Андрей Ефремов - Военные пацаны (сборник)

– Из-за баб, – как ни в чем не бывало отвечает Влад, выпуская струйку дыма в форточку.

– Как это? – От удивления бровь у Ахмета приподымается и даже разделяется на переносице на две с виду вполне нормальные бровины. Всем становится интересно, оживились.

– Ну как… – подыскивает слова Сылларов. – Жена с любовницей меня делят, достали уже, надоело. Никаких негвов не хватает, и газвестись из‑за детей не могу, и свестись нельзя. Сплошные психические негвы!

– Вот это правильно, – поддерживает кто‑то из группы ингушских сотрудников Влада, – ради детей жену и потерпеть можно. Вот если изменит, тогда и разводись.

Детей у Влада было трое: две девочки, которых он обожал, – от жены и мальчик, которого обожествлял, – от «подружки».

Ахмет все‑таки настойчиво гнет свою линию:

– Ну а какое отношение это имеет к нашему бардаку?

– Вы знаете, что такое конец света?

– В Коране про это сказано…

– Конец света – это когда в один день тебе закатят скандал и жена, и любовница, – перебил якут. – Куда бежать спасаться? Некуда. Жене сказал, что к любовнице ушел, любовнице сказал, что к жене, – будьте, говогю, благонадежны, сейчас вегнусь, а сам сюда убежал, епти. И так тги газа подгяд.

Все засмеялись, курящие закурили по новой.

«Подружка», как рассказывал Владик, была весьма решительной особой, постоянно названивала его супруге с целью произвести раскол в семье, но ни к чему, кроме как к порче нервов, это не приводило. Довольно вздорная женщина, но любящая до невозможности. Вздорный характер – результат того, что подружка Роксанна являла собой классический образец нимфоманки. Чем она его очаровала или он ее – непонятно, вернее, неведомо, но достоверно известно: возлюбленные ни разу не совершили прогулки при луне и не любовались закатами. Тем не менее любовь у них была страстной, бурливой и крикливой. Оба по любому поводу сгорали от ревности и последующих долгих разбирательств. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно?

Законная жена Наталья, в отличие от соперницы, оказалась классической, все терпящей тихой русской бабой – и тоже любящей. Скандалы, конечно, она закатывала, но в надежде, что Владислав рано или поздно одумается, быстро отходила, остывала. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно?.. Кажется, повторился… Да, знакомство с будущей спутницей жизни чаще всего (за очень редким исключением) так и происходит: на вечеринке у друзей, на вечеринке у себя дома, на свадьбе у друга (подруги), дне рождения у друга, банкете по поводу, банкете без повода и т. д. Правда, впоследствии никто не признает, не вспомнит и даже не догадается, что свел две половинки вовсе не счастливый случай, а бокал. Это потом, несколько позже следуют красивые романтические свидания, долгие ночные разговоры по телефону, посещения театров и кино, прогулки при луне, взволнованное дыхание, венец всего – страстные поцелуи и прочая сопутствующая лабуда. В общем, все красиво, как и положено. Затем – свадьба, медовый месяц, детишки, хозяйство, дебоши, нервотрепка, проверка крепости любви долгой разлукой на время командировок… Редко, но бывает, эта проверка ставит все точки над «i». Хоть в этом отношении у Влада все было хорошо: разлука ему не грозила. Надежные и верные друзья, прекрасные дети и крепкий тыл – что еще нужно человеку для счастья?

Были ребята, которым не везло: возвращается парень с войны в пустую квартиру, а на столе записка: «Я ушла к другому, не ищи!» Конечно же, это исключение, но и такое бывало.

Итак, любовь зла и крепка. Вся троица терпела это положение до тех пор, пока Влад не решил для себя, что пора бы сделать передышку в этом сложном и запутанном деле. И действительно, нигде, ни до, ни после, он не ощущал себя более спокойным, как в зоне боевых действий: резкая смена обстановки и личные проблемы где‑то далеко-далеко.

Обе женщины часто писали письма, и в каждом пара строчек обязательно была размыта, вероятно – слезами. В ответ он писал: «единственная» и т. д… – пускай сами разбираются, там видно будет.

У кавказцев-мусульман, кстати, в обиходе не существует слова «любовница», только – «жена». Основная – и все остальные.

– Вчера дом участкового раздолбали гранатометом, – сообщил новость Ахмет, при этом посерьезнел, и брови снова соединились на переносице.

– Жегтвы есть? – интересуется Влад.

– А, дома никого не было, по мелкому хулиганству протокол составили.

– Как это? – пришла очередь удивиться Сылларову. – Это ж уголовное дело. Или это шутка такая?

– А вот так – были бы жертвы, возбудили бы уголовное.

– Ну и законы у вас. Что еще хогошего гасскажете? – тянет время Владик с целью развеять скуку.

Видно, что ингуши тоже не торопятся.

– В конце лета на десятой «Вязьме» бардак был: наши с чеченским ОМОНом что‑то не поделили.

– А вам‑то что делить?!

Около девяти часов утра со стороны Чеченской Республики на административную границу с Ингушетией, к посту, имевшему обозначение на спецкартах как «Вязьма-10», буквально в момент смены дежурных нарядов, подъехали три автомашины: два «УАЗа», один из которых со скрытой бронезащитой, и «Жигули», все без госномеров. Сидящие в них сотрудники МВД Чеченской Республики предъявили ингушским коллегам боевое распоряжение, дающее им право на проезд на территорию Ингушетии для проведения следственно-оперативных действий.

После короткого, ничего не значащего разговора о погоде в августе и привычной регистрации в журнале проезжающего транспорта автомобили направились в сторону приграничного ингушского поселка. Факт отсутствия госномеров ни у кого на посту вопросов не вызвал – время тревожное, специфика оперативной работы, маскировка, в конце концов… Дело обычное. Да и в группе милиционеров находятся сам командир чеченского ОМОНа Ризван Тутаев со своим заместителем Салауди и другие уважаемые люди.

Но о деле, по которому группа целеустремленно направлялась в ингушский поселок, союзники [6]-ингуши знать не должны. По крайней мере, если и узнают, то по возможности как можно позже, чтоб не помешали работе оперативников.

Дом главы поселковой администрации находился на центральной улице, неподалеку от мечети. Рядом пристроилась автобусная остановка с шиферным навесом, сложенная из красного кирпича.

– Салауди, зайди, пожалуйста, в дом, пусть участкового вызовут, – попросил командир своего зама. – Мы здесь подождем, не будем старика обижать.

Люди вышли из раскаленных машин на пустынную улицу. Салауди почти дошел до калитки, но тут на крыльце дома появился мужчина, на вид лет за шестьдесят. Несмотря на теплую погоду, на голове у него была надета новая шапка из крашеного кролика; в руке в качестве посоха отполированная ладонью крюковатая палка.