Анатолий Гончар - Боевой выход

– До обеда посидим? – с надеждой спросил старший сержант и, сместив со спины вниз поджопник, плюхнулся на землю рядом с командиром группы.

– До утра, – огорошил его группник.

– Лепота! – не стал скрывать своего удовлетворения Шадрин. – Правильно, командир, и толку больше. Удача – она ленивых любит. Умные уже давно заметили: кто больше всех по горам бегает – у того результат меньше. А эти, смотришь: один раз сачканули, второй раз не совсем те координаты передали, сели на засаду, не доходя до места – и глядишь, бац, вот они, «чехи»! Опаньки, результат! Медали и ордена в кармане!

Сергей хмыкнул, спорить не хотелось, тем более что в чем-то сержант был прав. Пару раз банды попадали в засаду именно после того, как группы передавали ложные координаты своего местонахождения. У кое-кого по этому поводу даже появлялись нехорошие подозрения… Впрочем, дальше подозрений дело не шло.

– А я, наверное, последнюю командировку отмотаю и опять в милицию устроюсь.

– Ты мент? – без всякой неприязни уточнил Ефимов. К милиционерам он относился ровно, не хуже и не лучше, чем к людям других профессий. Ну, работа у них такая…

– Старший лейтенант, – с неким оттенком гордости пояснил Шадрин.

А Ефимов подумал: «Ну и везет же мне на старших лейтенантов милиции»! И вслух спросил:

– И почему ушел?

– Ушел? – старший лейтенант милиции криво усмехнулся: – Не ушел, турнули! – И пояснил: – За пьянку. И дядя не помог!

– А дядя – это кто? – осторожно поинтересовался Ефимов.

– Дядя… Дядя – чин, большая шишка, генерал-лейтенант. Захотел бы – отмазал. Не захотел. По правде, задолбался он за меня заступаться. И восстановиться не поможет.

– Думаешь, без его помощи примут?

– Еще как, боевого офицера! – Виталик слегка смутился. – В смысле офицера милиции…

– А, ну да, – понимающе откликнулся Ефимов, а Шадрин продолжал мечтать.

– …Орденоносца и так далее. Примут, никуда не денутся. Вот только зубы вставлю и пить окончательно брошу. А то, – он хихикнул, – опять вытурят.

– Это точно, – не стал опровергать выводы своего заместителя Ефимов.

– Значит, до утра? – еще раз уточнил сержант, и когда Сергей подтверждающе кивнул головой, отправился к своей тройке, едва ли не насвистывая от распирающего его счастья: это ж надо, почти сутки ничегонеделания, только спи и время от времени наблюдай за окружающей природой. Вот оно, солдатское счастье!

Но радоваться заместителю командира группы старшему сержанту Шадрину пришлось недолго. К группнику, сладко позевывающему и раздумывающему над тем, что сейчас сделать: съесть тушенку, а кашу оставить на ужин или, наоборот, съесть кашу, а тушенку отложить в сторону, – подсел на корточки только что выходивший в эфир Каретников.

– Товарищ старший прапорщик, – быстро зашептал он, словно боясь, что тот не захочет его слушать, – приказано идти дальше в глубь района.

– Задолбали! – Желудок уже требовал свое и, настроившись на скорую подачу хавчика, непроизвольно урчал. – Передай: считаю нецелесообразным… Нет, не так: «Считаю целесообразным организацию и проведение засадных мероприятий по означенным мной координатам». Все. Если запомнил, дуй, передавай.

– Сейчас запишу, – в руках радиста, словно в шапке фокусника, появились блокнот и ручка.

– Пиши, – вздохнул Ефимов, с тоской глядя на приготовленные для потребления продукты питания.

Через час от «Центра» пришла пространная радиограмма, разъясняющая «Лесу» всю неправильность его взглядов на проведение засадных действий. Ефимов плюнул и повел свою группу дальше в глубь района по все той же узкой лесной полоске, благо она вела в нужном направлении.

Новое место засады Сергей выбрал на той стороне асфальтовой дороги прямо напротив столь полюбившейся ему лесополосы, дабы, если захотят дяденьки нехорошие вслед за ним по ней погулять и асфальтовую дорогу перейти, принять их тут же, тепленькими. Но не успели спецназовцы разгрузить рюкзаки и установить управляемые мины, как старшего «Леса» вызвали на «провод». Вызывал снова Шах.

– Михалыч, уходи оттуда на хрен, – вместо приветствия приказал он, – меня уже за тебя имеют все, кому не лень!

– Ничего не понимаю, – вполне искренне удивился Ефимов. – Я уже давно в своем районе. Чего они от меня хотят? Поисковых действий? Прием.

– Да вроде бы нет. – Сергей невольно представил, как собеседник пожимает плечами. – Знаешь, я сам ничего понять не могу. Но уходи, ради бога, еще дальше в глубь района, забейся в какую-нибудь глушь и сиди до окончания БЗ. Чтобы и к тебе никто, и чтобы и ты никого. – Секундное молчание, и почти просительное: – Уходи, ради бога, Михалыч! А то меня скоро наизнанку вывернут. Уходи, и, как говорится, чтобы духу твоего нигде не было! – направленец попробовал пошутить, но шутка не получилась.

– Понял. Топаю дальше. Конец связи.

Ефимов еще некоторое время сидел, барабаня пальцами по металлической коробке сверхсекретной приставки, и с задумчивым видом глядел на расстилающуюся перед глазами ленту дороги, затем встал, подхватил рюкзак и негромко скомандовал:

– Через три минуты начинаем движение! – Махнув рукой обернувшемуся в его сторону Прищепе, указал направление движения – левее и вниз.

Новое, третье за сегодняшний день место засады Сергей выбрал на пересечении двух старых дорог, у едва видимого в траве ручейка, неподалеку от заброшенной молочно-товарной фермы.

Прошло два часа.

«Слава богу, отстали!» – только подумал Ефимов, и в этот момент на связь вышел командир отряда.

– Знаешь что, Лес, – комбат говорил спокойно, разве что немного устало; видимо, его самого достала эта непонятная история. – Снимайся и иди наверх в сторону…йкого… Сядешь на один квадрат левее твоего перехода через асфальт, на сопке, над дорогой – и сидишь там до конца БЗ. Понял? В общем, сидишь, пока не прибудет эвакуационная колонна. Как понял меня, прием?

Ефимову хотелось крепко выругаться, вместо этого он устало вздохнул и, смирившись с отданным приказом как с неизбежностью, ответил:

– Понял вас, иду на сопку. Конец связи!

И, не дожидаясь, когда комбат озадачит чем-нибудь еще, отключил радиостанцию.

– Подъем! – На этот раз команда прозвучала почти весело, Ефимова начал разбирать нервный смех. – Начало движения через пятнадцать минут. – И взглянув на часы, вслух, но для себя: – До темноты успеем.

Они отошли всего на несколько сотен метров севернее, но местность поменялась кардинально. Если там, где группа перешла дорогу и спускалась вниз, склон был не слишком крутой, без каких-либо значительных перепадов, поросший ровной зеленой травой и разнообразными кустарниками, то теперь под ногами все чаще и чаще попадались лишенные растительности глинистые проплешины; кустарники практически исчезли, уступив место темным деревьям, среди которых попадались подлинные великаны. Местность какое-то время была почти равнинной, зато, когда до означенной сопки осталось всего ничего, впереди выросли глинистые кручи, больше похожие на настоящие скалы, чем на обрывы обычных чеченских высоток.