Андрей Ефремов - Военные пацаны (сборник)

– Я с тобой целиком и полностью согласен, хоть я это некоторым втолковать никак не могу, или они не хотят, или действительно не понимают, что нельзя всех без разбору гасить, убивать. Крысы, по‑моему, и то понятливей.

– Правильно говоришь, внучок! Вот, помню, собрал я пятьдесят джигитов… А как раз русский генерал приехал…

– Того одного мента, который выжил после атаки велосипедиста-смертника, я хорошо знаю. Этот парень не заслужил такого, поверьте мне, я его хорошо знал: хороший парень был. Когда руки коротки и не могут достать главного «козла в погонах», то такие мелкопакостные атаки на рядовых делают или спецслужбы для дестабилизации обстановки, или, может, даже какой‑нибудь муджахид, уверенный, что поступает правильно. Но смелость, самопожертвенность и желание во имя Аллаха всевышнего убить кафира, при этом отдав свою жизнь, не гарантирует, что у него достаточно мозгов, чтобы элементарно обдумать свой поступок!

– Поверьте, братья, можно иметь «супериман» [14], можно жизнь провести на пути Аллаха, но сихалло, заблуждения, одна ошибка и необдуманный поступок может привести не в райские кущи, а прямиком в преисподнюю, дакъаз вал минот яц, йохь аржо ульлях Iу шун, Дал лар войла. На войне не только стрелять и взрывать надо, нужно защищать мирное население, села, города, будучи на службе у вражеской стороны извлекать из этого неоценимую пользу для своего народа. Главное – думать и соображать глобально, а не так – тяп-ляп, как в дешевом театре!

– У Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, один человек спросил: «О, Посланник Аллаха, кто из мусульман достойнейший?» Он ответил: «Тот, кто не причиняет мусульманам вреда своим языком и своими руками».

– …Вот, помню, при царе это еще было…

– Кто это сказал?

– Аль Бухари [15]это сказал.

– Поэтому не надо быть впереди. Очень несложное правило – не старайся убивать своих, чтобы выслужиться перед гхаски. Но мне лично понравилось, что «нормальные менты» – я имею в виду тех, которые будто не замечают муджахидов, – еще существуют. Такие знают, что значит «закон». Дал цер яaто боил! К примеру, есть беспредельщики – живому человеку глаза вырывают – ладно бы только голову отрезал; вот таких надо убивать. Таких не жалко. Дал барт ца боил «нормальных ментов» и муджахидов! А другому сорту ментов – Дал иман лоил!..

…Вот такой разговор происходил в горном ауле, в одной из чеченских семей.

Закон есть закон. И есть разные понятия о законе: гражданский кодекс, уголовный, основанный на местных традициях и обычаях, бандитский, военного времени…

Сводный отряд перебросили в войсковую группировку, в слякотное ущелье Джейрах. Палатку разбили уже поздно вечером. Надо бы установить радиостанцию, а бойцам, кроме печек, невтерпеж подключить еще и бытовые электрообогреватели, привезенные с собой из степного блокпоста.

Специалистом связи в отряде был назначен Гаврил Герасимович, мужик лет под сорок, которому вменили и обязанности электрика. Палатку под чутким руководством опытного сержанта милиции Васюкова поставили удачно, метрах в двадцати от передвижной армейской электростанции на базе какого‑то мощного тягача (через пару недель, во время дождей, палатку залило, пришлось переносить). Бойцы уже самостоятельно, опять же под руководством энергичного и шустрого снайпера Сережи Васюкова, дербанят хозяйство связиста в поисках кабелей, но, кроме взрывного провода, ничего не находят. Необходимо отметить следующее: Сережа – это славный малый, совершенно бескорыстно доставляющий окружающим ненужные проблемы. Иногда его поступки никак не поддаются трезвому гражданскому осмыслению, но окружающие этого почему‑то с завидным упорством замечать не желают. Он любитель приключений, но главную роль в этом играет вовсе не голова. Наверняка в любом коллективе такие люди всегда имеются.

– Герасимыч, а что, нормального провода нету, что ли? – спросил кто‑то из трезвомыслящих.

– Нету, дорогой!.. Ты, Сереженька, давай прекращай у меня хозяйничать, сам разберусь! – И Герасимыч пошел разбираться по группировке.

Первым делом заявился в гости к хозяевам электрокунга. Там, в пределах видимости, двое срочников и молоденький контрактник. Все никакие.

– Здоров, мужики!

– Здоров!

Познакомились:

– Ваня.

– Петя.

– Сидор.

Откуда‑то из недр генератора вылез пошатывающийся засаленный и чумазый четвертый, причем с автоматом в руках:

– Вова Чебылтаров.

По всем признакам Вова Чебылтаров – «человек морально опустившийся», таких в войсках тоже хватает, но без них жизнь была бы скучной и серой.

– Зовите – Герасимыч. У вас, братцы, кабель лишний не найдется? Метров полста нужно.

– Ага, был где‑то – нет проблем!

Все дружно изобразили суету по поиску этого самого кабеля: Ваня, Петя и Сидор выскочили из кунга, начали рыться в наружных, встроенных в борта кузова ящиках, Вова Чебылтаров исчез в недрах дизельной. Герасимыч тоже вышел, топчется рядом.

– Что‑то не видно ничего. Герасимыч, у тебя закусь есть?

Гаврила намек понял:

– Ага, сейчас принесу.

В палатке бойцы уже нареґзали и распределили полевой провод, подцепили обогреватели, даже лампочки под потолком навешали, осталось только всю эту систему подключить к дизелю.

– Мужики, вы охренели?! Ну не выдержит ведь, тонкий!

– Как что‑то взрывать, так выдерживает… – пробубнил в ответ Сережа.

Остальные не обратили на Гаврилу абсолютно никакого внимания: с увлечением, задором, огоньком, тянут провод с телефонной катушки к генератору: все уже устали, побыстрее бы обустроиться, да отдыхать пора.

Герасимыч в сердцах сплюнул, прихватил кое‑какую закуску и все, что к этому нужно, вернулся в кунг. Закусили. В это время дизель внезапно заглох, свет погас. Гаврила в волнении выскочил наружу:

– Да вы, мужики, окончательно…

Но мужики оказались ни при чем, даже до клемм еще не дотянули. Герасимыч заскочил обратно:

– Что тут у вас?

Из недр дизельной вышел пошатывающийся Вова Чебылтаров:

– Задел там нечаянно…

– Нукась, дай‑ка гляну. – Гаврила протиснулся в недра дизельной. У задней стенки лежит рваный матрас с подушкой, вещи явно где‑то «конфискованные». – Где задел‑то?

– Не знаю…

– Ладно, мужики, вы тут пока разбирайтесь… – Герасимыч снова выскочил наружу, огляделся, оценил обстановку. Километрах в пятнадцати севернее, а может и ближе (в горах трудно оценить расстояние), в соседнем ущелье, беззвучно мелькают штрихи трассеров, видимо, кто‑то с кем‑то бьется; издалека кажется, будто пули медленно летят, лениво как‑то. Метрах в ста южнее видна машина, тоже кунг, размером поменьше дизельной, рядом с ней паутина антенн на мачтах – значит, полевая радиостанция.