Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

В-третьих, сопротивление Красной Армии приграничных округов было парализовано спецмероприятиями, вроде: отправки 1-го мехкорпуса в леса Карелии, изъятия зенитной и полевой артиллерии из войск под видом учений на дальних полигонах (тогда умельцы 100-й стрелковой дивизии под Минском догадались отбиваться от танков бутылками с бензином), объявления 22 июня выходным днем для летчиков-истребителей (Западный ОВО), приказа из Москвы за два дня до войны снять с истребителей пулеметы и т. п.

В-четвертых, несмотря на то что все видели приближение войны, а скрыть сосредоточение трехмиллионной армии на границе невозможно, штабам была навязана игра «ничего не вижу, ничего не слышу».

В-пятых, укомплектованность личным составом и матсредствами была таковой, что делало большинство дивизий малобоеспособными, одновременно на границе было сосредоточено огромное число техники, припасов, которые становились легкой добычей врага.

В-шестых, военачальникам были даны четкие инструкции не вести настоящих боевых действий, что позволило финской и румынской армиям сделать невозможное – погнать войска Красной Армии. Точно так же был организован «контрудар» мехкорпусов на Юго-Западном фронте. Было сделано все, чтобы он провалился.

Как же Сталин мог добиться от Жукова и командующих фронтов пораженчества? Да примерно так же, как и Горбачев, – с помощью политической демагогии.

Как именно мог объяснить Сталин своим военачальникам необходимость отступления? Тем, что в случае быстрой победы СССР покажет себя агрессором. Это позволит фашистской и буржуазной пропаганде представить Германию и ее союзников жертвой, что затруднит последующую советизацию Европы. Блицкриг – это не марксистская идея. Война должна быть народной и глубоко идейной, а не технологичной, как считал предатель Тухачевский.

И как на эти рассуждения должны были возразить Жуков, Павлов, Кирпонос, Тюленев? Тем более те, кто смел возразить, – немедленно отправлялись на Лубянку. Последними туда ушли командующий Прибалтийским округом Локтионов, командующий ВВС Рычагов, который отказался подставить авиацию под «внезапный» удар, а также бывший начальник Генштаба Мерецков. Поэтому пришлось принять выкладки вождя, точно так же, как 45 лет спустя другие «военачальники» сотворили дикую по финансовой самоубийственности «антиалкогольную кампанию», превращенную из борьбы с пьянством в борьбу с шампанским и виноградниками; торпедировали ценовую реформу, что привело к исчезновению большинства потребительских товаров в магазинах и дискредитации государства. Время разное – суть деяний та же.

22 июня 1941 г. для Сталина настал час «Х». Операция вступила в завершающую фазу. Многолетняя разрушительная работа принесла свои плоды: полупарализованная Красная Армия была не в состоянии оказать серьезное сопротивление. Но блестяще сорганизованное дело сорвалось. Тогдашняя партноменклатура не дала Сталину завершить процесс. Члены Политбюро 30 июня 1941 г. явились на дачу к вождю, где он отдыхал в предвкушении завершения операции. Они настояли не только на возвращении его к работе, от которой он отлынивал двое суток, но и потребовали сформировать Государственный Комитет Обороны (ГКО), наделенный всей полнотой власти, одновременно контролирующий его деятельность. И хотя Сталину несколько раз удалось нанести удар в спину Красной Армии (позволив врагу окружить Юго-Западный фронт и т. д.), но Аппарат твердо держал курс на Победу, и Сталину пришлось подчиниться Его воле. Лишь Горбачев с соратниками смог в 1991 г. довести до конца то, что не удалось в 1941-м бывшему агенту царской охранки и тайному троцкисту, с осени 1929 г. осуществлявшему политику «троцкизм без Троцкого». Разница состояла в том, что в 1941 году партноменклатура не позволила добить Советский Союз, а в 1991-м приняла в этом процессе активное участие.

По каким причинам комбюрократия сделала это, подробно и задолго до всех этих событий разобрано Троцким в книгах «Преданная революция», «Сталин» и других работах. Получилось, что его теория «красного термидора» оказалась верна. За что и получил удар ледорубом по голове.

Как видите, данная версия не хуже многих других (к тому же она одновременно показывает методику моделирования нынешних исторических сенсаций). Более того, нахождение в рядах ВКП(б) и советского правительства врага народа Джугашвили и фюрера советского народа по совместительству высветило многие, если не все «белые» и «темные» пятна в тогдашних событиях. Но мы не будем настаивать на данной версии, хотя еще неоднократно придется говорить о странностях руководства вождя, а вернемся к традиционному анализу.

Для наступления в Эстонии и на Ленинград фон Лееб располагал всего 23 дивизиями. Противостоящие 8, 11 и 27-я советские армии имели 33 дивизии, хотя и серьезно ослабленные, по мнению советских исторических изданий (1, т. 4, с. 65). Почему же не ослабли дивизии вермахта, прошедшие с боями более 500 км, в тех работах не выяснялось. И все равно силы у группы армий «Север» были невелики, чтобы вести успешное наступление на фронте в 450 км, простиравшемся от Пярну до озера Ильмень. Ведь в среднем на каждую немецкую дивизию приходилась полоса в 20 км. Для обороны – это нормально, но ведь стояла задача наступать со стратегическими целями. И немецкое командование с нею справилось! Отказавшись от создания сплошного фронта, оно сначала 22 июля организовало наступление в Эстонии. 7 августа германские войска вышли к Финскому заливу, расчленив 8-ю армию на две части. Хотя бои за Таллин затянулись до 29 августа, но это не стало помехой для действий на других участках фронта. Уже 8 августа одна ударная группа перешла в наступление с плацдармов на р. Луга у Кингисеппа, а 10 августа другая – на новгородском направлении. Дела у кингисеппской группы пошли достаточно гладко, хотя накал боев был очень силен. 21 августа она прорвалась к Гатчине, оказавшись примерно в 50 км от Ленинграда. Зато у озера Ильмень случился очередной кризис, вызванный новым контрударом советских войск.

В начале августа на Северо-Западный фронт прибыла свежая 34-я армия под командованием генерал-майора К.М. Качанова. Перед ней ставилась задача нанести контрудар южнее о. Ильмень в тыл немецкой группировке, наступавшей на Новгород и Ленинград. То есть было решено повторить июльский успех под Сольцами, но только большими силами.

12 августа армия перешла в наступление. Прорвав слабые пехотные заслоны немцев, она за два дня продвинулась на 60 км. Германское командование спешно повернуло на угрожаемый участок две моторизованные дивизии из-под Новгорода (который все равно был взят противником 15 августа), а также целиком 39-й моторизованный корпус в составе одной танковой и двух моторизованных дивизий из района Смоленска. Ответный удар был сокрушающим. Целые соединения 34-й армии бросились в бега. Штаб армии потерял управление. Из Москвы срочно прибыла грозная комиссия во главе с Мехлисом. Она быстро нашла виновных. Командующий армией генерал Качанов и его начальник штаба были расстреляны.