорил Лукин.

– Однако, опасаюсь, он это так не оставит, – озабоченно проговорил подполковник. – У нас тридцать человек, а у него триста. Очень скоро он узнает, что не располагаем мы никакой ротой. Велико будет искушение отомстить. Полагаю, как бы это сказать, Александр Иванович, – самое время уносить ноги!

Милов отчего-то задорно глянул на Лукина и загадочно улыбнулся.

В то утро Марков и его разведчики оказались разбуженными задолго до назначенного срока. Сначала капитану в предрассветной полудреме показалось, что началась гроза. Он услышал раскаты грома, и еще на несколько мгновений провалился в полузабытьи. От сена шел теплый прелый дух. Марков увидел вдруг себя маленьким на речке. Где-то выше на холме, скрытый зарослями малины и облепихи, притулился их большой рубленый дом. Дом отсюда не видно, но он там есть, совершенно точно. От этого становится уютно и спокойно. Марков – маленький мальчик – стоит на мелководье, закатав выше колен домотканые портки. Плечи и спина голые, через одно плечо перекинута лямка штанов. В таком виде Егорка – так всегда называла его мать – ничем не отличался от остальной деревенской ребятни. Вот они бегают вокруг него, друзья-приятели, деревенские мальчишки.

«Гроза, Егорка, гроза!» – кричат мальчишки, и он явственно слышит первый раскат грома. Затем еще и еще. Ребята тормошат его за плечи и отчего-то обращаются сначала по имени-отчеству, а потом и по званию.

– Георгий Владимирыч! Георгий Владимирыч! Товарищ капитан!..

Марков быстро раскрывает глаза – ух, и надо же было так заснуть! Перед ним распоясанная фигура лейтенанта Чередниченко. К всклокоченной шевелюре лейтенанта прилепилась прелая солома.

– Немцы прорвались!

– Да откуда ж, твою в душу мать… – Спросонок опять валится со стога вниз сержант Куценко. На нем нет гимнастерки, только грязная нательная рубаха и галифе. Сержант босой, тесемки внизу одной штанины развязаны.

– Да где ж сапоги, Боже ж мой… – причитает Куценко.

– Слушай! В ружье! – оглушительно вырывается вслух прямо из подсознания Маркова старорежимная команда. От собственного голоса капитан просыпается окончательно.

Первым, подхватив автомат, выкатился наружу ефрейтор Быков. За ним высунулся было Фомичев, но тут же убрался обратно – по сараю хлестанула пулеметная очередь.

– Сюда! – крикнул Паша-Комбайнер, выбив ногами несколько нижних досок в задней стене сарая.

Они вылезли через пролом наружу, лихорадочно огляделись по сторонам. По дороге, проходившей над берегом реки, катились немецкие бронетранспортеры и танки. От них к расположенной чуть в отдалении деревушке сновали по проселкам мотоциклы. Вся армада вражеской техники на ходу поливала округу свинцовым дождем из автоматического оружия. Между боевыми машинами противника отчаянно метались фигурки в коротких шинелях – болгары. Некоторые из них пытались отстреливаться из винтовок, половина уже валялась без движения в дорожной пыли.

– Проспали фрицев, братушки, – растер хлопья сажи по лицу Фомичев.

За их спинами вдруг резко рвануло так, что все без исключения повернули головы назад, забыв на мгновение о движущихся перед ними немцах. Взлетел на воздух первый из выстроенных под горкой в ряд бензозаправщиков автотранспортного полка. Затем подобные взрывы стали следовать с равными промежутками в течение нескольких минут. Все пространство вокруг заволокло жирным черным дымом, а у самой земли вырывались яркие оранжево-синие языки пламени – горел бензин.

– Уходим от реки! – коротко распорядился Марков. – Все здесь?

– Быкова нет, – отозвался Чередниченко.

– И шмотье наше в сарае, – добавил сержант Куценко.

– Да черт с ним!.. – зацыкали на сержанта.

– Ладно, ладно, – поспешно согласился тот.

Короткими перебежками, пока горели бензовозы, добрались до спуска в лощину. Уже хотели укрыться в котловине, когда снизу оттуда послышались звуки перестрелки и стрекот мотоциклетных двигателей. Из клубов дыма навстречу разведчикам выскочили несколько красноармейцев в комбинезонах и с закопченными лицами. Видимо, водители заправщиков. Оружия при них не было. Размахивая руками, ошалелые водилы стали взбираться на склон, с которого только что спустились бойцы Маркова.

– Куда?! Назад! – закричали им. – Там немцы!

Двое даже не обернулись, третий, не останавливаясь, в панике махнул рукой назад:

– Там тоже!

Марков быстро развернул бойцов в цепь. Приготовились открыть огонь, когда вместо немцев на них выскочил распоясанный старший лейтенант, тоже без оружия, зато с двумя вещмешками под мышками. Оба сидора были набиты под завязку.