Анатолий Гончар - Боевой выход

Он уже почти решился на вылазку, когда с правой стороны противоположного берега на амировых, уже почти уверовавших в свое превосходство, воинов обрушился ливень свинца.

Злясь на свое собственное промедление (но кто же знал, что подмога к русским прибудет так скоро?), Хайрулла приказал руководить боем своему второму помощнику Вахе Кобзоеву, а сам, мысленно взывая к Аллаху, отправился в глубину собственных позиций. Сделанные им выводы были неутешительны – засветившись русским, имея на руках нескольких убитых и раненых, о доставке груза можно было забыть напрочь.

Услышав за спиной, на левом фланге группы треск выстрелов, Ефимов облегченно перевел дух – первая группа во главе с командиром роты подоспела вовремя. «Чехи» сразу же ослабили, более того, даже на какое-то время почти прекратили огневой напор, и старший прапорщик не стал больше рисковать, дожидаясь второго шанса. Тем более что уже почти стемнело. Низко пригнувшись, он ужом скользнул к реке и, всем телом одновременно коснувшись волнистой поверхности, ушел под воду. Вскочив уже на том берегу, он, резко толкаясь от выскальзывающих из-под подошв камней, помчался вперед, туда, где находилась запомнившаяся ему промоина.

Моджахеды бились до полной темноты, и хотя еще предпринимали попытки перехватить инициативу, но о том, чтобы выйти и захватить все еще остающегося в русле реки русского, уже не шло речи. Постреляв, поогрызавшись еще какое-то время, бандиты стали отползать на противоположную сторону хребта.

– Отходим! – преисполненным печали голосом приказал Хайрулла и, пригнувшись, скатился на дно поросшей травой воронки.

Бой для амира закончился, теперь все его мысли были заняты будущим. Предстоял крутой разговор с Шамилем Басаевым. И его надо было продумать. То, что придется рассказать о подвигах своих моджахедов, о горах и штабелях вражеских трупов и что, в конце концов, Басаев сделает вид, будто поверил, его волновало мало. Куда больше амира заботило так и не состоявшееся выполнение басаевского приказа, точнее, даже не совсем это, а то, куда и каким образом ему прикажут доставить груз теперь и не окажется ли это слишком поздно для намеченных Шамилем планов. А если планы Басаева сорвутся… Но об этом не хотелось даже и думать.

Спецназовцы отошли в глубь леса, заняли удобную позицию и организовали круговую оборону. Теперь следовало подвести некоторые итоги и подбить «бабки». К счастью, в группе Ефимова потерь не было ни убитыми, ни ранеными, а вот бойцам Гуревича повезло меньше. Мало того что ему самому посекло лицо и плечи осколками шального «ВОГа», так еще у двоих бойцов оказались пулевые ранения. У одного насквозь пробило мякоть левого бицепса, а у второго зацепило икроножную мышцу. Но в целом все обошлось вполне благополучно.

Как оказалось, волновался Хайрулла зря. Басаев в последнюю минуту переиграл собственные планы, и в следующий раз груз предстояло доставить по совершенно другому «адресу».

Ефимов сушил одежду и разгрузку, развесив их на кустах, а сам, завернувшись в спальник, сидел рядом с устало жующим галеты ротным и молчал. Говорить не хотелось. На душе было пакостно. Доложив о трупах, но, не имея подтверждения их наличия, Ефимов ждал довольно неприятную процедуру «общения с вышестоящим начальством». Даже захваченные в ходе боя автоматные стволы (пулемет покоился на дне речушки, и его еще было необходимо найти) не давали полной уверенности, что все обойдется благополучно. Нет подтверждения – нет результата. Фотоаппарат безнадежно промок, так что на руках у старшего прапорщика не было даже тех плохо получившихся снимков развороченной головы убитого снайпером боевика. В общем, настроение его было средней паршивости. Утешало лишь то, что все разведчики живы и относительно здоровы. Хотелось спать, но он никак не мог согреться. А в полночь пошел дождь.

Наутро, прямо по руслу ручья, к месту боя прибыла эвакуационная колонна. Ефимов, промокший до нитки, был зол как черт – мало того что вымокшую с вечера одежду так и не удалось просушить, так еще все утро ему пришлось нырять, пытаясь в бурных и мутных потоках разлившейся от ночного дождя реки выловить злополучный пулемет. Счастье улыбнулось, лишь когда он совсем было собирался махнуть на это дело рукой. Последний нырок в центр русла – и правая рука старшего прапорщика коснулась вожделенного предмета. «ПК», отнесенный неумолимым течением на десяток метров вниз, попал между двух валунов и намертво зацепился за них коробом. Поняв, что ему несказанно повезло, Сергей выдрал пулемет из камней и вынырнул на поверхность. Дело было сделано, но теперь его бил жесточайший озноб и, в предчувствии неминуемого насморка, прапорщик материл и злосчастную чеченскую погоду, и реку, так некстати вышедшую из берегов, и гребаный пулемет, что не мог зацепиться где-нибудь пораньше и поближе к берегу. Даже относительное тепло гостеприимно распахнутой кабины не смогло вернуть ему благостного настроения. А тут еще так некстати оказавшийся в ПВД гэрэушный начальник. Сергей, едва узнав о его появлении, решил, что все, хандец, не видать ему скорой баньки. И, как следствие к насморку, добавится еще и часто высыпавшая у него на нижней губе простуда. Но, вопреки опасениям, помыться ему дали, а вот сразу же после этого вызвали в палатку командира батальона.

– Говоришь, у «чехов» как минимум двое убитых? – Подполковник Остапенко, поздоровавшись с вошедшим прапорщиком за руку, сразу же взял быка за рога.

– Я видел двоих; бойцы уверяют, что был еще третий, раненый. Да и потом трое в русле лежали, но были они убиты или нет, не знаю, – Сергей горько усмехнулся, – не проверял.

– И фото не получилось? – ехидно спросил сидевший тут же в глубине палатки комбат. Он прекрасно знал, что случилось с фотоаппаратом (теперь его сушили-чистили местные Кулибины), но он-то уже огреб свое за неподтвержденные результаты, так что в какой-то мере имел моральное право отыграться на не удержавшем результат, то бишь трупы, группнике.

Ефимов зло зыркнул на командира, хотел сказать в ответ что-то резкое и… промолчал.

– Ты лица убитых запомнил? – гэрэушник не обратил на вопрос Трясунова ни малейшего внимания.

– Возможно, да, – неопределенно пожал плечами Ефимов. – Одного, пожалуй, точно.

– Тогда подходи сюда, – Остапенко шагнул в сторону от стола, освобождая Ефимову проход к стоявшему на нем монитору компьютера и тем не менее оставляя мышку у себя под рукой. Когда же прапорщик приблизился, он, быстро щелкнув кнопкой, открыл первую фотографию.

– Нет, – Сергей отрицательно покачал головой.

Щелчок и – новое фото, и снова отрицательный ответ; и так далее и так далее.

– Подождите, – старший прапорщик сделал движение рукой, словно собираясь перехватить уже готовый ударить по мышке палец. – По-моему, он.