Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

– Петюня! – опознал старлея Куценко.

Старший лейтенант бросил на сержанта бессмысленный взгляд и попытался проскочить за цепь разведчиков. Марков поймал беглеца за рукав, резко развернул его на сто восемьдесят градусов, рявкнул грозно:

– А ну, стоять!

Один из петюниных вещмешков выпал и покатился под уклон. Вывернувшись из рук Маркова, старший лейтенант дернулся за оброненной поклажей, споткнулся, упал на четвереньки и, не обращая ни на кого внимания, целенаправленно пополз за своим грузом. В этот момент на них выскочил первый мотоцикл. Дружно ударили автоматы разведчиков. Пытаясь маневрировать на высокой скорости, немцы, пыля, описали широкую дугу. Одновременно с этим из коляски застучал вражеский пулемет. Сзади кто-то вскрикнул. Фомичев, вприпрыжку выскочив перед цепью подобно дискоболу, с короткого замаха запустил в немецкий мотоцикл трофейную гранату на длинной ручке и тут же во весь рост распластался на земле, закрыв голову руками. Грохнул взрыв. Бешено взревел совсем рядом двигатель – немецкий водитель выкручивал до предела ручку газа. Но машина уже потеряла равновесие и заваливалась набок. В дыму слева опять застрекотало с характерным звуком – на них надвигались еще мотоциклисты. Снова ударил вражеский пулемет.

– Назад! – прокричал Марков, посылая на звук длинную очередь веером.

– Ходу! Ходу! – прикрывая друг друга огнем, пятились обратно разведчики.

Отступили до гребня холма. Фомичев зашвырнул в облако дыма и пыли еще несколько гранат – на звук. В ответ по ним, так же вслепую, шандарахнули из панцерфауста. Маркова швырнуло на землю. Скрючившись, на чем свет стоит, матерился Паша-Комбайнер, придерживая руками опаленную на боку гимнастерку. Сквозь пальцы Клюева сочилась кровь. Сержант Куценко споткнулся о чье-то тело и, с грохотом уронив автомат, растянулся во весь рост. Тут же вскочил на четвереньки, подхватил оружие, наступил кленом на лицо убитого. На мгновение задержал на нем бегающий взгляд, протянул оторопело:

– Петюня!.. Вот так дела!

Старший лейтенант лежал на боку, поджав под себя один из вещмешков. Второй распороло осколками – из него во все стороны выпирали советские ассигнации. От разорванного бумажного кулька, второпях засунутого в вещмешок, на землю протянулась массивная золотая цепочка. Под ней на пожухлой траве – несколько блестящих желтых колец. Надо полагать, золотых.

– Вот гнида, – ковыляя мимо, бросил взгляд на барахло убитого старлея Паша-Комбайнер. И, уже обращаясь к Куценко, прокричал:

– Цел?

– Ага… – Куценко не мог оторвать глаз от просыпавшегося содержимого вещмешка. Из ступора его вывела только раздавшаяся совсем рядом автоматная очередь. В нескольких десятках метров от них кто-то прогавкал деловитые команды на немецком. Сержант вскочил на ноги, передернул затвор ППШ.

– Валим отсюда! – Клюев уже отчаянно махал ему рукой от гребня холма.

Взяв оружие наперевес, Куценко поспешил следом.

Дорога между рекой и холмами уже опустела. На ней остались убитые – болгары и немцы. Лениво чадил на обочине полугусеничный бронетранспортер с крестами на бортах – один братушки все же подбили. Марков прислушался: справа, куда ушла главная неприятельская колонна, лязгали в отдалении гусеницы. В ту сторону соваться явно не следовало. Слева, у самого берега Дравы, были слышны звуки боя. Прижатые к реке, там отбивались остатки болгарского полка. Надо было спешить на помощь славянам. Тем более что за спиной, скрытые гребнем холма, опять застрекотали мотоциклы. Марков оглядел свое воинство – чумазые, кто в ватниках нараспашку, кто в одних гимнастерках, но с оружием в руках здесь были все, кроме Быкова. Не говоря ни слова, капитан махнул рукой в направлении реки, повесил на шею ППШ и первым трусцой побежал вниз. За ним потянулись остальные.

Метров через пятьсот в придорожных кустах обнаружился немецкий грузовик. От пыльного тракта прямо через бурелом вели к машине две извилистые свежие колеи. Кузов и кабина – в сплошных пулевых пробоинах. Водительская дверь открыта настежь. Вскинув автоматы, Фомичев с Бурцевым стали медленно обходить машину. Вася Бурцев осторожно заглянул в кабину.

– Нечего пялиться. Щас толкать будете, – раздался знакомый голос.

На несколько секунд все опешили. Схватившись рукой за подножку, из-под кабины грузовика вынырнул ефрейтор Быков. Выцветшая пилотка на макушке развернута поперек, голова в запекшейся крови, все лицо в масляных разводах. В руках – разводной шведский ключ.

– Мать моя, это ж наш «Опель»! – захохотал Фомичев, обнажив белые зубы на закопченном лице.

– Севастьян, не узнал своих крестьян! – буркнул ефрейтор и, не давая никому опомниться, деловито распорядился, усаживаясь за руль: – Сзади по бортам становитесь.

Взревел замученный двигатель. Общими усилиями вытолкали окутывавшийся клубами пара грузовик на обочину дороги. Марков, вопреки обыкновению, забрался вместе со всеми в кузов. Отсюда было лучше вести наблюдение. В кузове обнаружились несколько цинков с патронами, гранаты, кое-что из оставленных с вечера личных вещей разведчиков. Радиостанция, к сожалению, оказалась разбита осколками. Потихоньку двинулись вперед. Шум боя за изгибом Дравы то нарастал, то отдалялся. Неожиданно с другого берега раздались протяжные воющие звуки – немцы ударили по болгарам из реактивных минометов прямо через реку. Впереди поднялась стена разрывов. «Опель» между тем полз потихоньку по дороге, поднимая клубы пыли. Изрешеченное пулями лобовое стекло выдавили наружу. Радиатор сильно парил, задние баллоны с шипением травили воздух, машину болтало из стороны в сторону, но Быков, вцепившись в баранку, упорно вел грузовик вперед. Сидевший у заднего борта лейтенант Чередниченко некоторое время всматривался куда-то, а потом вдруг приглушенно засипел:

– На пол! На пол!

– Чего там? – завертел головой Вася Бурцев.

– Убери башку! – хлопнул его по макушке Фомичев, прячась за стенкой борта.

Все уже сидели на корточках, осторожно выглядывая наружу. Пристроившись в хвост к их «Опелю» за ними следом, как ни в чем не бывало ехали немцы на мотоциклах с колясками. Видимо, приняли их за свое подкрепление, спешащее к месту боя с болгарами. Фомичев, отвернув полу ватника, выразительно продемонстрировал Маркову гранату.

«Позже», – одними губами ответил капитан.

Они опоздали. После огневого налета с болгарами на этом берегу было покончено. Взору предстали воронки, раскиданные мешки с песком, неглубокие окопы, несколько развороченных пулеметных гнезд. По захваченным позициям прохаживались немецкие пехотинцы. Зато Марков с удивлением обнаружил совершенно целый мост через Драву.