Роман Кожухаров - Штрафники против «Тигров»

План действий сложился после того, как заговорили пленные, взятые аникинскими в ночном разведывательном рейде. Особенно ценным «фруктом» оказался фельдфебель на велосипеде. Он выдал информацию, после которой все и завертелось.

Фельдфебель служил в роте снабжения 501-го танкового батальона. Он и рассказал, что сорок танков их батальона базируются в Хмельнике, что два дня назад их батальон выгрузился на станции Конеуполь и что следом за ними на перрон выгрузилась танковая дивизия. Фельдфебелю нумерация этой дивизии была неизвестна, как и машины, которые они выгружали. Они не были похожи ни на «пантеры», ни на «Т-четвертые», которыми был оснащен их батальон, ни на «тигры». Какая-то новая модификация — огромных размеров, с обтекаемыми башнями и пушкой такой длины, какой он, фельдфебель, никогда раньше не видел.

Эти бронированные чудовища тоже прибыли в Хмельник, следом за танками 501-го батальона, но не в полном составе. Часть из них, и немалая часть, по дороге поломалась. Некоторые поломки были устранены быстро, а некоторые машины еще не прибыли в Хмельник. По крайней мере, до тех пор, пока фельдфебель там находился. Подвела фельдфебеля баба. Он на ночь глядя отправился на близлежащий хутор, в гости к вдове, с которой познакомился накануне на станции.

Майор Шибановский пересказал это все командирам взводов, объясняя смысл отдельно взятого маневра их подразделения в общей картине боевой задачи, которую им предстояло выполнить вместе с танкистами и стрелками. Кратчайшим, самым удобным и, по сути, единственным путем из Хмельника на Сташув была проселочная дорога, проходившая через лощину. Когда немцы узнают, что русские оставили стратегически важные населенные пункты Оглендув и Сташув, они наверняка пожелают ими завладеть. На этом и строился весь расчет: заманить немецкие танки в лощину и на поле, где их и встретят заранее подготовленные засады.

— Пока, парни, с куревом надо перекур сделать, — спустившись к траншее, произнес Аникин. — А то за километр ваш дым видать. Демаскировка полнейшая… Дым столбом, как будто пионерский костер догорает. Вы пока оружием займитесь. Проверьте боезапас. Особенно к «пэтээровцам» это относится… С противотанковыми обоймами аккуратно, без надобности не расходовать… И гранаты — то же самое…

Траншея по всей линии заполнилась клацаньем затворов. Бойцы принялись осматривать свои винтовки и автоматы. В составе взвода Аникина находились пулеметный и минометный расчеты. Пулеметчиков Андрей разместил по центру позиции, а миномет расположился с правого фланга, для того чтобы сподручнее было засылать мины и в лощину и на подступы к ней — в поле.

— Товарищ командир, так без курева комары нас съедят и не подавятся… — с досадой откликнулся Абайдуллин.

— Не дрейфь, Абай, — ответил ему Крапива. — У нас шкура должна быть уже такой задубевшей, что поляцким комарам ее никак своим хоботом не продырявить…

— Ага, ты еще скажи, что от твоей шкуры фашистские пули отскакивают… — смеясь, отмахнулся Абайдуллин.

— Отскакивают, не отскакивают, а дырок в фашистских шкурах я поболе наделал, чем они в моей, — рассудительно ответил Крапивницкий, сплюнув на дно окопа.

— Эх, устроить бы этим гадам пионерский костер… — нетерпеливо проговорил Карпенко, притушив окурок своей самокрутки и аккуратно припрятав его в карман гимнастерки.

— Не торопи события, — отозвался Аникин. — Костер зажечь всегда успеешь… Главное, помните: огонь без команды не открывать. Мы по ним в хвост должны ударить. Внести, так сказать, панику и сумятицу в их ряды.

Аникин только что вернулся с правого фланга, еще раз напомнив «цэу» по боевой задаче расчету минометчиков. Минометным хозяйством у него заведовал надежный мужик — Федот Тяглецов. Этот все понимал с первого раза, сам, тягловым методом, таскал вьюком свой 50-миллиметровый ротный миномет, доверяя двум своим подчиненным только ящики с минами.

Конечно, против танковой армады, которая на них должна была выдвинуться, этот миномет был что комариный укус. Но все-таки это было лучше, чем ничего. К тому же неизвестно было, какие силы пехоты немцы бросят для прикрытия своих танков.

Эти бронированные чудовища, о которых рассказал майор, не выходили у Аникина из головы. Мысль о том, что они должны были лицом к лицу с ними столкнуться, рождала внутри томительное напряжение. Его блеск Андрей видел в глазах бойцов, готовящихся принять удар вражеского танкового кулака.

Неведомые чудища не пугали Андрея, но… Черт побери, даже самим фашистам они казались какими-то непобедимыми — «всесокрушающими»… Именно так назвал неведомых чудищ пленный фельдфебель, по словам майора. Сумеют ли они, горстка штрафников, противостоять этим громадинам? Выстоят ли против них наши танкисты?

Эта томительная неопределенность изводила Андрея. В конце концов, скорее бы уж началось. Даже сам бой, с его ежесекундным присутствием смерти, с кровью и гибелью товарищей, не был так мучителен, как ожидание боя, медлительные, наполненные ужасной тоской минуты, отделяющие от того момента, когда ты впервые воочию видишь наступающего на тебя врага.

— Товарищ командир… — вдруг произнес Абайдуллин, почему-то шепотом. — Слышите?

— Что? — переспросил Андрей, по инерции тоже прислушавшись. Из далекого и ровного гула, к которому, как к постоянному фону, уши уже привыкли, стали выделяться более четкие звуки. Как будто там, в затуманенной западной стороне, стала работать лязгающая дробилка, перемалывающая гранитные глыбы. Глыбы катились все ближе, и дробилка без остановки шла следом. Именно шла, медленно, но неуклонно приближаясь. Лязгающий звук становился все гуще и все ближе.

Теперь уже было очевидно, что она не одна. Не меньше десятка, а может быть больше, двигателей проталкивали сквозь густой туман какие-то неподъемные бронированные глыбы. Значит, расчет командиров оказался верен. Значит, не зря они вчера ночью ходили в разведку. Всплеск совершенно мальчишеской радости тут же сменился нарастающей, тоскливой тревогой.

Рев танковых двигателей и лязг тяжеленных гусеничных лап уже слышался совсем отчетливо, но по-прежнему в тумане ничего не было видно. И вдруг, совсем неожиданно, из молочных прядей и волн показался огромный орудийный ствол. Он был непомерной длины, метров шести, если не больше. Следом за пушкой из тумана в полный рост выкатил танк.

Исполин медленно двигался вперед. Он был чудовищных размеров, с обтекаемой, яйцеподобной башней. Его очертания, похожие на явившегося в сновидении кошмарного призрака, действительно могли вселить ужас. Вот он наехал передними, загнутыми кверху, как турецкие туфли, катками гусениц на дорожный бугор. И тут гусеницы забуксовали.